– Я все сделал, как обещал, – ответил Симон и послал пажа за элем. – Так что вы хотели обсудить со мной, сэр?

– Я привез тебе письмо от сводного брата. Прочти его, пожалуйста.

– От Джеффри? Отлично! Присаживайтесь, сэр.

Мальвалле сел в кресло у окна и стал смотреть, как Симон распечатывает письмо Джеффри.

“Симону, лорду Бовалле.

Дорогой и любимый брат! Приветствую тебя и поздравляю с новым отличным приобретением. Я знаю твое поместье, и оно мне очень нравится. Желаю тебе полного процветания, которого ты заслуживаешь! Я пишу тебе с призывом снова присоединиться со всем твоим войском к принцу для борьбы с злонамеренным мятежником Оуэном Глендерди, у которого появляется все больше и больше приспешников в этой несчастной стране. Несмотря на твердые обещания королевского Совета, данные в августе, о предоставлении нам нужного количества людей и провианта для успешной атаки мятежников, пока ничего не поступило, и в данный момент наши силы составляют чуть больше ста всадников и двухсот сорока лучников. Теперь, когда ты сам себе хозяин, готов ли ты сражаться рядом со мной, как обещал? Здесь в Уэльсе сложилось очень серьезное положение. Ты, наверное, знаешь, что в декабре прошлого года пали Кардиф, Харлек и Лампадарн – наши наиболее важные крепости. Мятежник Оуэн силен как никогда. И если мы собираемся разбить его, то должны перейти в наступление не позже весны, так что, мой брат, я жду тебя весной и обещаю такую же отличную битву, как при Шрусбери, которая тебе так понравилась.

Написано в Шрусбери.

С любовью и уважением,

Джеффри Мальвалле”.

Симон медленно сложил письмо.

– Ты поедешь? – с интересом спросил Мальвалле.

Бовалле задумался, глядя в окно на мирные поля. Затем перевел взгляд на отца и улыбнулся:

– Скорее всего, да, милорд.

На следующий день он поехал в замок Монлис, посоветоваться с Фальком. К удивлению милорда, Алан принял горячее участие в их беседе.

– Если ты едешь, Симон, то и я тоже! – воскликнул он. – Я уже засиделся дома! Я поведу наших людей в Уэльс и наконец-то испытаю радость битвы!

Оправившись от изумления, Фальк усмехнулся:

– Вряд ли тебе понравится участие в бою. Алан возмутился:

– Если вы не отпустите меня, милорд, я самовольно присоединюсь к Симону. Один!

– Ну, ну, не горячись, – проворчал Фальк. – Если хочешь, поезжай. Когда ты намерен выступить, Симон?

– В конце следующего месяца, милорд, с тем чтобы прибыть в Уэльс в марте.

– И оставишь свое поместье без хозяина?

– Нет. Морис Гонтрей будет управлять вместо меня.

– Так же, как он правил, когда умер Барминстер? – саркастически заметил Фальк.

– Я не Барминстер, – уточнил лорд Бовалле.

В марте он был уже в Уэльсе, рядом с братом, принимая участие в тяжелых боях. В апреле невредимым вернулся в Шрусбери, а в мае уже вел войска на юг к городу Аску, как один из самых уважаемых офицеров принца и его близкий друг. Под Аском произошла битва с войском мятежников в полторы тысячи человек, где Симон вступил в единоборство с сыном Глендерди, Грифитом, взял его в плен и передал принцу.

Генрих очень обрадовался такому пленнику и хлопнул Симона по спине:

– Ну, Бовалле, я очень рад, что ты сражаешься на моей стороне! Что ты хочешь за такой трофей?

– Его доспехи, сэр, – ответил Симон. – Выкуп за него, если таковой будет, принадлежит вам, но, с позволения вашего высочества, я хотел бы иметь его позолоченный панцирь.

