Разумеется, тут имелся и свой социальный лифт. Вот только работал он в одну сторону. Поощрения существовали лишь внутри категории (исключая «красных»), а вот за нарушение правил тюрьмы и беспорядки можно было с лёгкостью опуститься на уровень ниже. И в таком случае никто не давал гарантий, что ты проживёшь дольше назначенного срока — людей «со стороны» внутри каст никто не приветствовал.

После того, как все формальности утрясли, начальник охраны вызвал одного из сотрудников. Сказав ему несколько слов и переслав заполненные документы, он велел проводить меня к остальным новичкам. Оказалось, что «синих», к которым меня определили, набралось всего пять человек. Остальных уже увели.

— Слушаем сюда, бродяги, — один из наших конвоиров подал голос, — Теперь вы — заключённые блока «Б». С основными правилами пребывания в нашем гостеприимном санатории вас уже ознакомили, оставшиеся изучите в камерах. Не создавайте нам проблем — и спокойно отсидите полагающийся срок. Вас четверых, — он кивнул на стоявших передо мной людей своим сослуживцам, — отведут в камеры. Ну а ты, — конвоир обратил свой взгляд на меня, — пойдёшь со мной. Надо кое-что прояснить.

Мне не понравился тон, которым он произнёс эти слова, но спорить, разумеется, я не стал. Повинуясь команде, направился в указанном направлении.

— Значит, контрабандист? — лениво осведомился мой сопровождающий, держащийся позади и постукивающий дубинкой по стене в такт шагам, — Грабитель и убийца?

Я не знал, нужно ли мне отвечать, поэтому замешкался. Как оказалось — очень даже зря. Получить удар по почке я никак не ожидал, и от неожиданности едва не рухнул на пол, в последний момент успев облокотиться на стену.

— Шагай, сука!

Открыв ближайшую дверь, конвоир чувствительным толчком в спину конвоир запихнул меня в комнату.

Внутри нас ждали ещё двое людей. Один из них, в белом халате и с виртуальным шлемом на голове совершал какие-то пассы руками, второй огромным ножом вычищал грязь из-под ногтей. Получив ещё один удар дубинкой промеж лопаток, я повалился на пол, но через мгновение меня подхватили и усадили на холодное стальное кресло. На лодыжках и запястьях защёлкнулись кандалы, и я оказался обездвижен.

— Кто у нас сегодня? — поинтересовался парень с ножом.

— Соколов Матвей Васильевич, — отозвался мой сопровождающий, — Бывший боец «Оборонэкса». Сын влиятельного бизнесмена. Из самого Сочи приехал.

— Богатенький мальчик, — присвистнул второй, — Таким тут проще живётся.

— Был богатеньким, — выдавил я из себя.

— Что?

— Был богатеньким, — пришлось повторить, — После суда все счета семьи заморозили.

— Ну, твой отец наверняка имеет запас под подушкой, — усмехнулся охранник, поигрывая своим тесаком.

— Его осудили вместе со мной, — процедил я, стараясь дышать ровнее. Пришло осознание того, что сейчас будет.

— Ого, семейный подряд? — заржал мой конвоир, — Большое ограбление провернули?

— В деле всё есть.

— Дело-шмело, — отмахнулся сопровождающий, — У таких как ты всегда есть отложенное на чёрный день. И в деле об этом, как сам понимаешь, ничего не сказано. Давай я разъясню тебе ситуацию? Начальник тюрьмы и начальник охраны — правители нашего маленького королевства. Они корпы, и стараются как могут, выполняя свои обязанности. Им важно, чтобы определённое количество заключённых отбывали своё наказание — и только. Что происходит внутри блоков, волнует их постольку-поскольку. Они там редко появляются. Главное — чтобы сохранялся порядок. Союз отваливает корпорациям за ваше содержание нехилые деньги. Вот только все они, к сожалению, оседают наверху.

Мы же — наёмные работники. И платят нам не то чтобы много. Но поверь — настоящая власть тут сосредоточена здесь, — конвоир сжал кулак и продемонстрировал его мне, — Доступ к голо-фильмам, хорошему виртуалу, сигареты, дополнительные прогулки, устройство на работу, ежедневный душ — всё это легко можно организовать. За дополнительную плату, конечно. Будешь с нами дружить — никаких проблем. Просто договорись о ежемесячном переводе на анонимный счёт, и твоё заключение будет лёгким и приятным.

— У меня нет денег! Все счета моей семьи…

— Да, да, мы уже слышали, — вздохнул конвоир, — Антох, кажется, парнишка нас не понял.

— А может — просто не хочет понимать? — спросил тот, не переставая крутить нож, — Предлагаю показать, как будет выглядеть его жизнь, если он не найдёт нужное количество рублей. Или не вспомнит, где их хранит.

Конвоир ухмыльнулся желтоватыми от сигаретного дыма зубами и похлопал по спине человека в белом халате. Тот дёрнулся, и через мгновение снял шлем. Под ним оказалась грива растрёпанных и потных волос, скрывавших крысиное лицо оператора.

— Ну что ещё?

— У нас тут клиент, — «Антоха» указал на меня, — Нужно продемонстрировать ему все прелести виртуала.

— Нет, подождите… — начал было я, поняв, к чему всё идёт — но получил лёгкую зуботычину и пришлось заткнуться.

— Тише, парень, не гоноши. Поговорим, когда вернёшься. Поверь, у тебя много времени, спешить некуда.

Человек в белом халате откатился на своём стуле к стоявшему неподалёку терминалу и его пальцы запорхали над клавиатурой.

— Срок учтём?

— Не, пусть будет тестовый забег. Заодно проверим переносимость виртуала пациентом.

— На сколько выставлять таймер?

— Дай подумать… — конвоир картинно почесал подбородок, — Давай на три часа. Сходим пообедать, потом на сверку, и вернёмся. А ты, — он повернулся ко мне, — хорошенько обмозгуй наше предложение. Уверен, недели в одиночке тебе вполне хватит.

— Стойте, — спина вмиг взмокла, — Подождите!

— Потом, всё потом, приятель, — улыбаясь, «Антоха» нацепил на меня шлем, в котором минутой ранее сидел сотрудник тюрьмы, — Удачной тебе недели.

Они заржали, а я дёрнулся, пытаясь сбросить с головы гарнитуру — но куда там! Яркая вспышка, и уже через мгновение, разлепив глаза, я осознал, что комнатушка с креслом исчезла.

Я сидел на твердых нарах, глядя в бетонную стену всего в метре от себя. Ни дверей, ни окон в виртуальной камере не было. Под потолком горела одинокая лампочка.

— Ну что, как ощущения?

Содрав с меня шлем, «Антоха» глумливо щерился. В первые секунды я даже не понял, что меня вернули в реальность, и едва не заорал от радости. Сдержался, но лицо всё же расплылось в улыбке.

— Да ты глянь! Кажется, он рад нас видеть! Рад ведь, я прав?

«Тестовый забег» в виртуальности, продлившийся для меня целую неделю, закончился совершенно неожиданно. Поверьте — отмерять время в закрытом пространстве, где нет часов и не видно солнца — совершенно невозможно.

Попав в наглухо запечатанную камеру без окон и дверей, в первый момент я попытался успокоиться. Мне было прекрасно известно, что это виртуальность, и что через недолгое время меня отсюда выпустят. Только вот… Оказалось, что рационализм не помогает.