Акил энергично замотал головой:

— Нет, что ты, никогда. Я никогда не стану таким же, как мой отец. Только вот дело в том, что я не готов полюбить, Тоби, полюбить тебя так, как ты того заслуживаешь. И то, что мы попробовали… наш опыт я считаю очень важным опытом. Тем не менее, нет никакой гарантии…

Тоби уже не распознавала его слов, у нее зазвенело в ушах. Это же надо, она призналась в своих чувствах, а в ответ услышала вот это!

— Когда вступаешь в отношения, нет никаких гарантий, Акил! — Ей пришлось перевести дыхание, и она продолжила: — Мне на самом деле жаль тебя.

Не хотела бы я оказаться на твоем месте. У тебя есть все, абсолютно все.

— Ты слишком много на себя возлагаешь, — сквозь зубы процедил он.

— Ты один из ведущих экономистов Африки. И богат, как Мидас. — Она принялась загибать пальцы. — У тебя есть возможность изменить всю финансовую перспективу твоей страны. Ты добр и умен, желаешь лучшего своему народу. — Ее голос сорвался на последнем слове. — Я видела добро и именно поэтому влюбилась в тебя. Твои оправдания бессмысленны — ты сын своего отца. Короля!

— Ты заходишь слишком далеко! — Его лицо потемнело от гнева, чему она была рада, поскольку наконец-то заглянула за кирпичную стену, которую выстроил Акил, скрывая истинные эмоции.

Он встрепенулся и начал терять равновесие, за этим последовало резкое движение руки. Тоби немного пригнулась, вскинула руки, защищая голову. Через мгновение опустив их, увидела испуганное лицо мужа.

— Тоби. Я не собирался тебя бить!

— Знаю. Я… — Тоби попятилась. Акил все еще говорил, но она его не слышала, в ушах шумело.

Она встала с дивана, развернулась и убежала. Убежала от ссоры, от смешанных чувств, от гнева и сожаления на его лице, словом, от всего. Чтобы собрать вещи, много времени не потребуется. Как же ей захотелось облачиться в свою привычную одежду!

Она споткнулась, переступая порог. Акил был тут как тут. Поддержал ее, предупреждая падение. Тоби выругалась и изо всех сил толкнула его.

— Оставь меня в покое!

— Этому не бывать. — Его голос был низким и настойчивым. — Тоби, я не собирался бить тебя.

Я бы никогда не посмел. Особенно учитывая тот факт, в каких условиях я вырос.

Из ее глаз полились слезы, и она больше не пыталась их сдерживать.

— Я больше не хочу это обсуждать.

— Тоби.

— Нет, — сказала она резко. — Изначально я пришла поговорить с тобой о коронации. Дэвид хотел, чтобы мы пригласили твоего отца и чтобы он стал частью церемонии, не сказав тебе об этом. Я отчитала их, Акил. Сказала, что ты всегда будешь самим собой, королем со своим видением, и они обязаны выказывать уважение. Я заверила их в том, что доверяю тебе, и если у них нет иных вариантов, то в их услугах мы больше не нуждаемся. Я верю в тебя и в то, что ты делаешь. Но подобного отношения к себе не приемлю.

Она замолчала и встала, тяжело дыша, с напряженным лицом. Акил потянулся к ней, но она яростно замотала головой и отступила.

— Я ухожу, — выдавила она. — Возвращаюсь в Дубай. О, не волнуйся, я вернусь на церемонию и все государственные мероприятия. Однако не стану ждать, когда ты меня вышвырнешь.

— Тоби.

— Давай не будем углубляться в эту тему, Акил. Слишком больно.

Он отпустил Тоби. Позволил ей пойти в их общую спальню, позволил бросить одежду в сумку, купить билет в Дубай. Ничего не сказал ей, не попытался остановить.

В ту ночь, когда она ушла, он не поехал домой, ведь там больше не было той, которая заполняла энергией и смехом все пространство вокруг себя. Несмотря на все свои усилия, Акил не смог выбросить из головы образ жены, стоящей перед ним со слезами, струящимися по лицу. Но больше всего ему запомнился момент, когда он закричал, а она съежилась, будто он был…

Акил тряхнул головой, пытаясь осознать, что произошло. Если бы он действительно собирался вычеркнуть Тоби из своей жизни, сделал бы это без сожалений и колебаний. Он всегда был зациклен лишь на себе, никогда не заботился о ком-то, кроме себя. Возможно, его напугала перспектива, особенно когда речь шла о сердечных делах. Самообман это или нет? И что теперь делать?

Он приготовился ко сну, разделся, аккуратно положил брюки на подлокотник дивана. Его секретарь и глазом не моргнула, когда пришла на следующее утро и увидела его в кабинете. Она привыкла к эксцентричности своего работодателя. Акил часто оставался на ночь, если решал особо сложные задачи. Только вот нынешняя проблема не имела ничего общего с экономикой или состоянием нации. Это было связано с его сердцем и сердцем Тоби.

Он не любил ее. Просто не мог любить! Но по мере того, как часы тикали, а сна не было ни в одном глазу, Акил задумался, уж не написать ли Тоби сообщение, моля о прощении. Он обращался с ней с бессердечным пренебрежением, хотя и в глубине души понимал, что совершенно не прав.

Тоби не подтвердила получение денег, которые он перевел ей, но и не отправила их обратно. Оставалось надеяться, что реалии жизни за пределами дворца заставляют ее сделать именно то, что он хотел: взять деньги и уйти. Чувство вины не утихал о, и он вновь мысленно возвращался к образам жены, которая убежала от него несколько часов назад. Тоби молода и очень красива. Со временем она найдет себе и занятие, и другого человека, которого полюбит. В общем, с ней все будет в порядке.

От мысли о том, что она встретит другого мужчину, его желудок сжался. Причиной тому — чувство вины, словно парализовавшее его, ведь он прекрасно понимал, что не прав. Ну и что же, черт возьми, делать?! Что будет дальше? Акил никогда в жизни не оставался без плана, не представляя, как все пойдет дальше. Он лежал на спине, смотрел в потолок и задавался вопросом, как он дошел до жизни такой.

Никогда прежде принц Акил аль-Хамри не чувствовал сожаления, а сейчас оно его переполняло. Тоби больше не было рядом, и он вспоминал, как она бродила по коридорам. А уж эти их жаркие страстные примирения. Ее кожа, сладковатая на вкус, пахла специями. А как улыбка освещала ее лицо… И вот теперь, когда она ушла, он по-настоящему ощутил одиночество.

Акил пытался оправдать свои поступки, найти преимущества от ее ухода. Он женился на ней только из-за ее статуса,