деликатесы были встречены с радостью и съедены практически сразу. Щенки привели в восторг детвору, да и взрослым они тоже радовали глаз. Вечером, сидя у костра, мужчины пересказывали своё путешествие, разговор с Сергеем, а также планировали будущее. На следующий день отправились в «магазин стройматериалов» — так они назвали деревню, стоящую верх по реке, где разбирали брошенный дом. Там запаслись досками, из которых уже у себя построили сараи для животных.

Дома были подготовлены к осени, запасы сделаны и к зиме все были готовы. Сентябрь уже заканчивался, мелкие моросящие дожди становились каждодневными, редкая рыбалка или охота являлись единственными развлечениями.

Голицын сидел и смотрел в окно, выходящее на реку — капли дождя делали водную гладь похожей на кипящую, капли дождя стекали по стеклам, в доме было тепло и сухо. Александра подошла сзади, обняла мужа:

— О чём задумался?

— Думаю о том куда в эту зиму двинуться, что нам нужно, что мы можем сделать.

— Прошлое уже отпустило тебя?

— Не совсем, но уже думаю о нём реже, наверное, перерос. — Голицын улыбнулся и погладил руки жены. — Привык к этой жизни, что ли.

— Я иногда думаю о прошлом и мне кажется, что сейчас мы счастливее, мы семья и все рядом, и жизнь у нас вместе, а не у каждого своя виртуальная. Даже, не смотря на трудности, я сейчас чувствую себя счастливее. Хоть звучит кощунственно, на фоне смертей от болезни.

— Что могли то мы сделали для страны? — Голицын прижался головой к жене. — Мы живы и это не вина наша. Я раньше сильно переживал из-за этого, думал, что участь капитана умирать вместе с судном, но потом понял, что смерть моя ничего бы не изменила, да и глупо умирать, когда судьба дарит тебе шанс выжить.

— Я рада, что тоскливые мысли ушли от тебя. Сделать ванну?

— Буду очень признателен.

В горячей ванной, с камином, в котором потрескивали дрова, в полумраке комнаты Голицын расслабился, вдыхая аромат настоя каких-то трав, собранных ещё летом. Он задумался, а ведь действительно, и он счастлив. И когда у него была власть, деньги и любое желание, что он хотел исполнялось, он не чувствовал себя так. Рядом была семья и они были счастливы. И от этого он сам был счастлив. И не важно, что одет не в одежду от модных модельеров, что нет машины и кучи людей, выполняющих его приказ. Важно, что его семья и он сам избежали смерти, что сплотились перед испытаниями этой новой жизни, и что сейчас даже этот пасмурный день не способен омрачить настроение. Он улыбнулся. Всё же здорово, что есть будущее, что рядом люди, которые тебя поддерживают, верят в тебя, которые рядом не потому что ты лидер страны, им не важно кто ты, и любят тебя не за что-то, а просто так. А какое было бы будущее в том мире, останься он у власти? Вряд ли лучше этого. Можно сказать, оппозиция принесла ему больше пользы, чем бед. Теперь будущее было в его руках. И от того, как он им распорядиться, будет зависеть будущее его семьи и семьи Хвичи. А для этого надо развивать их поселение, нужны новые экспедиции, новые находки и новые знания.

Жизнь заиграла новыми красками. В душе проснулся тот путешественник, который живёт в каждом мальчишке, который прочитав книгу о приключении начинает исследовать окружающий мир, открывая всё новые и новые его грани; тот путешественник, который с годами прячется в мальчишке всё глубже и глубже, задавленный стереотипами и запретами. А сейчас некому осуждать его, и не перед кем оправдываться. Сейчас можно быть сами собой.

Он открыл глаза и посмотрел на потолок — тени и красноватый свет от огня камина причудливо скакали по нему. И тут же вспомнилось детство, когда он ещё маленьким мальчиком вместе со своими родителями в последние дни зимних каникул приехали в гости к бабушке и дедушке в деревню, а после полудня начался такой снегопад, что где-то оборвались провода и вся деревня осталась без света. Из источников света были только свеча и угольная печь. Вот тогда он, лежа под одеялом, смотрел как сквозь прогоревшие конфорки печи огонь освещает стены и потолок, как скачут тени. А за окном снег всё шёл и шёл, к тому же ещё и метель поднялась. А в доме было тепло и уютно, под одеялом, на мягкой перине. Из-за снегопада пришлось на пару дней задержаться в гостях, но даже, когда починили свет, Голицын выключал его и вечерами смотрел на огоньки из печи.

Когда он вышел из ванной, все уже спали, за окном всё так же барабанил мелкий дождь. Стараясь не шуметь, Голицын пробрался в спальню и, укрывшись с головой одеялом, уткнулся носом в подушку — мир снова был ярок и светел.

Долгая осень в этом году уже в ноябре подарила снег и возможность первых походов. Как всегда, были выбраны ближайшие деревни, определены маршруты и время. До Нового Года удалось сделать четыре вылазки, в результате которых в их распоряжении появилась «новая» одежда, обувь, книги, садовая и кухонная утварь и прочая необходимая в хозяйстве мелочь. А отпраздновав Новый Год, решились на самую опасную вылазку — в Усть-Донецкий. Этот рабочий посёлок был южнее и находился как раз в месте, где Северский Донец впадал в Дон. В былые времена он являлся районным центром и был неплохо развит для своего статуса. До этого выход в город даже не обсуждался, да и крупные посёлки обходили стороной. В этот раз Голицын пошёл сам, взяв с собой Степана и ружьё. Сани взяли поменьше, чтобы не сильно медлить в дороге.

Лёд на реке стал хороший, поэтому обошлись без обходов, а перейдя Северский Донец по льду, вышли к восточной окраине посёлка уже к ночи первого дня пути. Рассудив, что входить в него ночью не стоит, поставили палатку на берегу и решили заночевать. Если кто-то видел город без малейших огней, то прекрасно поймёт, что простиралось на другом берегу реки: тёмные остовы бывших баз отдыха, укутавшиеся в разросшиеся деревья, за ними на горизонте просматриваются крыши многоэтажек, а между ними лежит частный сектор и ни одного огонька, лая собаки, голоса людей. Тишина. Тёмная, страшная, мертвая тишина города-призрака, города, уснувшего вечным сном и от того ещё более страшным. Сон рядом с ним был прерывистым, путанным и держал в напряжении. Но и лучи солнца, осветившие Усть-Донецкий не изменили картину. Только теперь он был не тёмный, а серый