Теперь он понимал, что иногда действия точно могут быть излишними.

В итоге днём он занимался «мужской работой», помогая с уборкой здания и переноской вещей, а вот ночью оказывался в прохладном месте.

Но на третьи сутки, Ледяная Царица немного после обеда уже начала напиваться.

«Никогда не притронусь к алкоголю. Мерзость», – решил для себя Автандил Аввакумович.

Если трезвая Полина Никитична Иванова была красавицей, которая точно не выглядела на свои сорок лет, то пьяная она не старела, но шарм разлетался на тысячу осколков.

– Вот ты, Автомобиль… нет, в общем, Попов. Как папа радио. Так вот, ты не понимашь. Ик! Вот у меня сын твоего возраста и дочь чуть младще. Нет Игорь уже даже старще. Прелестные, ик, дети!

– Да-да, мне можно идти в свою темницу? Там меня ждёт Достоевский.

– Нет, не пущу! Рано! Слушай. Вот знаешь, никогда не отказалась бы от, ик, дома с семьёй.

– Так почему же Вы тут?

– Хнык! Я получила трёхсотый уровень, и мои силы пошли вверх! Но знаешь, ведь силы можно наследовать. Моя доченька получила почти ту же способность, что и у меня. Пусть оранжевую, но почти же. И раньше резонанс от этого был слаб. Но после этого дрянного трёхсотого, если мы приблизимся ближе, чем на сорок метров, то моя сила выйдет из-под контроля. На двухсотом это было терпимо, хотя однажды я чуть всех не убила, но сейчас, это просто ужас!

– Я могу идти к Фёдору Михайловичу?

– Нет, говорю же. Сегодня прибудет твоя группа. Они заедут пополнить запасы и заодно тебя возьмут.

– А тогда почему Вы хлещете?

– Потому что спирт снижает силу моего навыка.

– А разве не наоборот? Вы теряете контроль при затуманивании сознания?

– Хе-хе, нет, мальчишка. Чем ярче мои эмоции, а сознание чище, тем чудовищнее то, что я могу. Поэтому во время кошмаров я могу принять сон за реальность и превратить всё вокруг в Антарктиду.

– Понятно, – пробормотал Автандил. О таком варианте он даже не думал, сваливая всё на алкоголизм и распущенность.

Далее ему пришлось слушать пьяные истории о маленьком Игорьке и доченьке, имя которой дамочка так ни разу и не назвала, в отличие от сына.

Группа приехала ближе к вечеру.

Она состояла из двух хмурых мужчин старше пятидесяти, одного паренька чуть старше Попова и двух женщин.

Всех этих людей он ранее изучал через хроники и примерно даже был в курсе стиля их боя.

Но в отличие от Ледяной Царицы Иней, их личности не афишировались обществу.

Каким-то образом он попал в исследовательский отряд Образца, министра по чрезвычайным ситуациям.

И это было странно.

В хрониках они всегда использовали тренированных спецов, а не нанимали «выкидышей» Зоны Обучения.

– Это первая посылка от Шатуна. Лучший на курсе и избил двух синих и голубого, за что отчислен раньше срока, – сообщила старшим мужчинам Полина Никитична с абсолютно трезвым взглядом, а так же старательно задвигающая ящик с пустыми бутылками под стол.

– Какой-то он щуплый, – неожиданно со скепсисом заявил высокий седой мужчина, в одно мгновение оказался рядом с Поповым и схватил его плечо. – Ну, для восемнадцати лет неплохо, неплохо. Жаль, что без дара, но это дело поправимое.

– Он из выпуска этого года, – неожиданно заявил коренастый шатен, поглаживая усы. При этом его взгляд был устремлён на какую-то папку, уж очень похожую на личное дело Автандила.

– Четырнадцать? А мяса набрал неплохо. Спортсмен? – продолжил седой и начал ощупывать спину и руки подростка.

– Подготовка ко входу во врата. Тренировка рывков, выносливости и реакции под началом различных учителей и тренеров, – проговорил Попов. – Ну и набор мышц для переноса тяжестей.

– Сто метров меньше двенадцати секунд в этом возрасте? Принимал препараты? – продолжил опрос шатен.

– Да, проходил курс одного лекарства для набора массы. Но в итоге оно оказалось плацебо, – проговорил Автандил, мысленно усмехнувшись, а потом добавил. – Усиленная диета и упор на тренировки. Большую часть стипендии я спускал на сбалансированный рацион для формирования тела.

– Похвально. Но стрелковая подготовка у тебя так себе. Языки тоже нормально. Математика и прочие дисциплины выше среднего, но сомневаюсь, что Шатун считает тебя лучшим именно за учёбу.

– Я не могу знать чужих мыслей, товарищ, – быстро ответил перерожденец, подбирая мысленно обращение. Да и максимальные баллы – просто «выше среднего»?

– Так, ладно. Тебе объяснили твои функции? – спросил седой.

– Нет.

– Плохо. Тогда сокращу: берёшь то, что говорим, несёшь туда, куда говорим. В бой не лезть. Зону между наших спин не покидать при любом развитии ситуации. Услышал?

– Так точно, товарищ.

– Вот и молодец. Всё, пошли.

На этом они вышли. На улице к ним присоединилось ещё шестеро мужчин. Но этих он не знал.

Да и у них были автоматы.

«Военные? Тогда зачем я и другие?» – не понял концепции Попов.

Однако в одной из хроник отряд Образца был ситом для отбора в личную гвардию Шульгина (реализовано, правда, было при Волкове). Именно отобранным тут людям доставались книги навыков.

Так сильные военные становились исключительно компетентными охотниками. Но при этом люди Образца и военные были разными подразделениями.

«Да какая разница? Просто буду выполнять свою работу! – подумал Авто, но кое-что до него дошло слишком поздно. – За их спинами? То есть они возьмут его во врата? Это же великолепно!»

Однако ещё больше его удивил тот факт, что в отличие от хроник, отряд отправился из Подмосковья не на российский Кавказ или в Сибирь, а в Скандинавию.

«Хорошо, что не на парашютах», – подумал Попов, вылезая из транспортного самолёта.

Осознанно он летал на воздушном судне первый раз. Как его в другие времена транспортировали из Астрахани и в США, он точно не догадывался.

Тоже, что аэропорт казался заброшенным, было неудивительно.

– Это Лонгйир. Кроме нас тут давненько никого не было, – сообщил шатен, смотря куда-то вдаль, а не обращаясь к новичку. Насколько помнил Автандил (или правильнее кладезь ума), то его звали Лев Владленович «Хрыч» Сахаров. Это был военный хирург первой волны пробуждения с жёлтой способностью к контролю над противниками. А вот название его способности и стиль боя полностью вылетели из головы перерожденца.

Как и то, когда и как тот погибал. С этой группой было слишком много разночтений.

Автандил оторвал глаза от