Л. К. Гётц находил постановление о процентах темным и не считал возможным выяснить его без привлечения новых источников. Все же он высказал догадку: не были ли постановления статей 51 и 53 искажены ошибкой писца? И предложил вместо «в треть» читать «в лето». При таком допущении Гётц так читал статью 51: «зайдут ли ся куны до того же года, то дадят ему куны в лето, а месячный рез погренути». И дал перевод статьи 53: «Они установили третные проценты для тех, кто берет деньги на год» [2; т. III, с. 251].

54.

Аже который купець истопиться. Аже который купець, кде любо шед с чюжими кунами, истопиться любо рать возметь ли огнь, то не насилити ему, ни продати его; но како начнеть от лета платити, тако же платить, зане же пагуба от бога есть, а не виноват есть; аже ли пропиеться или пробиеться, а в безумьи чюжь товар испортить, то како любо тем, чии то товар, ждуть ли ему, а своя им воля, продадять ли, а своя им воля.

Перевод И. В. Платонова

Если какой-нибудь купец, взяв чужие товары или деньги, потерпит кораблекрушение, или подвергнется пожару, или будет ограблен неприятелем, то веритель не вправе сделать ему какое-нибудь насилие или продать его в рабство, но должен позволить ему рассрочку платежа погодно; ибо он невиновен в несчастной утрате товара: власть Божия. Но если купец вверенный ему товар или пропьет, или промотает, или испортит от небрежения, то он отдается в полную волю верителей; хотят ждут, хотят продадут в рабство, их воля.

Перевод В. Н. Сторожева

Если купец, взяв товары или деньги в кредит, потерпит кораблекрушение, или подвергнется пожару, или будет ограблен неприятелем, то нельзя сделать ему какое-либо насилие или продать его в рабство, но необходимо позволить ему рассрочку платежа на несколько лет, потому что это несчастье от Бога, а он не виноват в нем. Если же купец вверенный ему товар или пропьет, или проиграет, или испортит по глупости, то доверители поступают с ним, как им угодно; хотят – ждут, хотят – продадут в рабство, на то их воля.

Комментарии

И. Н. Болтин: «Не насилить – не делать насилия во взыскании, не бить на правеже, как обыкновенно при взыскании долгов с должниками было поступано». «Разделение платежа», по мнению Болтина, «оставлялось на рассуждение судей, кои, по мере долговых денег, и способов, кои должник к заплате имеет, располагали сроки платежа и предписывали количество денег, кои он, в назначенные сроки, уплачивать был должен, дабы не отяготить жребия, по несчастному случаю, в долги впадшего». «Пробиется» Болтин понимал, как «расточит, проиграет свое имение, бьючись об заклад» [20; с. 55–56].

Н. М. Карамзин толковал эту статью так: «Ежели чужие товары или деньги у купца потонут, или сгорят, или будут отняты неприятелем, то купец не ответствует ни головою, ни вольностию и может разложить платеж в сроки, ибо власть Божия и несчастия не суть вина человека. Но если купец в пьянстве утратит вверенный ему товар, или промотает его, или испортит от небрежения, то заимодавцы поступят с ним, как им угодно: отсрочат ли платеж или продадут должника в неволю» [41; с. 33].

Д. Н. Дубенский перечислял виды насильственных действий, от которых избавлялся несчастный банкрот: 1) не продавать его; 2) не водить на правеж; 3) не выдавать истцу головою до искупа (Судебник, статья 89). Правеж, уничтоженный Петром I, состоял в том, что пристав водил должника босого к дверям судной избы и в часы заседания сек его прутом по голой ноге до тех пор, пока судьи начинали разъезжаться [33; с. 83–84].

А. Г. Станиславский, отметив два вида несостоятельности, предусмотренные статьей 54, указывал, что в этих правилах не упоминается вовсе о ложной несостоятельности или о злостном банкротстве: по его мнению, «это преступление не было известно бесхитростным людям того времени» [87; с. 213].

С. М. Соловьев пояснял слово «пробьется»: «вероятно, если истеряет имущество на виры или платежи за побои» [85; с. 55].

Н. И. Ланге полагал, что только тот подлежал ответственности за растрату товара, «кто в безумии чюж товар испроторит»; таким же безумием сочтена страсть к пьянству. «Но вся ответственность такого человека состояла только в вознаграждении обиженных, продаже же он не подвергался, вероятно, потому, что Правда не видела здесь еще собственно преступления, т. е. злонамеренного умысла на растрату чужого товара. Если же кто, объявив о растрате чьего-либо имущества, скрывал его у себя или продавал в свою пользу, тот, без сомнения, при обнаружении его преступления, наказывался как тать».

Относительно наличия в Правде двух рядом стоящих слов – «пропиеться или пробиеться», Ланге замечал: «В некоторых списках стоит только первое слово, а последнего нет, и мы думаем, что это правильнее, потому что оно, по отношению к рассматриваемой нами статье, едва ли имеет какой-либо смысл. Помещение в ней слова «пробиеться» можно объяснить следующим образом: первоначальный переписчик текста Правды, по ошибке, часто случающейся, мог написать слово пропиеться два раза сряду; последующие переписчики, не догадываясь об ошибке, могли даже усиливаться прочесть последнее слово иначе, нежели первое, и, вследствие того, а может быть, и просто по неясности рукописи, образовалось слово пробиеться, которого, вероятно, не было в подлиннике Правды» [47; с. 188].

По мнению Загоровского, Правда проводит «строгое различие» между разными видами несостоятельности, «полагая то более, то менее строгий способ ответственности за долг, смотря по тому, где сколько видно злонамеренности». К злостным банкротам «применялась самая крайняя мера – продажа в рабство». «Затем следуют впавшие в неоплатность, хотя и по своей вине (расточители), но без употребления обмана или подлога, т. е. простые банкроты; их тоже Правда дозволяет продавать, но… допускает для них снисхождение: возможность отсрочки, по соглашению кредиторов… Наконец, полное покровительство закона оказывалось несчастным банкротам, несостоятельность которых есть не их вина, а пагуба от Бога. Против них запрещалось абсолютно всякое насилие, а самый долг разрешено было платить “от лета”». А. И. Загоровский не считал возможным определить, «какая была эта рассрочка, делалась ли она на неопределенное время и по неопределенной сумме, или же существовала для таких случаев определенная норма». Загоровский полагал, что статья 54 не ограничена случаями торговой несостоятельности – под эту статью, по его мнению, подходят любые должники [37; с. 61–63].

В. И. Сергеевич утверждал, что случай, предусмотренный статьей 54 Русской Правды, есть не что иное, как гражданская несостоятельность по стечению несчастных обстоятельств. В этом случае заимодавец может обратить должника в рабство, а должник удовольствоваться уплатою долга с рассрочкой [79; с. 358]. «Неоплатным должником может оказаться всякое лицо, на которое падает взыскание в силу причиненных его действиями (обидами) убытков», и Сергеевич думал, что, лица, виновные в убытках, не пользовались льготами, предоставленными несчастным несостоятельным: они подлежали во всяком случае продаже в рабство [80; с. 142].