– Да, Воевода. Значит, пойдём по суше, так? Никаких барж – это заставило бы Кульпата торопиться. Осталось прояснить последний вопрос, – продолжил Скворец, переводя взгляд серых глаз на единственного, за вычетом моранта, участника совета, который ещё не говорил. – Чего нам ждать от Аномандра Рейка? Корлат? Тисте анди будут с нами?

Та лишь улыбнулась.

Бруд откашлялся.

– Как и вы, – сказал он, – мы тоже предприняли некоторые шаги. Уже сейчас Семя Луны движется к Домину. Но прежде чем оно достигнет территории Провидца, Семя… исчезнет.

Дуджек приподнял брови.

– Впечатляюще.

Карга захихикала.

– Мы мало знаем о чарах, которые стоят за властью Провидца, – продолжил Воевода, – по сути, знаем лишь, что они существуют. Как и ваши Чёрные моранты, Семя Луны предоставляет нам тактические возможности, которые глупо было бы не использовать. – Ухмылка Бруда стала шире. – Как и ты, Первый Кулак, мы хотим избежать предсказуемости. – Он кивнул в сторону Корлат. – Тисте анди владеют могучим колдовством…

– Его не хватит, – вмешалась Серебряная Лиса.

Корлат нахмурилась, глядя на девочку.

– Это смелое заявление, дитя.

Каллор зашипел:

– Не верьте ничему, что она говорит. Хуже того, как прекрасно знает Бруд, я считаю её присутствие на этой встрече глупостью – она нам не союзник. Она всех нас предаст, попомните мои слова. Предательство – её самый старый друг. Услышьте меня все вы. Это создание – чудовище.

– Ах, Каллор, – вздохнула Серебряная Лиса, – тебе обязательно нужно всегда так выражаться?

Дуджек обернулся к Каладану Бруду.

– Воевода, по правде сказать, я несколько обескуражен присутствием этой девочки – кто она такая, Худа ради? Она, кажется, владеет сверхъестественными знаниями. На вид – ребёнок лет десяти…

– Она куда старше, – проскрипел Каллор, глядя на Серебряную Лису жестоким, ненавидящим взглядом. – Взгляни на старуху рядом, – прорычал Верховный король. – Ей едва сравнялось двадцать зим, Первый Кулак, а этот ребёнок появился из её чрева не больше шести месяцев тому. Чудовище кормится жизненной силой своей матери – нет, не матери даже, несчастного сосуда, который выносил этого ребёнка, все вы поёжились, когда услышали про людоедство тенескаури, так что скажете о создании, которое пожирает живую душу той, что его породила? Более того… – Он замолчал, явно сдержался, чтобы не сказать лишнего, и сел. – Её следует убить. Немедленно. Прежде чем её сила превзойдёт нашу.

В шатре воцарилась тишина.

Будь ты проклят, Каллор. Это ты хочешь показать нашим новообретённым союзникам? Раскол в лагере. И… о, нижние духи… будь ты дважды проклят, она ведь не знала. Она не знала…

Дрожа, Мхиби взглянула на Серебряную Лису. В широко распахнутых глазах девочки блестели слёзы.

– Правда? – прошептала она. – Я кормлюсь тобой?

Мхиби закрыла глаза, горько пожалела, что не может утаить от Серебряной Лисы правду, утаить навсегда. Рхиви сказала:

– Это не твой выбор, дочь. Это просто часть того, чем ты стала, я принимаю это… – Но ненавижу эту чудовищную жестокость. – … как должна принять и ты. В тебе таится жажда, Серебряная Лиса, сила древняя и неоспоримая – ты тоже знаешь её, чувствуешь…

– Древняя и неоспоримая? – проскрипел Каллор. – Тебе неведома и малая доля правды, женщина. – Он перегнулся через стол, схватил Серебряную Лису за тунику, подтащил к себе. Когда их лица оказались на расстоянии дюйма друг от друга, Верховный король оскалился. – Ты ведь там, внутри, да? Я знаю. Я чую. Выходи, сука…

– Отпусти её, – приказал Бруд низким, тихим голосом.

Ухмылка Верховного короля стала шире. Он отпустил девочку, медленно отодвинулся.

Сердце Мхиби яростно колотилось, она поднесла дрожащую руку к лицу. Когда Каллор схватил её дочь, Мхиби овладел безотчётный ужас, ледяной волной прокатился по телу, лишая силы руки и ноги, без труда сметая материнский инстинкт – защитить, – так что сама Мхиби и все остальные увидели её страх, трусость. Рхиви почувствовала, как слёзы стыда наполняют глаза, катятся по морщинистым щекам.

– Тронешь её ещё раз, – продолжил Воевода, – я тебя изобью до беспамятства, Каллор.

– Воля твоя, – ответил древний воитель.

Скрипнула кожа доспехов – Скворец повернулся к Каладану Бруду. Лицо командира потемнело, выражение на нём застыло суровое.

– Не сделай ты этого, Воевода, я бы сам ему пригрозил. – Он пронзил Верховного короля железным взглядом. – Поднимать руку на ребёнка? Я не бил бы тебя, Каллор, я бы тебе сердце вырвал.

Верховный король ухмыльнулся.

– В самом деле? Я уже дрожу от страха.

– И так сойдёт, – пробормотал Скворец. Вдруг его затянутая в перчатку рука взметнулась, описала дугу и врезалась в лицо Каллора. На стол брызнула кровь, голова Верховного короля резко откинулась назад. От сильного удара он зашатался. Каллор сжал кулак на рукояти меча, меч зашипел… и замер. Остановился выдвинутым из ножен наполовину.

Верховный король больше не мог шевельнуть рукой, поскольку его запястья держал Каладан Бруд. Каллор напрягся, вены вздулись на шее и на висках, но он ничего не добился. Затем Бруд, видимо, сжал кулаки сильнее, потому что Верховный король ахнул, разжал пальцы, меч с глухим стуком скользнул обратно в ножны. Бруд наклонился к Каллору, но Мхиби всё равно расслышала тихие слова:

– Прими то, что заслужил, Каллор. С меня довольно твоей наглости на этой встрече. Ещё раз решишь испытать моё терпение, и по лицу тебя ударит мой молот. Ясно?

После долгой паузы Верховный король хмыкнул.

Бруд отпустил его.

В шатре воцарилось молчание, никто не шевелился, все не сводили глаз с крови на лице Каллора.

Дуджек вытащил из-за пояса платок – твёрдый от засохшей мыльной пены для бритья – и бросил Верховному королю.

– Оставь себе, – пробурчал малазанец.

Мхиби встала за спиной у бледной, перепуганной Серебряной Лисы, положила ладони на плечи дочери.

– Хватит, – прошептала она. – Пожалуйста.

Скворец снова повернулся к Бруду, он больше не обращал на Каллора внимания, словно тот перестал существовать.

– Объясни, пожалуйста, Воевода, – спокойно проговорил командир, – что это за ребёнок такой?

Сбросив руки матери с плеч, Серебряная Лиса поднялась, замерла, будто собиралась убежать. Затем покачала головой и судорожно вздохнула.

– Нет, – сказала она, – должна ответить я, и только я. – Она посмотрела на мать – их взгляды на краткий миг встретились, – затем ещё раз оглядела остальных. – За всё, – прошептала девочка, – должна ответить я, и только я.

Мхиби протянула руку, но не коснулась.