– И как ты мог упустить?

Предок взирал на Арс Адо с гневом и плохо скрываемым презрением.

– Как мог облажаться дважды? Сперва проглядеть его пробуждение, а после дать уйти?

– Он использовал ее дар.

– Плевать! Девчонка привела к нему, а ты позволил себя вырубить, а после валялся в подворотне, как последний дурак, пока он спокойно ушел. И что за олухи изначально пошли по ее следу?

– Обычные ищейки, кто среагировал на заявление о нарушении границ.

– И это мой наследник? Тот, кому хотел завещать место регента!

Да когда уже завещаешь, паскуда? Отправляйся на тот свет к праотцам, а то больно зажился на этом!

Но даже ругая прадеда про себя, Арс понимал, это самый сильный маг, гордость и опора их рода. Не только потому, что занимал высокое положение, а ведь он дослужился до регента при новом владыке. Этот человек единственный собственными ушами слышал обещание кардинала вернуться и следил за сменой смотрителей, иногда лично проверял безжизненное тело давнего врага, посмевшего мечтать о свержении правителя. В свое время предка наградили за преданность и раскрытие заговора, а при последующем владыке он получил право присматривать за юным наследником и его сестрой. Незапланированное восшествие на престол совсем незрелого правителя и сделало регентом, а это была огромная власть.

Только вот давно пора передать бразды правления потомку. Ведь более двух столетий ходил по свету и прощаться с жизнью не собирался. Словно нарочно не расходовал свой запас, пытаясь протянуть дольше. Вечно другим поручал, на остальных возлагал, обленился совсем. Но даже не выглядел чересчур дряхлым, точно жизнь заморозилась на определенном этапе. Двести лет! Даже для сильного мага приличный срок.

Когда Арс рассказал предку о случившемся, показалось, что, несмотря на близкое родство, прадед его просто прикончит. Но обошлось заключением в темницу. Его на сутки бросили в темный каземат, прояснить мысли, чтобы впредь был более наблюдательным и в другой раз не упустил кардинала.

– Этим делом должны заниматься настоящие специалисты, а остальных лучше ликвидировать. Проследи.

Арс поклонился.

– Мы их отыщем.

В этот раз замутило особенно сильно, а мир перед глазами закачался, норовя перевернуться вверх ногами.

– Твою ж мать! – выругался Эйден, резко развернул меня, еще не ориентирующуюся в пространстве и, обхватив ладонью затылок, прижался к губам.

Все неприятные ощущения отступили. Я застыла. Дохнуло туманом, свежие капли нежным прикосновением осели на коже. Сладко, тепло, хорошо, даже жарко. Палящим зноем обдало грудь и спину. Я отчетливо различила треск пламени и чей-то рев. Широко распахнула глаза, когда Эйден прервал поцелуй, не позволяя при этом отстраниться. Повернув голову, увидела кругом сполохи огня, рассекающие пространство, словно росчерки сгоравших петард. По ту сторону огненных змей оказался медведь. Ревущий хозяин леса, стоящий на задних лапах. Мне доводилось прежде слышать о несчастных случаях с охотниками, которым не повезло встретить медведя на тропе. Порой и оружие не спасало. А тут мишка замер буквально в метре, потому что нас вынесло точно к месту, где он отдыхал или обедал. Бешенство светилось в черных глазах, и зверь с размаха саданул огромной лапой с чудовищными когтями по огненным росчеркам.

Воздух содрогнулся от яростного шипения, а медведь на собственной шкуре испытал гнев пламени, и в воздухе запахло паленой шерстью. Меня оглушил новый вой, и я от страха вцепилась в куртку Эйдена, решив, что вдвоем умирать не столь страшно, когда треск кругом прекратился.

Кардинал убрал руки, и ветерок прошелся холодком по моей спине, заставив прочувствовать собственную беззащитность. Я рискнула оглянуться и увидела пушистый бурый зад, протискивающийся сквозь заросли ежевики.

– Начинаю думать, что с тобой шансов добраться до нужного места меньше, чем в одиночестве, – произнес над головой Эйден.

– Бездна, – я закусила дрожащие губы, ноги едва не подкосились. Удержалась лишь потому, что по-прежнему сжимала в пальцах куртку мужчины.

– Нет. Подобной дороги я не выдержу.

Меня снова мутило.

– Я домой хочу. Я…

– Только без истерик, – оборвал кардинал и принялся по одному разжимать мои пальцы, – путь даже не начался. Самое время прийти в себя.

– Не умею приходить в себя по команде и столь быстро восстанавливаться! А как можешь ты? Бездушный монстр какой-то!

Я накричала на мага и отвернулась, закрыв лицо ладонями. Эмоции сперва взлетели вверх, а теперь столь же стремительно сорвались вниз. Словно на качелях. Ветер холодил испарину, выступившую на висках, и сушил мокрые дорожки на щеках.

На смену удовольствию резко пришло опустошение.

– Не могу так!

Эйден промолчал. Он, кажется, вообще редко говорил, когда слова не требовались. Полностью оправдывая звание монстра, без лишних уговоров наклонился, подхватил под коленки и перекинул через плечо. Мои всхлипы быстро прервались, когда очутилась вниз головой, а грудь сдавило. Мужчина стремительно понес вперед. Я попробовала упереться ладонями в его спину, но руки соскользнули по гладкой коже куртки, когда маг склонился и снова поставил меня на ноги.

Впереди был дом. Симпатичная лесная избушка, рядом с которой журчала река. Полуоторванные ставни и дверь на ржавых петлях. Отдаленно он напомнил другой дом, находившийся далеко отсюда, в ином лесу.

Внутри обнаружились прогнившие полы, печка и лавка.

– Сгодится, – проговорил темнейший, оценив пространство.

– Вот это? – я обвела комнату взглядом.

– Не помню, чтобы твой дом выглядел лучше, – парировал Эйден и, стянув, куртку бросил на лавку. Он прошел по краю гнилых досок вдоль стены и спокойно улегся, скрестив на груди руки. Когда мужчина закрыл глаза, я осознала, что он серьезно настроен на отдых.

– Эйден! Как здесь спать? – я осталась у двери.

– Молча.

– Но…

– Нам нужно отдохнуть. Когда уснешь, сразу станет легче.

– Легче? Значит, ты в курсе, как мне паршиво?

Он слегка повернул голову и почти ласково произнес:

– Всем паршиво. Ложись спать, Сэйна.

– Я просила без манипуляций, а ты…

– А я ничего не обещал.

Поперхнувшись воздухом, замолчала на долгое время, а потом выдавила:

– Как ты создал пламя?

Он не ответил. Лицо застыло, словно маска. Длинные ресницы закрыли прозрачные глаза, губы были плотно сжаты, а скулы выделялись тем отчетливей, чем глубже казались тени.