роман нам напоминает комедии Мольера. Некоторые французские критики его даже трактуют как предшественника Бальзака. Французский комический роман в целом, как и роман плутовской, принадлежит к категории антироманов и содержит злую сатиру, направленную против традиционных "аристократических" форм романического жанра. Он часто использует гротеск и буффонаду. Некоторые специфические черты романа XVII в. (в частности — элементы гротеска) в значительной мере преодолеваются в романе XVIII в. в процессе трансформации антиромана в классическую форму романа Нового времени. Этот переход осуществляется во французской литературе в произведении Лесажа "История Жиль Блаза из Сантильяны", которое стилизовано под испанский плутовской роман — отчасти потому, что действие происходит в Испании и сохраняется некий аромат пикарески. Приключения Жиль Блаза, как это бывает и в романах "плутовских" и "комических", развертываются на сатирическом фоне, но анекдоты, фарс, гротеск и буффонада используются мало. Сатирическая картина нам дана в вертикальном срезе и представляет все слои общества, вплоть до правительства и двора. Выходя за пределы плутовского жанра, Лесаж создает масштабный роман с описанием приключений и нравов. Плутовские хитрости Жиль Блаза не типичны, это шалости или вынужденные поступки под влиянием других лиц. В некоторой мере его хитрости кажутся естественным и необходимым инструментом в жизни, даже позитивным проявлением инициативы и активности. Но коррупция, в которой он участвует, будучи секретарем графа Пармы, — это низость и подлость, которая не имеет ничего общего с поведением picaro. В отличие от picaro, Жиль Блаз не совершает пути от простака к плуту. Его характер эволюционирует таким образом, что роман Лесажа приближается к категории романа воспитания. Счастливый конец в "Жиль Блазе" не типичен для плутовского романа и предвосхищает просветительский роман. Одновременно преодолевается узость и плутовского и комического романа.

ОТ ГАЛАНТНОГО РОМАНА К ПСИХОЛОГИЧЕСКОМУ

Во Франции в XVII в. формирование романа Нового времени шло двумя путями. "Комическому" роману, роману нравов противостояла линия романа психологического. Психологический роман создавался путем трансформации пострыцарского галантного романа. Вспомним, что на Дальнем Востоке, а именно в Японии, психологический роман возник в средние века как стадиальный эквивалент западного куртуазного романа. Эволюция от японских моногатари-сказок и интимных дневников к психологическому роману Мурасаки сравнима с созданием в XVII в. во Франции психологического романа Мари Мадлен Лафайет "Принцесса Клевская" после устранения условных, риторических, фантастических элементов прециозного, т.е. галантного, романа с помощью новеллы и мемуаров. Сравнение мадам де Лафайет с Мурасаки Сикибу, вопреки дистанции, которая их разделяет, очень существенно для исторической поэтики романа. Оба произведения обращены к недавнему прошлому, описывают сходным образом придворную среду, пронизаны этическим скептицизмом, печалью по поводу несовершенства человеческой натуры и неизбежности страданий; они констатируют невозможность полного взаимного понимания людей. Даже техника анализа в обоих романах во многом сходна.

В рамках французской литературы XVII в. мадам де Лафайет находится на противоположном полюсе по отношению к Сорелю, Скаррону, Фюретьеру. Влияние классицизма объединяет Фюретьера и мадам де Лафайет, но на фоне этого объединения контраст между ними проступает особенно ярко. Натурализм, сатира на прециозную литературу и на мещанскую среду, близость к комедии характерны для Фюретьера, как уже указывалось выше, в то время как у мадам де Лафайет находим психологизм, утонченные страсти, близость к трагедии. Первый роман мадам де Лафайет "Заида" является еще галантным романом во вкусе мадемуазель Скюдери, но уже содержит несколько историй, рисующих странности анатомии страсти. Постепенный отказ от экзотизма, от псевдоисторизма, от преувеличенных страстей, от псевдогероизма имел место в новелле еще до романа. Психологическая новелла предшествует психологическому роману; сама мадам де Лафайет, еще до "Заиды", написала две новеллы: "Графиня де Танд" и "Принцесса де Монпасье". Обе новеллы своим стилем и рядом мотивов предвосхищают ее знаменитый роман "Принцесса Клевская". Его нельзя назвать историческим, и описание королевского двора здесь служит только фоном. Частная жизнь придворных, как и в японском романе Мурасаки, остается привилегированным объектом романического жанра, но степень идеализации еще больше уменьшается. Мадам де Лафайет вводит в картину аристократической жизни элементы реальности и обыденности. Романистка также вскрывает эгоистические мотивы поведения аристократических героев и персонажей. На этом фоне развертывается печальная история любви принцессы Клевской, прекрасной и добродетельной. Ее муж — принц Клевский, как и герцог Немур, который в нее влюбляется, — прекрасные, умные и рафинированные, как герои галантных романов. Но в отличие от этих последних они не испытывают чудесных приключений и неожиданных ударов судьбы, которые галантные герои преодолевают в конце повествования. Герои "Принцессы Клевской", вопреки их рыцарскому благородству и верности в любви, не достигают цели галантного романа, и любовь приносит им страдания. Галантные романы оканчиваются счастливым браком, "Принцесса Клевская" начинается с женитьбы, так что мадам де Лафайет создает первый роман о любви замужней женщины. Мужу, принцу Клевскому, не удается возбудить истинной любви у своей жены, она влюбляется в герцога Немура. Принц Клевский умирает от огорчения после искреннего и честного признания со стороны своей жены. Принцесса Клевская после смерти супруга отказывается от брака с любимым ею герцогом Немуром, причем не только потому, что уважает память мужа, но главным образом потому, что не верит в вечное постоянство и предпочитает покой. Исходя из известного этического скептицизма, мадам де Лафайет не только открывает и разоблачает элементы эгоизма и порочности в аристократической среде, но еще и находит эгоистическую подпочву и непостоянство в самой благородной и верной любви, которую проявляли принц Клевский и герцог Немур. Принцесса Клевская объясняет их постоянство и верность недостатком взаимности с ее стороны — в случае мужа и внешними препятствиями и желанием их преодолеть — в случае Немура. Она и опасается возможной неверности в будущем со стороны Немура, и, кроме того, не хочет приобрести счастье ценой слишком большой жертвы. Конфликт возвышенных идеалов и реальных чувств — главная коллизия романа. Чувства непреодолимы, они не находятся под контролем разума, попытки их погасить или, по крайней мере, смягчить посредством добродетели, хотя это и необходимо, приводят к новым страданиям и потерям, становятся их источником. Некоторым образом мадам де Лафайет, очень близкий друг философа Ларошфуко, является последовательницей его моральной системы, согласно которой так называемый честный человек противопоставляет фатальному и непреодолимому эгоизму идеал абсолютной искренности. Тем не менее попытка героини романа следовать этому принципу — я имею в виду признание, сделанное ею мужу, — вместо того чтобы гармонизировать ситуацию, способствует отчаянью мужа и порождает цепь трагических событий. Так узда разума не может помешать хаосу чувств. Коллизия роковой любви, провоцирующей хаос, раскрытая еще в "Тристане и Изольде", перенесена теперь в глубину