В ответ Бенедикт Четвертый пожал плечами:

– Стечение обстоятельств, миледи. Но мы уже выяснили, что заговорщики собирались убить не вас, а меня.

– А почему в покоях фаворитки? – уточнила мисс Уиткроф, намазывая свежую булочку маслом.

Король усмехнулся:

– А где еще быть королю в ночь после представления новой дамы? Комнаты для… – Король замялся. – …моих близких знакомых отводятся всегда одни и те же. Иногда там меняют обивку и занавеси, но это самые просторные комнаты на этаже после моих.

Полин с сомнением огляделась: королевская спальня вовсе не поражала размерами. Конечно, тут свободно располагалась большая кровать, стол у окна и даже диван и пара кресел для дежурного камердинера и охраны, но эта комната могла поместиться в спальне королевской любовницы по крайней мере три раза!

Его Величество, кажется, догадался о ее мыслях, но продолжил рассказ о покушении:

– Благодаря вашему хорошему вкусу и скромности, никто, кроме горничной, не знал, что вы спите в других покоях. Заговорщики использовали одно из заклинаний, применяемое для работы в шахтах, надеясь, что обломки отвлекут часть моих защитных заклинаний.

– А потом?

– А потом нас планировали убить в суматохе. Помните лакея, который сообщил нам о несчастье?

Женщина рассеянно кивнула, она еще не привыкла не замечать слуг.

– Это был переодетый лакеем лорд Цуан. Чрезвычайно хитрый малый. Примчался на место обвала первым и убедился, что кровать пуста. Хотел выманить меня в коридор, где поджидали остальные недовольные. К счастью, вы меня остановили, – король отложил едва взятую булочку и коснулся поцелуем кончиков пальцев Полин.

– Это пустяки, – отмахнулась женщина, в смущении прикусывая губу. – Просто мне показалось странным его поведение.

– Это не пустяки, – Его Величество был серьезен и даже мрачен. – Никто не подозревал, что эти обормоты осмелятся на такое. На допросе они признались, что им было все равно, кто будет править после меня. Они лишь хотели продолжить свою беззаботную жизнь, представляете, Полин? Ради возможности пить, гулять и сорить деньгами они были готовы убить! Но поленились узнать, что королевские указы можно оспорить в королевской судебной палате только через год! Даже моя смерть не принесла бы отмены «Указа о дворянах»! К тому же, – тут Его Величество немного усмехнулся, – принц Фредерик сам составлял некоторые его пункты!

Полин улыбнулась и сочувственно погладила рукав королевского халата:

– Не переживайте, Ваше Величество, такие недалекие люди всегда есть в любом обществе… – Помогая королю развеяться, она отложила завтрак и рассказала забавную историю из жизни поместья Владир: – У нас был один фермер, который производил отличное масло из семян, которые выращивал на своем поле. В общем, работал он хорошо, но масла получалось мало – на ручной маслобойке его выжимать довольно сложно. Поразмыслив, мы с Владирой решили купить ему маслобойку на конной тяге и отдать ему за часть продукции. Когда агрегат привезли, его поставили во дворе замка. Пошли слухи, все решили, что мы решили разорить фермера, чтобы на его полях посеять полбу… – Полин сделала большие глаза, показывая, сколько правды было в этих слухах. – В общем фермер, напился, явился в замок скандалить. К несчастью, мы были на прогулке, а когда вернулись – он уже изрубил топором все, до чего дотянулся. Представляете его лицо, когда он протрезвел, и я лично объяснила этому оболтусу, что эта маслобойка была куплена для его хозяйства!

Совместный смех его величества и новой фаворитки донесся до камеристки и камердинера, поджидающих хозяев в гардеробной. Они переглянулись:

– Ставлю на три месяца, – шепнула камеристка, показывая мужчине золотой.

– Ставлю на полгода, – покачал головой более опытный слуга, доставая свою монету. – Наш добрый король еще ни с кем так не смеялся с утра!

Сквозь сон я чувствовала, что меня куда-то несут. Это было не очень удобно, зато приятно укачивало. Потом ощущения сменились – подо мной пружинил матрас, а чьи-то неловкие руки освобождали тело от надоевших туфель, чулок и платья.

Проснулась я от восхитительных ощущений и даже не сразу открыла глаза, прислушиваясь. Хотелось потягиваться и мурлыкать, как кошка, а еще выпустить когти и царапать мужскую спину… Мужскую спину? Я в панике распахнула глаза и обнаружила, что Базилиус нависает надо мной, а моя нижняя сорочка сползла уже до талии.

– А-а-а… – закричать не получилось.

Лорд Кармель моментально запечатал мне рот широкой ладонью и, глядя в глаза, прошептал:

– Тс-с-с, Владира! Не бойся! Я знаю, что напугал тебя… – (Тут я дернулась, вспомнив созданный мной в первую брачную ночь натюрморт.) – …И хочу показать тебе, что это может быть иначе, – с этими словами Базилиус опустил лицо к моей груди, уколов нежную кожу щетиной.

Я вздрогнула и, сообразив, что руки-то свободны, принялась его отталкивать. Причем не применила ни одного приема, выученного с детства! Просто трепыхалась, как прихваченная солдатом селянка! Так что муж легко прижал мои руки своими, потом, еще раз попросив успокоиться, начал меня… облизывать!

– Ох! – Это было так странно!

Сначала меня передернуло от ощущения влажности на коже. Потом захотелось втянуть голову в плечи, спрятаться от настойчивых рук и губ. Но Базилиус был везде – гладил, прижимал, обжигал дыханием самые нежные и потаенные места.

Волей – неволей я сравнивала происходящее со своим первым опытом. Общего было мало: лорда Вервиля мне самой хотелось соблазнить. Длинными зимними ночами я мечтала, как прижмусь к его телу, поцелую красиво изогнутые губы, запущу пальцы в длинные черные волосы. Иногда я даже представляла себе, как мы уединяемся в саду после бала, и он шепчет нежные признанья, целует под луной, распуская шнуровку на платье. В общем, в голове крутилась красивая сцена, почерпнутая в любовных романах.

На деле все получилось иначе. Заманив мужчину своей мечты в гостиничный номер, я была напряжена, волновалась, а лорд Вервиль явно ожидал подвоха. Убедившись, что я не прячу кинжал под подушкой, он немного расслабился и быстро перехватил инициативу, а темнота не позволяла мне удовлетворить свое любопытство. Кроме того, Жорж охотно гладил меня, но не спешил целовать и не давал целовать его. Разговора тоже не получилось: я слишком боялась, что он узнает меня и прогонит – уверена, он бы так и поступил! Так что первую встречу с плотской любовью трудно было назвать романтичной.

Сейчас же я прекрасно видела и своего мужа. Прежде чем сделать что-то, он говорил и ждал моей реакции. Все, что он вытворял с моим телом, было ново, но, благодаря его заботливости, не пугало.

Целуя и покусывая пальчики, Базилиус поднял мою руку вверх, давая солнечному свету возможность превратить ее в подобие редкого розового мрамора, а потом проследил языком каждую жилку, вызвав дрожь во всем теле. Зарылся лицом в растрепавшиеся волосы, вдохнул их аромат, а потом провел языком влажную дорожку за ухом, вырвав неожиданный стон.