и думай, что несешь, — Герман бросил яростный взгляд на друга, включил передачу и выехал со двора.

До больницы ехали молча. Почти на подъезде Герман позвонил лечащему врачу — Сергею Петровичу. Возле приемного покоя уже ждали санитары с каталкой. Сергей Петрович стоял чуть позади санитаров, нервно потирая подбородок.

— Здравствуйте. Как его состояние? — врач протянул тонкую жилистую ладонь.

— Пока под успокоительным, еще около полутора часов будет спать.

— Как же вы так не уследили? Большой перерыв в приеме лекарств? — Сергей Петрович помог санитарам аккуратно переложить Марка из машины на каталку.

— Около недели, может чуть больше. Альберт дней шесть назад слег с камнями в почках. Меня не было в городе — командировка. Позвонить, попросить кого-нибудь присмотреть не догадался, надеялся, что он окончательно пошел на оправку. Как его состояние?

— Множественные резаные раны, большая кровопотеря. Сначала в хирургии будет, потом переведем к нам в отделение. Назначу новый курс лечения. Позвоню через неделю, советую еще раз обдумать мое предложение по поводу постоянного лечения в клинике. Он может быть опасен для себя и окружающих.

— Сергей Петрович, Альберт вам уже говорил — Марк будет жить дома. Я больше такой ошибки не допущу. Он мой брат и в клинику его не отправлю. В чужом месте, среди незнакомых людей будет только хуже. Знаю, проходили.

— Ну, смотрите. Один раз он может натворить что-нибудь такое, о чем вы будете жалеть всю жизнь.

— Не натворит, мы будем намного внимательнее. Ладно, позаботьтесь о нем. Если будут дополнительные расходы, просто позвоните. Приеду послезавтра, навестить.

— Бесполезно. Ближайшие пять-шесть дней он будет постоянно спать. Надо дать зажить ранам и восстановить истощенный организм, по этому будем держать под седативами. Он же не ел почти ничего, голодом себя морил.

— Хорошо. Если что, звоните.

Герман закрыл за собой дверь, и серый внедорожник тихо выкатился за ворота больницы.

Сергей Петрович поднялся в хирургическое отделение, где два врача работали над новым пациентом.

— Сколько еще?

— Не меньше часа. Почти семьдесят швов, глубоких порезов нет, связки и сосуды целы. Но попотеть придется. Особенно над губами.

— Постарайтесь быстрее. Успокоительное скоро перестанет действовать. Как только закончите, везите его к нам.

— Хорошо. Сразу позвоню, как закончим.

Сергей Петрович согласно кивнул и поднялся в кабинет. Достав с полки толстую папку с личным делом Марка, он опустился в кресло и помассировал виски. С фотографии приклеенной на жёлтую обложку смотрел совсем молодой парень с живыми глазами. Таким Марк Сахаров был четыре года назад. Сергей знал его семью уже не один десяток лет. Сахаров старший — успешный врач-кардиолог, заведующий отделением одной из крупнейших больниц в городе, мать — преподаватель в университете, четверо детей: Альберт, близнецы Марк и Мира, младший Герман. Семейная идиллия. Каждый поход в гости возникало чувство, что рекламные ролики с образцовыми семьями снимали именно с этого примера идеального домашнего очага. Близнецы были просто неразлучны: один детский сад, один класс, один курс в институте. Любили одни фильмы, музыку, книги, и порой казалось, что брат с сестрой думали одинаково. Дальнейшие события, которые привели к столь печальной развязке, знал не понаслышке: семье пригодилась его медицинская специальность — психиатрия. На втором курсе Мира встретила молодого человека, быстро закрутился бурный роман. Поначалу Марк спокойно воспринимал избранника сестры, но со временем понял, что уж очень разные у них взгляды на жизнь. Возлюбленный Миры любил шумные вечеринки, не чурался наркотиков и длительных запоев. Марк опасался, что сестра тоже пристрастится, это послужило причиной частых ссор с ее избранником и самой Мирой. Взаимопонимание и единомыслие канули в лету. Как выяснилось позже, молодой человек Миры, находясь под действием препаратов, пару раз угрожал девушке. До рукоприкладства дело не доходило, хотя возможно сестра просто прикрывала любимого от гнева братьев, но Марк был категорически против такого отношения к сестре, а Мира защищала любимого всеми путями, не понимая, что часто любовь играет злую шутку, одевая на влюбленных розовые очки. Она начала врать брату и семье, скрывать встречи с парнем, говорить, что уходит к подругам, готовиться к экзаменам, искала любой предлог, чтобы провести время с любимым, даже несмотря на запреты. Однажды вечером Мира не вернулась домой. Ее искал до утра, пока в безлюдном и глухом районе парка не нашли тело. Нашел Марк, которого тащило в это место предчувствие. Его целый час не могли оттащить от мертвой сестры. Он молча держал ее за руку и ничего не говорил, просто смотрел стеклянными глазами. Медэкспертиза установила, что перед тем как задушить, девушку изнасиловали. Улики указывали на то, что преступление было совершено двумя подозреваемыми. Ни свидетелей, ни подозрительных, словно кто-то постарался, чтобы следствие свернули. Но Марк знал, кто был преступником. Сердце матери не выдержало потери, попала в больницу с приступом. Не дожила даже до поминок дочери. Весь профессионализм Сахарова старшего не помог спасти жену, что сильно подорвало его здоровье, как ментальное, так и физическое. После похорон матери пропал Марк. Утром, когда уехали последние гости, Альберт зашел разбудить брата, но увидел аккуратно заправленную постель. На поиски поднялся весь квартал, но безрезультатно.

Через два дня в главном отделении полиции раздался звонок, голос в трубке сообщил о двойном убийстве и указал адрес. Прибывшие на место преступления оперативники убойного отдела обнаружили два ужасно изуродованных тела и Марка с отрешенным взглядом. Он сидел рядом с трупами, царапая кончиком ножа залитый кровью пол. В изувеченных телах опознали парня Миры и его друга. Марк не сопротивлялся, когда его загрузили в машину и увезли в СИЗО. Альберт с Германом добились возобновления дела, и по генетическим материалам подтвердилось — Миру убил и изнасиловал её бывший парень вместе с товарищем. Адвокат защиты Марка, после долгих медицинских экспертиз, убедил судью в наличии тяжелого психологического расстройства, так же смягчающим обстоятельством явилось состояние аффекта. Близнеца поместили на принудительное лечение. Через год с лишним, благодаря стараниям Сергея Петровича, перевели из клиники закрытого типа для преступников в обычную. Но это был уже совсем другой человек. От прежнего улыбчивого юноши не осталось и следа. Холодный взгляд безучастных глаз, полное отрешение и резкие вспышки тяги к насилию. Маниакально-депрессивный психоз с суицидальными наклонностями. После полугода интенсивной терапии состояние улучшилось: начал немного разговаривать, адекватно оценить обстановку. Альберт забрал брата в родительскую квартиру, где первое время присматривали вместе с отцом. Но глава семейства не мог оправиться от тяжелой потери и потух на глазах. Никто толком так и не смог объяснить причину смерти. Похоронили известного кардиолога рядом с женой и