Наши повелители говорили, что оценивать всякую вероятность опасно. В ту ночь я узнал, почему. Благословлен разум, не испытывающий сомнений. Чемпионы человечества никогда не должны сомневаться в праве людей властвовать над звездами.

Я не забывал того урока, когда поклялся служить Инквизиции. И помнил его до сих пор уже как рыцарь на войне, о которой человечество никогда не должно узнать.

III

Вопреки инстинктам, я выпустил из рук свой хранящий посох. Он поплыл в лишенной воздуха пустоте, анафема существам, которые пытались одолеть нас.

Я вытащил пистолет в ту же секунду и открыл огонь в упор из штурм-болтера на левой руке и болт-пистолета, стиснутого в правом кулаке. Стрелять из двух оружий было непростой задачей, если дело касалось меткости, и когда каждый твой снаряд был ритуально выкован, освящен и благословлен праведными руками Империума, промахнуться по врагу было бы непростительным грехом.

Среди многочисленных смертоносных учений, которые должны освоить все Серые Рыцари, лишь в немногих я превзошел своих братьев. Я не так умело обращался с двумя клинками, как Сотис, и во владении длинным мечом не мог сравниться с Думенидоном. Но вот снайперским аспектом нашей тайной войны я овладел в совершенстве. Мой ретинальный дисплей разделился, предлагая отдельный прицел для каждого оружия. Мои ощущения сплавились в знакомый темп «взгляд-прицел-огонь, взгляд-прицел-огонь», пока я одновременно палил из обоих оружий, не замедляясь и не прерываясь.

Штурм-болтер вздрогнул, попарно выпуская болты в мечущихся вдали существ. Выстрелы болт-пистолета я приберегал для подкрадывающейся нечисти, которая царапала мои доспехи. Всего за пару секунд ретинальный дисплей покрылся значками попаданий.

Существа разлетались, шипя выпущенными внутренностями, испаряясь из материального мира в кислотных струях. Вокруг нас сгустился черный туман.

Высший демон уже почти добрался до нас, а мы все еще боролись с мелкими паразитами. Я не мог сбить их с Малхадиила выстрелами — слишком большой риск для герметичности его доспехов. Вместо этого я оттолкнул его направленным импульсом кинетической силы. Демоны бросились врассыпную, пока мой брат кубарем катился через весь зал. Керамит его доспехов покрылся царапинами. Чтобы остановить полет, он вонзил оба фальчиона в потолок и вновь прикрепил подошвы к металлической поверхности.

Прерывисто дыша, он провоксировал.

— Сзади!

Я развернулся, чтобы встретить опасность. Все три ствола выстрелили одновременно, вогнав три снаряда в грудь и крылья скачущего монстра с багряной кожей, напоминавшего горгулью, которой даровали некое подобие жизни. На краткий миг я заметил блеск бронзовой кости и розоватое мясо, прежде чем тварь исчезла из нашей реальности. Испаряющаяся кровь заляпала мои доспехи.

Двойные руны на треценти, обозначающие пустоту, вспыхнули на визоре, сообщая, что мне пора перезарядить оружие. Я вложил пистолет обратно в кобуру и силой мысли призвал к себе посох.

Чтобы пролезть в разгромленный зал, демону пришлось сложить свои невероятно огромные крылья. Одно его присутствие разъедало металл. Я увидел, как за его подрагивающими крыльями ржавеют стены, а стекающий с них темный туман покрывает сталь пятнами гнили.

Наш юстикар встретил его первым, и встретил один на один. Галео превратил свой гнев в оружие, дистиллировав его в клинок психического звука, который вырвался из его рта, словно копье. От этого крика в жуткой пасти демона треснули зубы, а его правый глаз лопнул брызгами черной крови.

+ Я разберусь с ним, + пропульсировал нам Галео. Он уже мчался в атаку. Оставшиеся демоны отползали от него, ударной волной силы. Отсутствие гравитации позволило завершить атаку прыжком. Силовой клинок в руках юстикара походил на полумесяц пылающего белого света.

— Сфокусируйся, — провоксировал Малхадиил. Я обернулся как раз вовремя, чтобы блокировать посохом клинок ослабшего демона. Малхадиил пронзил его в спину, а я сломал шею нечисти возвратным ударом.

Я не видел, куда пришелся первый выпад Галео, но определенно почувствовал его. Клинок, встретившийся с демоническими доспехами, породил беспокойный шум в наших головах, от которого онемел язык и заныли десна. Меня охватило внезапное неодолимое желание принять химический очищающий душ, чтобы смыть с тела все воспоминания об этом задании.

— Мы должны помочь ему, — сказал Сотис. — С этими отбросами покончено.

— Пошли, — раздался ответ Думенидона. — Теперь вместе.

Малхадиил развернулся, следуя за ними. Я отбросил своего последнего нерожденного, испепелив его во вспышке неконтролируемого гнева. Пламя хлестнуло по нечисти, мгновенно сжигая его крылья и охватывая тело.

Мал окликнул меня по имени, призывая поторопиться. Резким усилием я оборвал струю пламени и направился за братьями в пасть безумия.

IV

Битва с высшим демоном происходит сразу в двух измерениях. Физический аспект — это мир оглушающих ударов, концентрированной ненависти и энергетических вспышек, которые слабым разумам кажутся колдовством. Но присутствовала и духовная сторона: дуэль воль и обостренных мыслей, когда само присутствие рядом с врагом вызывало душевную тошноту.

Высший демон сангвинарной скверны в буквальном смысле представлял собой негативные эмоции войны, воплощенные в физической форме. Возьмите чувства каждого человека, которому приходилось брать в руки меч или винтовку, и смешайте в ядовитом царстве за завесой реальности: каждый миг агонии раненного в живот солдата, который зовет товарищей; каждый варварский прилив ненависти после близкого знакомства со смертоубийством; каждый ночной кошмар, который переживал выживший в крестовом походе; сковывающий страх перед превосходящей ордой, когда уже некуда бежать…

Все это и многое другое накатывало от существа оглушающей волной. Воистину, человеческие грехи вернулись, чтобы осквернять нас.

Говорят, что на своих кошмарных варп-мирах каждый из таких атавистичных воевод правит легионами потерянных и проклятых. Архивы Инквизиции туманно повествуют об этом. Немногие смогли заглянуть в ад и сохранить разум, чтобы записать то, что увидели в нем.

Демон отпрянул от нашей эгиды, но слово «отступление» было ему неведомо. Боль только разжигала его злобную ярость. Когда мы приблизились, мои изначальные инстинкты поутихли. Неприятие уступило место пониманию.

— Я знаю это существо, — я понятия не имел, говорю ли с помощью рта или разума. — Юстикар…

+ Слушаю. + Галео стоял перед нами, его длинный меч высек искры, столкнувшись с топором зверя. Я обрадовался, что не слышу в вакууме напряженного гудения, — от звука сшибающихся клинков у меня всегда болели зубы. Странно, но есть вещи, к которым никогда не можешь привыкнуть.

Однако образ в моей памяти всплыл так отчетливо, словно я держал книгу в руках. В четвертом ряду перекрестка Авентина в Библиариуме Демоника, в текстах о восстании Юруги, случившемся почти три тысячи лет назад, находилась гравюра, изображавшая демона, стоящего сейчас перед нами.