В этот момент появляется секретарь, расставляет чашки и бесшумно удаляется.

— Подумал? — делаю небольшой глоток и расплываюсь в улыбке. Уверен, что они знакомы, иначе бы не обратился за помощью.

Владимир согласно кивает.

— Пересекался с ним пару раз, но серьезных дел не имел. Ничего конкретного сказать не могу.

— А узнать сможешь?

— Без проблем. Что конкретно?

— Слабые места.

Его глаза округляются.

— Ты понимаешь, куда лезешь? — Голос звучит строго и напряженно. Да уж. Это все не так просто.

— Естественно, — с готовностью киваю.

— Может, и мне расскажешь для какой такой высокой цели я должен подставляться?

— А расскажу, — хмыкаю и, глядя ему в глаза, откидываюсь на спинку.

— Я весь внимание.

Выкладываю все, что могу в данной ситуации, естественно, без ненужных подробностей.

— Ты сейчас серьезно? — изрекает Владимир, как только я заканчиваю свой рассказ.

— В смысле? — непонимающе хмурюсь.

— Тебя Глеб, часом, не покусал? — смеется он, вспоминая сына. — Или, может, тренд такой на училок, а я все проебал?

Тоже начинаю смеяться.

— Завидуй молча.

— Да было бы чему, — отмахивается Владимир.

— Это все лирика, сейчас не до нее, — становлюсь серьезным. — Ты поможешь?

— Да конечно помогу, — закатывает он глаза. — Дай мне хоть пару дней, я наведу справки и скажу, где у этого дятла слабые места.

— Отлично. Спасибо, — пожимаем руки. — Теперь рассказывай, как твои дела? Командировка?

— Да ничего интересного у меня, — сокрушенно качает головой. — Я вот смотрю на вас с Глебом и понимаю, как скучно живу. Надо, пожалуй, тоже в эту школу наведаться.

— Впору свою школу открыть.

— Да, кстати. Тоже вариант.

***

Останавливаюсь около школы и смотрю на часы. Уроки у дочери уже закончились, значит, не пересечемся. Тем лучше. Говорить о причинах своего визита я ей не могу, а врать не хочу.

Щелкаю брелоком и иду в здание. Детей в школе почти нет, поэтому договориться с охранником труда не составляет. Прохожу сразу к кабинету директора. Стучу в дверь — тишина. Вхожу в приемную — секретаря нет. Открываю дверь в смежный кабинет.

За столом перед экраном ноутбука сидит Леденев в строгом костюме. Скользит по мне небрежным взглядом и хмурится.

— Добрый день, Александр Михайлович, — усмехаюсь я, мы так и не познакомились лично. — Можно?

— Добрый. Проходите, — устало выдыхает он. — Вы по какому вопросу?

— По личному.

— Ко мне? — удивленно уточняет директор.

— Именно к вам.

Присаживаюсь и кладу на стол портфель с документами. У меня там нет ничего, что могло бы помочь делу, но все же выглядит солиднее. Имитация бурной деятельности и сразу настраивает на нужный лад.

— Интересно, — хмыкает Леденев, откидывается на спинку кресла и складывает руки на груди. — Заинтриговали.

— Ничего, на самом деле, интересного, — равнодушно пожимаю плечами. — Рутина.

— И все же.

— На днях в интернете появилось видео с одной из ваших учительниц, — захожу издалека, чтобы прощупать почву.

Не знаю, на чьей стороне этот персонаж. Точнее, больше чем уверен, что его уже обработал Илья. Но чем? Деньги? Не похоже, чтобы он сильно нуждался. Власть? Да тоже мимо.

— Постойте, вы журналист? — хмурится Леденев и решительно поднимается на ноги. — Нам не о чем говорить. Комментариев по ситуации я не даю.

— Да господи упаси, — примирительно поднимаю ладони и усмехаюсь. — Я адвокат. Елены Борисовны Романовской.

— Вот как. — Бровь директора удивленно изгибается. — Еще интереснее.

— Александр, у меня нет ни времени, ни желания ходить вокруг да около. Давайте начистоту? Тем более я с неофициальным визитом.

— Конечно, — едва заметно усмехается директор.

Да и правда, что-то я задолбался сегодня. Хочется уже домой. Расслабиться, разгрузить мозг, а потом основательно подумать, как все вывернуть в суде. Но время поджимает, мне нужна информация. Срочно. Поэтому приходится рисковать и работать грубо.

— Почему вы уволили Елену?

— Она сама решила уволиться, — неопределенно пожимает плечами, но заметно напрягается.

— Официально да, но это же вы настояли?

Я знаю, как дело было. Но мне нужна его версия.

— Нет, я всего лишь объяснил, что в противном случае уволю по статье, — говорит уверенно, без толики сомнения. Похоже, не врет.

— На каком основании?

— Послушайте, я сделал все, что было в моих силах, чтобы смягчить удар, — не оправдывается, а огрызается.

Интересно. Подозрительно прищуриваюсь и молчу, рассматривая его и улавливая мельчайшие детали. Не похож он на подлеца. По крайней мере, моя интуиция так его не идентифицирует.

— Спрошу прямо, — секунду сомневаюсь и все же решаюсь. — Романовский Илья причастен к вашему решению?

— Кто это? — хмурится Леденев.

— Муж Елены Борисовны. Почти бывший.

Слежу за изменением мимики и все больше убеждаюсь, что Александр говорит правду. Да и вообще производит впечатление порядочного человека. В нем достаточно мужественности. Не стал бы он со слабой и беззащитной женщиной тягаться.

— Впервые слышу, — качает он головой. — Мне позвонили сверху и потребовали убрать учителя, порочащего репутацию нашей школы.

— Интересно, — тяну я, кажется нащупав нужную ниточку. — Что их вдруг так торкнуло?

— Я тоже удивился, — пожимает Александр плечами. — Но я человек новый, и спорить с начальством мне еще рано.

— Ясно, — поднимаюсь на ноги и протягиваю ему руку. — Спасибо за откровенность.

— Да не за что, — с готовностью пожимает. — Обращайтесь. Я с удовольствием помогу Елене чем смогу.

Вот как. Здесь что-то личное, что ли?

— С чего вдруг? — напрягаюсь я и инстинктивно сильнее сжимаю его ладонь.

— Педагог, говорят, хороший, — беззлобно улыбается он. — У меня тут паломничество да митинг из детей всех возрастов.

— Да вы что? — задумчиво чешу подбородок. — А это может быть интересно...

— Что конкретно?

— Знаете... Мне все же понадобится ваша помощь.

— Излагайте.

Крайне довольный собой, еду домой к Лене. Новостей много, точнее, их по факту нет, но маховик запущен нехилый. Раздавит кого угодно. Все получается, как нельзя лучше. Даже кажется подозрительным. Слишком многое поворачивается в нужную мне сторону. Я, конечно, не сильно суеверный, но становится не