Азазель тут же оглянулся и с блестящими от возбуждения глазами прокричал ликующе:

– Здорово?.. Вот это жизнь!..

Михаил простонал, задыхаясь:

– Чего?

– Надо радоваться жизни, – крикнул Азазель. – А ты, как интеллигент какой, вечно ноешь. Смотри, как здорово!.. Они же хотели нас убить!.. А мы сами их убили во имя здоровой и радостной жизни. Разве не щасте?

– Да пошел ты, – сказал Михаил хрипло. – Вряд ли Господь хотел, чтобы люди убивали друг друга.

– А если без вариантов? – спросил Азазель. – Это же здоровая конкуренция, так необходимая современному развивающемуся обществу! Люди должны жить на пределе усилий, только тогда прогресс, развитие, повышение уровня культуры и технического ускорения, чего все жаждут и боятся до свинячьего писка, ибо жизнь – это борьба двух противоположностей как в здоровом, а то и здоровенном браке.

Михаил оглянулся:

– Нас догоняют!

– Это эхо, – сказал Азазель, но прислушался, кивнул. – Вообще-то да, а еще с обеих сторон заходят…

– Тогда быстрее вперед!

– Там тоже засада, – сообщил Азазель с подъемом. – Но ты не паникуй, не паникуй. Ты же сейчас человек, вот и веди себя как человек!

– А они не паникуют?

– Еще как, – ответил Азазель, – но мужчины стараются паникерства не показывать, а вот демократы… ну, сейчас демократия снова выходит из моды, хотя их фильмы я пока что люблю.

Он выдвинулся вперед, Михаил видел, как вслушивался и всматривался в полутемные проходы. Все трое, включая Бианакита, могут за сотни шагов уловить дыхание затаившихся людей и услышать запах их пота, но только Азазель с его опытом жизни здесь точно скажет, кто ринется в схватку, кто предпочтет стрелять из засады, а кто запаникует при виде грозных противников.

Он нервно сглотнул слюну, грозными и противниками они не смотрятся, собрался и ждал, что скажет Азазель.

Командир отряда преследователей показался в проходе на стыке двух тоннелей, автомат в руках готов к стрельбе, за ним еще двое на полусогнутых, смотрят в стороны.

– Доложить! – рявкнул командир.

Судя по его виду, слушает, что рассказывают по передатчику, вставленному в левое ухо. Его подчиненные слегка выдвинулись вперед, прикрывая старшего.

– Пусть идут, – шепнул Азазель.

– Прямо к нам?

– Не видишь, попрут налево.

Михаил не видел, почему именно налево, если не считать непонятный довод, что мужчины всегда предпочитают налево, ибо на левом плече якобы демоненок советует это вот налево, а на правом – ангел, но кто же из настоящих мужчин станет слушать трусливого и такого противно правильного ангела.

Все трое пошли налево, Азазель не двигался, Михаил ждал с нарастающим раздражением, что вот сейчас скажет что-то нагло-похвальное в свой адрес, но Азазель исчез впереди молча, только слышался стук его подошв.

Михаил ринулся следом, в этих подземельях в самом деле не только отвратительно, но и жутковато, даже шаги Азазеля звучат таинственно и пугающе.

– Поторопись, – донеслось издалека. – У них с лазерными прицелами, будет больно.

Михаил ускорил бег, глаза уже привыкли, но тут же едва не ударился о спину Азазеля, тот придержал его предостерегающе выставленной рукой.

– Тихо-тихо, бычок… Ты чуть не столкнул меня вниз, а там та-а-акая лужа…

Михаил сделал шаг, колени дрогнули. Путь по тоннелю преграждает страшный темный провал, далеко внизу что-то шумит, словно подземная река ворочает камни, через провал натянуты два каната допетровских времен, а между ними такие же ветхие доски, часть из которых рассыпалась от времени.

– Примем бой? – спросил Михаил с надеждой.

Азазель спросил угрюмо:

– Хочешь выйти из игры и вернуться?

– А есть варианты? – поинтересовался Михаил.

Азазель молча побежал через мостик, который тут же начал раскачиваться, а доски одни сразу переламывались под его весом, другие только трескались.

– Не отставай, – крикнул он, не оборачиваясь. – Они сейчас будут здесь!

Из провала поднимается горячий пар, словно там не просто водный поток, но и раскаленная магма, ноздри уловили запах гари и горелой земли.

Одна из досок словно ждала, когда наступят на нее, Михаилу даже почудилось, что треснула и переломилась за момент до того, как ее коснулась его подошва.

Он охнул, но в падении успел ухватиться за канат, повисел пару мгновений, раскачиваясь, Азазель крикнул раздраженным голосом, и Михаил, подтянувшись, выбрался наверх, там его подхватил под локоть Бианакит, и уже наверху на полусогнутых подбежал к Азазелю.

Азазель оглянулся, сказал с удовлетворением:

– Прекрасно, Мишка, что ты не офисный клерк. Иначе был бы уже на самом дне…

Он выдернул из ножен длинный нож с узким лезвием и, едва мимо пробежал Бианакит, быстрыми ударами перехватил канат наполовину.

Михаил ждал, что закончит начатое, но Азазель убрал нож и ринулся в тоннель уже на этой стороне.

– Не отставай!.. Что, еще не понял?

– Подлый ты, – крикнул Михаил вдогонку. – Это нечестно.

– Это военная хитрость, – объяснил Азазель на бегу, – а не подлость. К тому же я демон, мы же все подлые, гадкие. Мерзкие, отвр-р-р-ратительные, лохматые… почти хеллоуисты, что тебе еще?

Михаил смолчал, берег дыхание, Азазелю мчаться легче, он весь из костей и жил, а вот ему с крепкими тугими мышцами и весом настоящего мужчины тяжелее.

В какой-то момент Азазель остановился, вытащил из сумки несколько листочков и швырнул за спину.

Михаил вскрикнул:

– А это еще что?

Азазель оглянулся:

– О, ты уже здесь?.. Это наводка для полиции. Я заготовил несколько листовок с призывом вступать в ряды Христианского Воинства имени святого Михаила Архангела.

Михаил дернулся:

– Кого-кого?

Азазель сказал виновато:

– Прости, но не могу быть серьезным в таких делах… Такого общества не существует уже давно, успокойся. Но нужно же на кого-то след бросить?.. Жаль, у меня врагов нет, а то бы все указывало на них.

– На госдеп укажи, – посоветовал Михаил.

– А ты знаешь, что такое госдеп? – спросил Азазель с изумлением.

– Не знаю, – ответил Михаил, – но слышал, госдеп виноват во всем.

– Увы, госдеп скорее поддержит хеллоуистов, – объяснил Азазель, – там же спят и видят… тихо-тихо, здесь осторожнее и всем смотреть под ноги. Госдеп гадит везде, не вступите. Все госдеп, везде госдеп.