— И что?

— А ничего. Повисело два дня, никто не заметил. А потом мы сами увидели и заменили. Так что не переживай, все хорошо будет.

— Все равно, надо быть внимательнее, — заметила я.

— Человек творческий не может быть внимательным. Здесь одно из двух: либо ты творец — либо крыса канцелярская, — сказала Ромашкина.

При чем здесь крыса канцелярская, я не поняла, но это, как пить дать, камень в мой огород. Заметила, что я тоже человек творческий и пишу стихи.

— Ух ты, а почитай что-нибудь! — попросила Ромашкина.

— Я тебе лучше по почте пошлю, — ответила я.

Села за компьютер и отправила ей три своих самых любимых стихотворения. Ромашкина почитала и сказала, что пишу я очень безграмотно, рифма у меня хромает, и вообще…

— Зато стихи у тебя очень человечные. Душевные. А в прозе не пробовала? — заметила она.

— Нет, в школе пописывала что-то, а потом перестала. Иногда сочиняю коротенькие рассказы, но это так, баловство, — ответила я.

— Попробуй. Иногда люди пишут совершенно гадкие стихи, а проза у них лучше получается.

Хоть кто-то меня похвалил. Написала ответ производителям огурцов. Пригласила приехать к нам в офис и обговорить все подробно.

Прибежала Мимозина, поинтересовалась, как дела, пожаловалась, что вчера не смогла сходить на концерт Сезарии Эворы.

— Билеты были очень дорогие, — вздохнула она.

— А я была, — выпалила я.

— Да-а? И кто же тебя пригласил? — поинтересовалась Мимозина.

— Швидко, — ответила я.

Как только я произнесла фамилию Швидко, стало ясно, что я совершила самую большую ошибку в своей жизни. Мимозина позеленела, потом побледнела, снова позеленела и процедила сквозь зубы: «Вот сука! Я ему покажу!»

Похоже, я ляпнула лишнее. Язык мой — враг мой. Черт меня дернул похвастаться, теперь Мимозина обозлится и выгонит с работы Швидко, а заодно и меня. Конец карьере менеджера, не видать мне больше процентов как собственных ушей.

— А у вас что-то было? — робко заметила я.

— Нет, но могло быть, если бы… — сказала Мимозина и зло посмотрела на меня.

Вот, я еще и виновата. Извинилась перед Мимозиной и заверила, что между нами вчера ничего не было и если у нее есть какие-то планы на Швидко, то я мешать не буду.

— Уже нет, — отрезала Мимозина и пошла работать.

Сижу как на иголках. Мало того что этот гад испортил мне вчерашний вечер, так к тому же из-за него Мимозина на меня окрысилась. Мужчины — зло.

Позвонила Нана. Поинтересовалась, сколько раз мы вчера поцеловались и когда свадьба. Я выложила все в подробностях: и как ежилась, и как стреляла глазками.

— Ну и?.. — спросила Нана.

— Ничего, посадил на такси, проводил до подъезда, а потом поехал к друзьям водку пить.

— Наверно, он — гей, — вздохнула Нана.

— Да нет, у него были девушки, — ответила я.

— Ну, одно другому не мешает, многие геи очень умело скрывают свое истинное лицо, а некоторые даже могут время от времени встречаться с женщинами.

— А зачем он меня тогда в щеку поцеловал, когда в Киев провожал? — спросила я.

— Это был дружеский поцелуй. Говорю тебе, он гей. Посуди сама. Тебе уже далеко не шестнадцать, ему тоже, чего резину тянуть? К тому же остаться равнодушным к такой женщине мог либо импотент, либо гей.

Положила трубку и задумалась: а вдруг она права?

Пришли арт-директор с техническим дизайнером. Принесли новую игру, называется «Я — Шумахер». Хотели поиграть, оказалось, что нужен третий. Стали ждать программиста. Программер пришел, сел за компьютер, и началась игра. Играли часа два, пока арт-директор не сказал:

— Баста, карапузики, давайте работать.

— Не фига, это несправедливо, я только вас догнал и новую машину купил. Давайте еще несколько кругов навернем, — обиженно изрек программист.

Стали наворачивать еще. Наворачивали до самого вечера. Швидко на работу не пришел. Мимозина дулась-дулась, потом позвонила ему и сказала, что завтра надо сдавать плакат со щербатым младенцем. Бросила трубку и заорала на меня:

— Ну, знаешь ли, то, что вы на концерт сходили, — полбеды, но на фига было напиваться?

— Я не пила, он с друзьями пить пошел, — вздохнула я.

Подошла к арт-директору и поинтересовалась, не сделал ли он варианты эскизов для производителей слабоалкогольных напитков.

— Не-а, даже не думал еще. Идей пока нет.

Напомнила ему, что завтра должна показать варианты, а посему надо что-то изобретать.

Арт-директор задумался и сказал:

— Парни, никто не хочет эскизы для сайта сделать?

— Я не хочу, — вздохнул Чайка. — Мне икону дорисовать надо.

— А у меня охоты нет, — сказал технический дизайнер.

— А ты, Швидко, не хочешь?

— Нет его, Мишкин! — заорала Мимозина. — Не пришел он. Вчера некоторые на концерт ходили, а потом бухать пошли.

На слове «некоторые» Мимозина повернулась в мою сторону и окинула презрительным взглядом.

— Так что, получается, эскизы делать некому? — спросил Мишкин.

— Некому, ну их в баню, не отвлекайся, ты новую машину будешь покупать? А то на следующем круге мы тебя перегоним, — сказал технический дизайнер.

— Сейчас! — ответил арт-директор и, улыбаясь, повернулся ко мне: — Завтра в три часа будут тебе варианты эскизов.

Интересно, откуда он их возьмет, если никто не хочет ничего делать? Стало страшно. Как я буду оправдываться перед клиентом? Деньги заплатили, слабоалкоголкой напоили, приласкали-приголубили, а мы вот так бессовестно подведем их.

Села за компьютер и решила написать что-нибудь в ЖЖ. Накладные ногти мешают страшно, сегодня же пойду и попрошу их снять. Долго думала, что бы такого написать. Посмотрела чужие ЖЖ. Интересная штука получается: для того чтобы тебя начали читать и комментировать, надо либо написать что-то похабное, либо смешное, либо разместить какие-нибудь откровенные фотографии, желательно ню. Похабного в моей жизни ничего не происходит, писать смешно я не умею, фотографиями в голом виде тоже не располагаю. Написала так:

Вчера один молодой человек пригласил меня на концерт. Все было хорошо, но после концерта он проводил меня до дому и даже не поцеловал. И это при том, что он уже давно ко мне присматривается и оказывает всяческие знаки внимания. Может, он гей? Как вы думаете?

Посмотрим, что умные люди скажут.

Поехала в салон снимать накладные ногти. Ногти сняли, но запросили еще двадцать долларов.

Пришла домой, поужинала и легла спать.