— Как скажете, — Катя легла и подвинулась к противоположной стенке. — Простите, что я заговорила об этом. Не надо было.

Мне показалось, что теперь, наконец-то, получится заснуть, но голова была как в тумане. Гормоны били по мозгам, не давая думать ни о чём, кроме как о лежащей рядом девушке. Да и хрен с ним, решил я, потрахаемся и успокоимся. Зачем мучить себя и друг друга?

Я перевернулся на другой бок, протянул руку и дотронулся до живота девушки, провёл верх, под моей ладонью оказал небольшой мягкий бугорок. Я чувствовал, как сильно бьётся сердце Кати. Она пододвинулась ближе, повернулась ко мне лицом и легонько коснулась своими губами моих губ. Я залез ей под майку, потом расстегнул её штаны, и моя ладонь поползла ниже. Изо рта девушки вырвался тихий возбуждённый стон. Она так и льнула ко мне.

— Ты как любишь, сверху или снизу? — шепнул я.

— Как вам угодно, — выдохнула Катя.

Ласки продолжались недолго, мы оба были на взводе, да и тесный салон не располагал к кувырканиям. Всё произошло довольно быстро, после чего я отрубился. Напряжение было сброшено, и усталость взяла своё.

Утром я проснулся первым. Катя похрапывала рядом.

— Поднимайся, соня, пора в путь, — я легонько потряс её за плечо.

— А? Что случилось? — девушка тут же вскочила. — Ой, простите… Я проспала?

— Нет, всё в порядке. Просто ехать надо. Чем раньше, тем лучше.

— А, поняла, — Катя протёрла кулаками глаза и зевнула. — Что-то меня разморило. Тут душно.

Я опустил стекло, и прохладный утренний воздух ворвался в салон. На улице было пасмурно, накрапывал дождь.

— Нам надо найти, где поесть, а потом отправимся в путь. До Первосибирска ещё пилить и пилить.

— Точно, лошадь бы съела.

— А вот это не стоит, испортишь фигуру, — усмехнулся я.

Кафе находилось недалеко от гостиницы. Простенькое, бедноватое заведение с десятком столов и непритязательным меню. Несмотря на ранний час, мы здесь были не одни. Рядом с нами завтракали четыре мужика в полувоенной одежде. Я перекинулся с ними парой слов. Видя форму пограничника и княжеский герб на груди, они охотно ответили на мои вопросы. Они оказались местными добытчиками и сейчас ехали к рубежу.

Долго засиживаться мы с Катей не стали: быстро поели, сели в машину и помчались дальше. Катя сегодня была молчаливее, чем вчера, смотрела в окно, иногда бросая на меня робкие взгляды.

— Ну и ночка сегодня выдалась, — проговорил я. — Тебе хорошо было?

— Конечно, мне всегда хорошо с вами.

— Может быть, однажды получится встретиться при других обстоятельствах. Машина — не лучшее место для свиданий.

— Я была бы этому очень рада.

— Только голову себе не забивай этой ерундой. Не знаю, как получится и когда. И ещё: не хочу, чтобы наши встречи помешали работе.

— Я не буду об этом много думать, и работе не помешает, обещаю.

А вот меня не слишком-то радовало, что отношения с одной из сотрудниц зашли так далеко. Катя, кажется, втрескалась в меня по уши, и это вызывало опасение. Впрочем, её дело, не запрещать же ей.

В Первосибирск мы добрались днём, а вечером я собрал у себя дома Сатира, Кургана и Гаврилов. Мы расположились в моей новенькой комнате для совещаний на втором этаже. Тут был длинный стол, за котором могли уместиться человек десть.

Леди с нами не было. Она вчера уехала в Нижний Новгород и до сих пор не вернулась. Путь в одну сторону занимал часов сорок-пятьдесят.

— Где поселим сестру? — спросил я. — Придумал?

— Тут два варианта, — ответил Сатир. — Либо — с нами. Дом у меня большой, сами видели. Я на первом этаже живу, а Светлану можно поселить вместе с дочерью на втором. С Катериной я уже говорил, она согласна поработать телохранителем. Или сниму им отдельное жильё. Как решите, таки будет.

— Хорошо, я подумаю. Егор, а что с секундантом? — спросил я управляющего. — Есть кто-то на примете? Хоть какие-то идеи есть?

— Есть, Алексей Михайлович. Конечно, есть. Я позвонил Борису Коптеву, попросил его стать вашим распорядителем. К сожалению, Борис Емельянович сейчас в отъезде, однако он предложил вместо себя сына.

Я нахмурился:

— Коптевы? Нет, только не они.

— Вы до сих пор подозреваете их в нападении? Напрасно, Алексей Михайлович, очень напрасно. Борис Емельянович с вашим дядей находился в приятельских отношениях. Вас прото желают рассорить с теми, кому вы могли бы доверять.

— И всё же, нет. Я пока здесь никому не доверяю.

— Так кого же тогда мне просить? — развёл руками Гаврилов.

— А я почём знаю? Предложи другие варианты.

— Ваше сиятельство, — вклинился в нашу беседу Сатир. — Позвольте расскажу вам кое-что.

— Говори.

Он посмотрел на Гаврилова, на Кургана, а затем уставился на меня своим бесцветным взглядом:

— Надо обрисовать вам ситуацию в целом. Думаю, время пришло. Вы должны знать всё.

— Да, мы решили, что вы готовы, — добавил Гаврилов, встретившись со мной взглядом. — Заодно и про Коптевых всё поймёте.

Глава 10

Рассказ Гаврилова и Сатира действительно кое-что прояснил, хотя и не сильно удивил меня. Нечто подобное я и ожидал услышать. Мои охранники с самого начала напоминали банду, оставшуюся без главаря, и чем больше я вникал в их ситуацию, тем больше понимал, что так оно, скорее всего, и есть. Хотя, нет, они были чем-то большим, чем банда — они были кланом.

— Дмитрий Семёнович возглавлял клан, — объяснил управляющий. — Туда входили несколько родов в том числе Коптевы. Занимались всяким, в основном — добычей камней.

— Мы были добытчиками, — добавил Сатир. — Вольными людьми. У Дмитрия Семёновича были знакомые скупщики, мы через него работали.

— Да, а потом, лет восемь назад, начались проблемы, — сказал Гаврилов.

— Начался передел, — поправил Сатрир.

— Да, началась жестокая кровопролитная война кланов. Убивали все и всех: Любецкие Горбуновых, Горбуновы наших, мы… в общем, каждому довелось пролить кровь, никто не остался с чистыми руками.

— Зато мы остались без территорий. Нас вытеснили, и нам пришлось наниматься охранниками к Давыдовым, чтобы не идти в услужение всяким ублюдочным мразям вроде Любецких, — зловещим голосом добавил Сатир.

— Дмитрию Семёновичу нужны были люди, и добытчики