Стив снова взглянул на нее, и она заметила, как вспыхнули в лучах солнца его золотистые глаза. Но он почти тотчас же потупился и, пожав плечами, проговорил:

— Думай как хочешь, Златовласка. Хотя я не могу сказать, что слишком доверяю твоим суждениям о людях. Если ты вышла замуж за человека, не предполагая, что он может тебе не понравиться, почему твое суждение обо мне будет более верным?

— Это нечестно, Стив! — Лицо ее пылало от обиды и возмущения. — К тому же я вовсе не говорила, что Колин мне не нравился…

— Да, конечно… Только любящая жена всегда желает мужу поскорее умереть. Не смотри на меня так. Уверяю тебя, я все понимаю. И поверь также, что это не твоя вина. Но напрасно ты хочешь, чтобы я проглотил твою высокопарную болтовню о том, какой я великий и благородный человек. Мы оба не настолько глупы. И не имеет значения, какой я прекрасный человек. Я по-прежнему отказываюсь сопровождать тебя к руинам.

— Даже при моей ограниченной сообразительности, полагаю, что поняла тебя. — Иден ухитрилась произнести это с совершенно невозмутимым видом. — Но объясни мне в таком случае, что ты собираешься со мной делать? Предполагается, что я останусь тут навсегда?

— Боже упаси! — Он задержал взгляд на ее вспыхнувшем лице, затем оглядел с головы до ног. — Разумеется, я возражаю против твоего присутствия здесь в данный момент, но предпочитаю наши совместные вечера.

Она покачала головой:

— Это не ответ на мой вопрос. Должна ли я уйти завтра на рассвете? И вообще, что мне делать?

Стив медлил с ответом. Он отвернулся от нее и с задумчивым видом смотрел на свою хижину. У Иден перехватило горло. Она не знала, что бы ей хотелось услышать от него. Конечно же, ей хотелось, чтобы он пожелал оставить ее здесь. Но чего еще она ждала? Неужели признания в любви?

— Иден…

Она смотрела на него сквозь пелену внезапно подступивших слез, улавливая в его голосе нотки смирения. Тут он приблизился к ней и обнял ее. Затем крепко прижал к груди.

— Иден, неужели тебе необходимо заставлять меня говорить то, что я не хочу говорить?

— Я не могу заставить тебя сделать что бы то ни было, — прошептала она, уткнувшись лицом ему в грудь. Его губы коснулись ее щеки, и он пробормотал:

— Полагаю, ты недооцениваешь себя, малышка. Или же переоцениваешь меня. Не знаю, что верно. — Последовала пауза, затем он уткнулся лицом в ее шею и тихо прошептал: — Останься со мной, Иден. Останься со мной.

— Я останусь, — услышала она свой голос. — Я останусь.

Конечно же, он сошел с ума. Теперь он окончательно это осознал. Ему удавалось сопротивляться гораздо дольше, чем под силу простому смертному, но в конце концов он сдался и сделал это. Попросил ее остаться. И, что еще хуже, она согласилась.

Да-да, он определенно безумен. О чем он думал, поддавшись ее умоляющему взгляду и говоря то, что она хотела от него услышать? Это не было проявлением доброты. Это была крайняя жестокость, и он совершил ее. Уж он-то знает. Не один раз он убеждался в том, что всегда теряет тех, кого любит.

Стив водил острием ножа по куску красного дерева, который держал в руке, наблюдая, как отскакивают закручивающиеся стружки. На срезах виднелись великолепные цвета — темно-красный и сочный золотисто-коричневый; переплетаясь, они образовывали прекрасный узор. Нанеся на поделку несколько более осторожных штрихов, Стив поднял ее вверх, не вполне довольный своим творением. Если это ложка, то он — тукан. Стив вздохнул. Он никогда не считал, что силен в этом искусстве. Но ложка вполне пригодна, а это — самое главное.

Когда же он отдал ложку Иден и увидел ее радостную улыбку, то почувствовал себя неловко за эту поделку.

— Ничего особенного, — пробормотал он, когда она обвила руками его шею и сказала, что он замечательный. — Просто я устал слушать твои жалобы на то, что тебе приходится есть руками.

— Ну, теперь мне не на что жаловаться. Ложка… О, посмотри, какой красивый узор ты вырезал на ней. Это… э-э… птица, верно?

— Ягуар, — поморщился Стив. — У меня возникли затруднения с клыками. Полагаю, они больше смахивают на птичий клюв.

— Нет-нет, я просто не рассмотрела как следует. О, теперь я вижу… Конечно же, это Балам. Как тебе удалось ее сделать?

Пожав плечами, он пробормотал что-то насчет поваленного дерева, которое нашел и от которого отрубил кусок древесины.

— Ничего особенного. Просто ложка.

Иден с подозрением взглянула на него и снова улыбнулась. Он наклонился и поцеловал ее в губы; ему вдруг пришло в голову, что она невероятно соблазнительна в своей нерешительности.

— Я всегда буду дорожить ею, — сказала Иден. — Главным образом потому, что ты сделал ее для меня.

— Она не сохранится долго, — заметил Стив. — Хотя я думаю, что красное дерево все же достаточно твердое и продержится дольше, чем большинство других.

Он обнял ее за плечи и спросил:

— Как ты смотришь на то, чтобы еще раз искупаться, а, Златовласка?

— Это был бы превосходный способ провести день. — Она рассмеялась, и в глазах ее заплясали огоньки. — Однако я думаю, что у тебя есть скрытые мотивы.

— Ты меня оскорбляешь, — сказал он с притворной обидой. — Я думаю только о твоем удовольствии.

— Так и должно быть. — Поднявшись на цыпочки, она быстро поцеловала его в подбородок. — У меня есть кое-что постирать.

— В этом нет необходимости. Просто повесь вещи на куст и выколоти их хорошенько. Я знаю более приятный способ провести время.

Иден снова рассмеялась и нырнула в хижину, чтобы собрать в корзину белье, а Стивен в ожидании прислонился к стволу дерева. Это не могло продолжаться вечно. Ему казалось, что он подгоняет время, стараясь успеть пережить с ней все, что только можно, прежде чем случится неизбежное. Однажды утром она проснется и решит, что ее больше не привлекает роль Евы при Адаме. И тогда ему придется вернуть ее к цивилизации. Да, так и будет. Ничто не длится вечно. Разве он еще не усвоил этот урок?

Но все происходило здесь и теперь, и он намеревался как можно полнее воспользоваться этим. В конце концов, он и не хотел ничего вечного.

Вскоре они уже были на месте, и Стив увлек Иден в тенистую тишину пещеры. Там было гораздо прохладнее, чем снаружи, и тихий плеск воды в камнях умиротворял и успокаивал.

— Забудь про стирку, — сказал он, когда она взгромоздила корзину на огромный камень. — Мы займемся ею позже.

Заглушив поцелуями ее возражения, он увлек ее за собой к самой кромке воды. В считанные секунды они сбросили одежду и, оказавшись в озере, стали резвиться в воде как дети. Потом Стив вдруг обнял Иден за талию и увлек за собой на глубокое место, не обращая внимания на ее вопли. Вытянув ноги, он стал на дно, с трудом удерживая равновесие — теперь вода доходила ему до груди.