– Странное желание! – удивился Генрих. – Неужели тебе так нравится блеск золота?

– Да, сэр, и отличная отделка.

– Тогда он твой, Симон, – пообещал Генрих. – Позолоченный панцирь! – Он расхохотался, взяв Симона под руку. – Мне кажется, ты хочешь получить новое прозвище! Я уже слышал, что тебя называют Симон Рысьи Глаза, Симон Холодное Сердце, Симон Лев, Симон Легкая Стопа, наверное, есть и другие! Откуда взялись все эти прозвища?

– Из глупой болтовни, милорд, – ответил Симон.

– Тогда я тоже присоединюсь к глупцам, – решил Генрих, – и буду звать тебя Симон Молчаливый.

В середине июля Бовалле вернулся домой в сопровождении Джеффри и Алана, скакавших по обе стороны от него. Вражда между последними закончилась в тот день, когда Джеффри пожал руку Симона, приветствуя его в Уэльсе. Алан отчужденно и неуверенно стоял тогда рядом с ними. И тут Джеффри подошел к нему с открытой улыбкой:

– Наши отцы ссорятся, сэр Алан, а как мы с тобой поступим?

– Я считаю, что нам нужно помириться! – немедленно подхватил Алан и протянул руку Мальвалле.

Вернувшись в свое поместье, Бовалле нашел его в полном порядке и был удовлетворен. У дверей замка его приветствовала дворня. Один мальчишка среди них, отбросив приличия, выбежал вперед, протянул к нему руки.

– Милорд, милорд, поднимите меня, пожалуйста! – крикнул Седрик, почти плача от возбуждения и не обращая внимания на возражения шокированного отца.

Симон Холодное Сердце наклонился в седле и, подхватив пажа сильной рукой, прижал его к плечу. Одна маленькая ручка обхватила его шею, а другая вцепилась в камзол. Удовлетворенно повозившись, Седрик спрятал лицо на плече всадника.

Симон смотрел на его кудрявую голову с улыбкой на губах.

– Ты скучал по мне, Седрик?

Стиснув руками его шею, Седрик кивнул.

– А я думал, ты забыл своего лорда. Темная головка возмущенно приподнялась.

– Я же не ребенок, чтобы забыть тебя так скоро!

– Седрик! – воскликнул Гонтрей, выступая вперед. – Как ты смеешь называть милорда на “ты”?!

– Я буду его так называть! – упрямо заявил Седрик. – Милорду все равно!

– Милорд, простите его за грубость! – извинился Гонтрей. – Но я совершенно не справляюсь с ним с тех пор, как вы уехали. Он почти не слушается меня, видимо, я слишком мягок с ним, но у меня нет другого сына, и я боюсь испортить его своей любовью.

– Не обращайте внимания, – коротко бросил Симон. – Отпусти меня, малыш, я сойду с коня.

Он передал мальчугана Гонтрею и легко соскочил с коня. Все радостно приветствовали его, а Бовалле нашел добрые слова для каждого из окруживших его людей. Затем направился в замок в сопровождении пританцовывающего Седрика и остальных пажей, следовавших за ним, как щенки. Так что, остановившись поговорить с секретарем, Симон, как башня, возвышался над кучкой мальчишек, одетых в зеленое и красное, которые пытались освободить его от доспехов и ссорились между собой за высокую честь нести его меч. Один из них пытался отцепить его, трое других ухватились за ножны, воинственно глядя друг на друга, а еще двое, встав на колени, явно намеревались снять с него шпоры. Казалось, даже не замечая этой шумной возни, Бовалле спокойно продолжал разговаривать поверх голов малышей с удивленным секретарем. Будучи меньше других ростом, Седрик оказался не у дел. Не смущаясь, он вскарабкался на стул и снял с головы милорда шлем. Потом деловито стал возиться с пряжкой плаща, чтобы стащить и его с плеч хозяина, пока не привлек к себе и к другим его внимания.