Потом он стал совершать исключительно душераздирающие, отчаянные поступки. Каждый вечер объявлять посиделки, что-то заказывать, умоляюще на всех смотреть: «Ребята, на полчасика. Настроение поднять». Все уже шли, как на казнь. Потому что видеть его потерянный взгляд не было никакой возможности. Он по-прежнему пел. По-прежнему хорошо. Но только «Скажите, девушки», смотрел жалко и умоляюще на Дашу… Боже. Как Галя в «Холмах»? Какой-то пир беды. Олесь Леон стал почти всегда заходить в студию на посиделки. Они длились на самом деле не больше получаса. Больше это никому не было под силу вынести. К себе домой после посиделок Олесь возить Дашу перестал. Но однажды догнал ее в коридоре, когда она возвращалась к себе, взял за руку, повел в кабинет, закрыл дверь изнутри… И повел ее даже не к дивану, а к большому низкому журнальному столу. Она провалилась в горький, жаркий, страшный восторг. Тело стонало и пело: «Скажите, девушки, подружке вашей, что я ночей не сплю, о ней мечтаю…»

Он встал, опустил ее платье. И сказал, медленно и веско:

— Я думал, что только я это в тебе вижу.

— Ты считаешь, что я виновата? — Даша встала тоже и, наконец, задала ему этот вопрос.

— Нет, конечно. Ты ни в чем не виновата. Просто это в тебе есть. И он не справился. Захочешь взять отпуск по уходу за бабушкой — скажи.

И она собиралась… Или не собиралась… Уже не помнила. Каждый день эта пытка. Виктор приходил, просил, как нищий:

— Подойди ко мне. Только погладить.

И вдруг он ее начал целовать. Губы, шею, грудь. Она стояла неподвижно. Это была не похоть. И даже не любовь. Это было гораздо хуже. Все-таки беда.

И дома тоже. Ночью Даша вдыхала сигаретный дым, который уже липким туманом заполнил всю квартиру, плакала и жаловалась только Джуне. Не Яше же, который уже не знает, на каком он свете.

Поминки по Гале были в «Холмах-2». Кроме Дашиных родителей, приехали несколько дальних родственников, две бабушкины подруги, один друг Яши. Нина занималась организацией.

Когда Даша с дедом вошли в небольшой, пустой в этот день зал с накрытыми столиками, и на каждом по четыре черных розы в вазе, перед ними вытянулся весь коллектив. Кэтти, полная дама с вытравленными в совершенно белый цвет волосами, стояла торжественно в длинном черном платье. На белых волосах — черный шарф из очень дорогих кружев, заколотый высоким красивым гребнем. Бармен и официанты были в черных костюмах и белых рубашках. Девочки-официантки — тоже в трауре и черных платочках. Кэтти подали огромный букет белых роз, который она и вручила растерянному и потрясенному Яше.

«Кадр из фильма «Крестный отец», — подумала Даша.

Гости хвалили пряную, острую грузинскую кухню. И Галя видела со своего облака, как хорошо и красиво ее провожают. Конечно, видела. Когда они сюда приехали, было пасмурно, капал грустный дождь. Но вдруг разъяснило, и из окна стало видно, как безмятежное и лихое солнце растекается по синему небу. Ангела приняли там.

Это было в субботу, а в понедельник Даша долго не могла уйти на работу, так тяжело и печально: он останется один, ее осиротевший, бедный дед.

— Яша, — оживленно сказала она, — ты же не один! Такой прекрасный день, погуляй лишний раз с Джуней, приготовь, пожалуйста, нам свой борщ. Я буду очень к вам стремиться. Звони.

К двери редакции, куда она приехала на два часа позже обычного, что называется, ноги не вели. Позвонить, что ли, Олесю и вернуться домой? Но раз приехала… Она вошла. На нее сразу налетела озабоченная секретарша.

— Даш, похоронили? Мои соболезнования. А у нас опять… Опять Маевский.

