— Не нужно «скорую», — сказала Ира. — Все нормально уже. К врачам не вызывают врачей, к сапожникам — сапожников…

— Ира…

— Я просто не успела помыть окна. А дом так кричал!

— О чем ты? Ты в порядке?

— Конечно. Крик рядом — это когда его не слышно, но ты идешь на него. Ты понимаешь, я только в эти два дня, оставшись одна, посмотрела на лица людей, живущих с нами. Я даже забыла, что у нас дом Академии наук. И так больно вспомнить пришлось, — Ирина все рассказала мужу. — Понимаешь, я их знаю, как многие, по лекциям, статьям, фильмам, передачам. А они нас рассмотрели, оказывается, в тот день, когда мы сюда приехали. Они смотрели на нас, а мы не видели их.

— Да, — печально подытожил Олег. — Такая история могла приключиться только с тобой. Крик рядом…

У них был нормальный коллектив для того, чтобы заслуженно пользоваться приличной репутацией. Новости, которым можно доверять, нетенденциозная подача, настоящие профессионалы своего дела. Впрочем, люди были разные. Были талантливые, были честные, порядочные, были конформисты и «служба заказов», были средние и среднее средних. Но откровенных позорников и таких, которые исключительно на продажу, не было. Холдинг: телеканал, газета и журнал «Проверка слуха».

Работники холдинга относились друг к другу миролюбиво и доброжелательно. Приходили на помощь в трудную минуту, страховали в беде. Не предавали, не стучали, не подсиживали, не подставляли… Такое по нашим временам важное «не».

Новый фотокорреспондент всем безоговорочно понравился. Это был крупный, очень симпатичный, общительный и веселый человек лет сорока пяти. Имя его все, конечно, знали по другим изданиям. Виктор Маевский. В его снимках были сюжет и настроение. Подписи всегда лаконичные, твердые, четкие. Главный редактор дал ему пару недель, чтобы войти в коллектив и проявить себя в работе. Потом назначил заведующим отделом иллюстрации. И Маевский сразу показал себя человеком демократичным, но строгим в отборе. Браковал фотографии других фотокоров легко.

И только когда к Виктору люди присмотрелись, сложились отношения, он пригласил всех желающих отметить его назначение. Уйти из редакции, конечно, никто не мог, поэтому он просто заказал напитки и закуски — пиццы и гамбургеры — в ближайшем ресторане. Хорошо сидели в студии, когда кончались записи эфиров, болтали ни о чем.

— Витя, — сказал, зловеще скосив к переносице свои и без того маленькие, глубоко сидящие глазки, репортер и профессиональный шутник Дима. — Вот ты нас собрал, впариваешь идею, какой ты классный, как любишь свою работу, родину и жену. Но мы хотели бы знать: «А если бы ты вез патроны?»

— Разверни, Дима, мысль, — ласково посмотрел на вопрошающего Виктор. — Тебя случайно не интересуют тайны моего подсознания?

— Именно они интересуют. Тайны. Мы все тут классные. Все перечисленное любим, по работе сходим с ума. Может, тебя тоже интересуют наши тайны, но кто первым встал, того и тапки. Мы здесь были, а ты пришел. Так что, будь любезен, колись.

И тогда Маевский встал, медленно и задумчиво подошел к пианино, поднял крышку, сделал несколько аккордов и запел: «Скажите, девушки, подружке вашей…» Он оставил пианино и вернулся к ним, продолжая петь а капелла. Но музыкальные аккорды, казалось, продолжают звучать. У него был настолько красивый тенор, он так им владел, что слушатели перестали дышать. Даша сначала приоткрыла, заслушавшись, рот, потом украдкой посмотрела на других: ей показалось, что Маевский смотрит все время на нее? Наверное, показалось. Или это артистический эффект, так бывает в театре в первом ряду, когда актер говорит в зал, но кажется, что он обращается только к тебе. Виктор перестал петь, все пораженно молчали. И только Дима, встрепенувшись, сказал:

— Ну, Витек. Я в шоке. Думаю, ты к нам пришел, потому что тебя выперли с канала «Звезда» за подработку ведущим солистом в «Ла Скала».

— Вот видишь, Дима, как легко разгадываются тайны, когда звучит музыка. Не зря говорят: музыка — это язык бога, — смеялся Виктор.

— Это же что-то невероятное, — произнесла Даша.

Вечером она возвращалась домой и продолжала слышать очаровательную неаполитанскую песню в этом неожиданном исполнении. Жизнь такая плотная. Со всех сторон трудности и преодоления. Источник мужества нуждается в подпитке. Даша находила подпитку в музыке. Именно так: сохраняла очередную мелодию в папке памяти, по настроению включала. «Скажите, девушки, подружке вашей» ей подарили вовремя.

Она открыла дверь маленькой и темной квартиры бабушки и дедушки. Сразу наткнулась на два, так изменившихся за последний месяц, взгляда. Глаза одного цвета, светло-голубого. У бабы Гали огромные и перепуганные. У деда Яши — ждущие. То ли приговора, то ли его отмены. Даша улыбнулась и кивнула.

— Вот и я. Говорила же, что надолго не задержусь. У вас все в порядке?

— Да, конечно, — облегченно произнес дед, — сейчас выдаю тебе твою Джульетту, а сам начинаю разогревать обед.

— Вообще-то у нас была небольшая вечеринка с едой… Но я, конечно, хочу твой обед. Борщ, наверное? Давай. И ждите меня, вместе поедим. Мы недолго, хотя погода прекрасная.

На грудь Даше уже бросилась с объятиями бракованная восточноевропейская овчарка Джуня, и они побежали в душистые сумерки.

Даша жила с дедушкой и бабушкой с пятого класса. Она тогда заболела тяжелой скарлатиной, были осложнения, родители — на работе целый день. Решили, что поживет здесь, тем более это тихий, чистый и безопасный микрорайон, лагуна, без общественного транспорта. Когда Даше разрешили гулять, они по часам и минутам прибавляли время прогулок. Потом занимались по ее программе, нагоняли пропущенное. Бабушка Галя — химик, дедушка Яша — океанолог. С ними было интересно, они всегда рассказывали какие-то истории, имеющие отношение к предмету. Они жили ее жизнью, ее здоровьем, ее огорчениями и надеждами. И так сблизились, что дедушка с бабушкой казались Даше сверстниками. Или лучше и больше, чем сверстниками, — ее главными людьми. Она стала их называть: Галя и Яша. Они смеялись, гордо рассказывали об этом знакомым на прогулке и по телефону. Втроем начали, не сговариваясь, оттягивать возвращение к родителям. А потом как-то так, синхронно и без обсуждений, вопрос решился. Родители часто ездили в командировки, нанимать чужих людей в няни и репетиторы — дорого и бессмысленно, когда в семье есть такие помощники… В общем, Дашу перевели в школу этого района. Отсюда она ездила на журфак МГУ, потом на работу. Здесь встретила Джуньку. Точнее, взяла собаку, когда умер ее хозяин, их сосед. Когда она уезжала отдыхать, то звонила каждый день Гале и Яше. Родителям раз в неделю. Из аэропорта мчалась домой, сюда, отсюда звонила родителям.

Даша с Галей очень похожи внешне. Тоненькие, миниатюрные, голубоглазые, светлые волосы окружают аккуратные, нежные лица. Плотный, всегда добродушный Яша шел рядом с ними гордо, как защита и опора. «Я с тобой», — говорил его взгляд. «Мои девочки», — докладывал он знакомым.