ряд вдоль стены сподручных Иваныча: Сергея, Геннадия, Горбача, Коваля, Миняна и Кристины.

– Нет, – раздался нестройный многоголосый, но честный ответ.

– Даже жаль, – Тихо сказал Олег Рубинович. Пошарив в карманах своего пиджака он достал один серебреный цершер. – Кто из вас знает о технологии перемещения в Резервный мир?

Этот вопрос тоже был озвучен с использованием Силы.

– Я, – ответила Кристина.

– Ты боишься? – спросил Олег Рубинович.

– Боюсь, – честно ответила Кристина. Но она не стала уточнять, что боится за Аркадия Ивановича больше, чем за саму себя.

– Это правильно, – сказал Гжельский. – Бойтесь не найти вашего шефа. Бойтесь больше смерти не привести его мне сюда. Вот вам пропуск в Резервный мир.

Мужчина положил серебряный цершер на стол.

– Один? – не поняла Кристина. – Чтобы вернуться нужно два…

– Вернётесь с Иванычем и с теми шарами, что отберёте у него. Поняли?

Положительный, полный готовности к действию ответ озвучили все, кто работал на Иваныча.

– Разрешите? – попросила Кристина забрать маленький, круглый, серебристый предмет.

– Разрешаю, – властно сказал Гжельский. – Возьмите ваше оружие с собой. Приберитесь на первом этаже и заберите навсегда в Резервный мир всех трупов. И ещё. Если встретите кого-нибудь из этих людей, что пришли со мной, то подчиняйтесь любым их командам. Повторяю. Если вы встретите Леру, Ника или Катю, то подчиняйтесь им так же, как подчиняетесь мне. Вы – грязный инструмент, который должен работать только по моему желанию и по желанию Леры, Ника и Кати. Исполняйте.

Гжельский, называя имена своих подчинённых, беспардонно тыкал в них пальцем. Он был взвинчен, поэтому немного забыл о хороших манерах. Его эксперимент перестал быть похожим на эксперимент. Он потерял контроль. Вероятно, просто плохо запрограммировал Аркадия Ивановича.

Кристина вышла из кабинета первая, за ней поспешили пятеро мужчин.

Гжельский остался наедине со своими подчинёнными.

Катя спросила у него:

– Почему нельзя просто оставить этих несчастных людей в покое?

– Людей? – Гжельский хмуро посмотрел на подчинённую. – Ты права, людей надо прощать. Но у меня сегодня нет на это настроения. В этом мире должно быть меньше тех, кто не хочет мне подчиняться беспрекословно.

Катя впервые слышала от него такие слова, слишком долго он казался мудрым, справедливым и терпимым ко всем. Сегодня перед ней предстал другой Гжельский – обиженный, бессмысленно-жестокий.

Олег Рубинович тоже был не доволен собой. Но нельзя играть во всемогущее существо в полсилы.

– Что ж, – сказал он. – Может быть, у кого-нибудь из вас есть желание посмотреть на Резервный мир? Кто не боится побывать в том месте, степень вредности для людей которого ещё не доказана…

– Я готова, – отозвалась Лера. – И не в таких неприятных местах удалось побывать. Вы знаете.

– Ценю тебя, – честно сказал Гжельский. – Но я хочу, чтобы ты осталась здесь.

Последние слова были не приказом, а личным желанием Гжельского. Но личные желания куда слабее приказов. Желания необязательно исполнять, а вот приказы, тем более с использованием Силы…

– Нет, – сказала Лера, её немного задела эта просьба. – Неужели вы начали бояться за меня только сейчас, после всего того, что мне пришлось пережить?

– Чувствую, что ты должна остаться здесь, со мной, – Гжельский был откровенным. – А Резервный мир это тупиковое, менее приоритетное направление развития моих исследований.

– Я пойду, – вызвалась Катя.

– Откуда такое желание? – ненадолго удивился Гжельский, потом понял, что, возможно, последние наставления сыграли свою роль.

– Личное, – сказала брюнетка.

– Даже так? – изобразил удивление Гжельский. – Ник, сопроводишь девушку?

– Без проблем, – ответил Ник.

– Лера, тебе придётся навести здесь порядок, – сказал Гжельский. – В машине Ника есть химия. Убери следы крови, их вряд ли хорошо уберут эти, как у вас точно принято говорить, оболтусы. Исправь их работу…

– Я не хочу! – запротестовала Лера.

– Исполняй, – Гжельский применил лёгкое наставление. – Если у ребят возникнут проблемы, то ты тут же придёшь им на помощь. А теперь забери у Ника ключи от машины и займись делом.

Девушка забрала ключи у здоровяка, потом вытащила из сумки «Глок» и передала пистолет Кате.

– Должна знать, что это такое, – сказала Лера.

– Спасибо, – поблагодарила Катя, спрятав оружие в сумочку. Да, перцовый баллончик мало бы помог в чём-то более серьёзном, чем встреча с быдлом. Хотя, и там он не пригодился.

– Ник и Катя, – обратился Гжельский к подчинённым, как только Лера покинула кабинет. – Вы должны проследить, работает ли гипноз в Резервном мире, проконтролировать работу подопытных. Никого возвращать и спасать ненужно. При любой опасности – возвращайтесь. Будьте благоразумны и осторожны. Выдержите небольшую паузу, не будьте навязчивыми для испытуемых.

Девушка и мужчина забрали у Гжельского по два серебряных цершера. Катя не стала долго ждать – не прошло и десяти минут, как она применила один свой магический шар, переместив себя и Ника в чужое измерение.

* * *

Марку Семёновичу показался крайне долгим путь до владений Дарина. Мужчина очень устал от этого пешего путешествия, поэтому даже не думал наслаждаться видами. Ему хотелось напиться воды и прилечь. Колено ныло однотипной, неспешно жующей нервные окончания болью, поэтому он шёл медленно. Но никто из подчинённых Гришатре не поднимал на него руку и не угрожал оружием – им самим было непросто преодолевать такие расстояния, в то время как сам Гришатре заблаговременно переместился к Дарину. Терять время и худеть ему явно не хотелось.

На Каса не стали тратить телепортационный цершер. Мужчине немного помяли бока, когда отнимали у него весь арсенал из магических шаров, в основном подаренных Меренеей.

Его лицо искажала гримаса, но боли он почти не чувствовал, его переполняла обида, досада, злость. Сегодняшний день не должен был стать таким плохим. И не должен оказаться последним – но про скверный нрав Дарина ходили разные слухи и Кас не зря обходил его стороной, не ведя с ним дел. Особенно его настораживали последние разговоры: во время переворота, поменявшего местами часть грисов и альнелонов, и воцарив бардак во всех структурах этих двух рас, Дарин, бывший некогда альнелоном и ставший грисом, наотрез отказался принимать своё новое обличье. Вследствие этого, по рассказам очевидцев или фантазёров, он совсем сошёл с ума, стал более жестоким, а также совершил со своей внешностью ряд изменений. Кто-то распускал слух, что он хирургическим путём изменил форму ушей, а кто-то говорил, что он ограничился лишь специальными линзами, отбеливающим кремом для кожи и «химией» на волосяном покрове головы, чтобы волосы лежали как прежде, «по-альнелоновски».

За время долгого пути Кас успел смириться со своим поражением, со своей ролью пленника. Он смог себя утешить тем, что Дарину он, по сути, и