— Что случилось?

— Да нет его нигде. Отсюда уехал, никто точно не знает когда. Утром не явился, позвонили к нему домой, жена говорит, он не приезжал ночевать.

Потом были часы какой-то больной, нескоординированной суеты. Заглянул растрепанный главный, сказал, что люди работают над вопросом. Он такой великий журналист, что некосноязычного слова не скажет. Но связи у него есть везде. Олесь кивнул Даше и сказал: «Разработчики ищут». Олесь и Дима поехали, получив информацию от ДПС. Выяснили про аварию по дороге на Клязьму. Пострадали две машины. В одной крутые ребята, в другой Виктор без сознания. Но вроде бы нет внешних повреждений. Авария произошла не так давно. Получается, что Виктор в субботу и воскресенье был в редакции. В Клязьме его дача. «Скорая» еще едет.

Крутые ребята оживились, когда увидели приличных людей, сразу стали вопить и угрожать.

— Так, — тяжело и значительно сказал Леон. — У вас есть время, чтобы принять решение. Вот представители правопорядка, которым вы можете сказать, что мы договорились о мировом соглашении. Пишете сумму, плачу наличными. Второй вариант: вы ее не пишете, мы начинаем процедуру расследования — кто виноват. Ваши данные у инспекторов.

— Да ты че! Он же пьяный! Что значит, кто виноват?

— Не исключаю. Но вы в сознании, он — нет. У вас осталось две минуты.

Парни быстро пошушукались, один протянул бумажку Леону. Он взглянул:

— Хорошо. Получите половину, что вдвое больше ремонта. Хватит на эвакуацию и моральный ущерб. Или второй вариант.

Ребята переглянулись. Ежу было бы понятно, что такое знакомство лучше прерывать. Торопливо взяли столько, сколько дают, отошли к обочине ждать эвакуатора. Подъехала «скорая», понесли на носилках Виктора. Дима, проходя мимо пострадавших, дружелюбно сказал:

— Пальцы, корешки, нужно гнуть с умом. А то гнуться перестанут. Программа школы для умственно отсталых. Третий класс.

Виктор на самом деле был сильно пьян. Столкновение спровоцировало сердечный приступ. Микроинфаркт, болевой шок… Коллеги по очереди ездили навещать его в больницу. Олесь оплатил отдельную палату, договорился о постоянном пребывании жены. Она сидела, совершенно безучастная ко всему, тоже кроткая, спокойная женщина, у которой, кроме мужа, нет никого. Виктор им радовался, у всех спрашивал: «А где Даша?» Когда приходила она, доставала трясущимися руками то, что купил Яша на рынке, он так смотрел… Даша выходила обожженной и убитой.

Виктор сумел вернуться на работу. Был за рулем. По-прежнему собирал посиделки. Все так же хорошо пел. Только «Скажите, девушки». Все ждали следующего удара. Это произошло быстро. Позвонила его жена: упал во дворе дачи. Опять врачи, больница. Микроинсульт. Главврач в порядке диктата сообщил ему, что надо начинать процедуру оформления инвалидности. На место Виктора уже нашли человека. Виктор мгновенно согласился. Потом вновь ДТП, после которого у него отобрали права. Его кабинет занимал другой заведующий. Не повезло этому новому заведующему. Все были так травмированы историей с Виктором, что нового никто не принял. Но работали с ним, конечно. Просто никаких человеческих контактов. Как будто обожжены и убиты были все.

Самый страшный кошмар для Даши начался тогда, когда Виктор стал приезжать в редакцию, обычно на электричке и общественном транспорте. Он сидел в коридоре и ждал, когда пройдет Даша. Он уже не решался заходить к ней. Он всегда что-то привозил в пластиковом пакете. То клубнику с грядки, то помидоры и огурцы. Как-то привез лекарства, которые покупал для Гали. Он один не знал, что Гали больше нет.