Его подбородок дернулся.

— Я тоже мог бы спросить, что ты тут делаешь, плавая в этом ужасном наряде. Тебя может затянуть под воду, как Офелию, и ты утонешь.

— Я здесь плавала, чтобы спасти тебя, животное! И я очень хороший пловец.

— Я тоже. Меня не нужно спасать.

Она повернула голову и, выплюнув порцию морской воды, пробурчала:

— Придется, когда я покончу с тобой.

Что-то под водой коснулось ее талии. Рыба? Угорь? Сюзанна стукнула по нему, вертясь на месте.

— Эй, полегче. Это всего лишь я.

Его рука скользнула вокруг ее талии, и он привлек ее к себе. Затем, подгребая одной рукой, потащил ее между валунами.

— Сэр, что вы делаете?

Он посмотрел на утес.

— Нам нужно уединение. Мы должны поговорить.

— Здесь? Теперь? А мы не могли бы поговорить в другое время и в другом месте?

— А вот это проблема. — Брэм провел рукой по своим влажным волосам. — Я все время думаю о вас. Постоянно. Повсюду. А ведь у меня есть работа, которую необходимо выполнить. Есть люди, которых надо муштровать. И конечно же, замок, который надо защищать. Но я не могу ни на чем сосредоточиться, потому что думаю о вас.

Она уставилась на него в изумлении. Значит, он хотел поговорить… об этом? Так вот почему он не заходил к ним в гости, на чай.

— Скажите мне, Сюзанна, почему все так? Но учтите: вы говорите с человеком, который готов пройти сто миль только для того, чтобы избежать романтической привязанности.

— Привязанности? — У нее вырвался смешок. — Сэр, даже баррель горячей смолы не сможет привязать меня к вам.

Он казался озадаченным.

— Знаете, мисс, мне даже нравится, когда вы стреляете в меня из укрытия.

— Вы видели меня с оружием. И если бы мне пришлось стрелять в вас из укрытия, то вы бы почувствовали. Уверена, вам бы это совсем не понравилось.

Она попыталась вырваться из объятий, но он еще крепче прижал ее к себе.

— Вы никуда не уйдете, потому что сейчас мы с вами поговорим. Прямо здесь. Я собираюсь рассказать вам обо всех диких, эротических, развратных фантазиях, на которые вы меня вдохновляете. А затем вы, испуганная, побежите домой. Запрете дверь в свою спальню и будете там сидеть в течение всего следующего месяца. И тогда я смогу исполнить свой проклятый долг.

— Глупо звучит. Как очень плохо продуманный план.

— Интеллект не самая сильная моя сторона в последнее время. Но я точно знаю, что хочу тебя, Сюзанна, — заявил он решительно и хладнокровно.

Она молчала, и Брэм продолжал:

— Да, я хочу тебя, и ты мне снишься. Я отчаянно пытаюсь находиться около тебя, чтобы прикасаться к тебе. Везде. — Он провел ладонями по ее спине. — Что за отвратительная вещь на тебе?

— Купальный костюм.

— На ощупь — как саван. И такой… чертовски непрозрачный. — Его рука скользнула вниз, чтобы коснуться ее. — Но кто же надевает перчатки в океане?

Она сглотнула.

— Я… надеваю.

— Эти перчатки сводят меня с ума. Я хочу снять их и поцеловать твои изящные запястья, коснуться губами длинных тонких пальцев. И это было бы только началом. Я хочу видеть тебя всю. Твое тело создано для удовольствия мужчины. Скрывать его — преступление против природы.

Нет, это не может быть реальностью! Это происходит не с ней! Сюзанна зажмурила глаза, затем открыла их.

— Лорд Райклиф, вы забываетесь.

— Нет. — Его зеленые глаза держали ее в плену. — Я точно помню, кто я такой. Я подполковник Виктор Сент-Джордж Брэмвелл и граф Райклиф уже несколько дней. А ты — Сюзанна Джейн Финч, и я хочу видеть тебя обнаженной, сверкающей в лунном свете и покрытой каплями соленой морской воды. Я слизал бы с тебя соль, Сюзанна.

Он провел кончиком языка по ее щеке, и она ахнула. Ее соски отвердели и поднялись, выступая сквозь влажную ткань.

— Вы сошли с ума! — выдохнула она.

Он коснулся губами ее уха.

— Нет, мой разум совершенно ясен. Хочешь, проверим мою память? По понедельникам у вас загородные прогулки. По вторникам морское купание. А завтра я, возможно, найду тебя в саду и утащу в кустарник.

И Сюзанна тотчас представила его тело на своем. Ей даже почудилось, что она чувствует жар, исходящий от него.

— А в четверг… — Он с озорной улыбкой посмотрел на нее. — Ведь мы так и не добрались до четверга. Пожалуйста, скажи мне, что по четвергам. Может, вы натираете себя маслом и занимаетесь греческой борьбой?

Она, задыхаясь, пробормотала:

— Вы отвратительны, сэр.

— И тебе нравится это — вот что хуже всего. Ты хочешь меня так же, как я тебя. Потому что я именно тот, кто тебе нужен. В этой деревне нет никого достаточно сильного, чтобы взять тебя. Тебе нужен настоящий мужчина, чтобы он показал тебе, как быть со всей той страстью, что кипит у тебя ниже пояса. Тебе нужно бросить вызов, нужно тебя подчинить.

— Подчинить? А вас, сэр, нужно держать в клетке. Вы — животное.

— Животное — это именно то, что ты хочешь. Громадную, тупую, средневековую скотину, которая бросит тебя на землю, сорвет одежду с твоего тела и согрешит с тобой. Я знаю, что прав. Я не забыл, насколько возбужденной ты была после того взрыва.

Каков наглец! Как он мог это произнести?!

Она вскинула подбородок.

— Сэр, а я не забыла тот звук, который вы издали, когда я коснулась вас во время стрижки. Это был даже не стон, это больше походило… на мольбу.

Он пренебрежительно хмыкнул.

— Да-да, сэр, то была жалобная мольба, поскольку вы хотите ангела. Милую нежную девственницу, которая будет обнимать вас и успокаивать. И которая заставит вас снова почувствовать себя человеком.

— Это абсурд, — усмехнулся Брэм. — Ты просто мечтаешь о том, чтобы тебе преподали урок, научили доставлять удовольствие мужчине.

— И вам хочется положить голову на мои колени и почувствовать мои пальцы в ваших волосах, — продолжала Сюзанна.

Он прижал ее к скале.

— Тебе нужен мужчина.

— А вам, сэр, нужны нежные объятия.

Они смотрели друг на друга долго и напряжено. Сначала смотрели друг другу в глаза, затем — на губы.

— Знаешь, что я думаю? — сказал он, приблизив к ней лицо, так что она почувствовала его теплое дыхание на своей щеке. — Я думаю, что у нас опять возникла глупая ситуация, раздражающая обоих.

— Это тогда, когда обе стороны правы?

— Да, черт побери.

Когда же они поцеловались, то на сей раз оба издали тот самый звук, похожий на стон и на мольбу.