— Я, кажется, не вовремя, — пробормотал он. — Я позвоню попозже.

Звук захлопнувшейся входной двери вывел Чарлза из ступора. Повернувшись к жене, он прошипел:

— Документы у нее.

Из-под слоя бледно-розовой пудры на лице Хлои проступил лихорадочный румянец. Ее ногти впились в руку Чарлза.

— Эд, они мои! — задыхалась Эдди, покрывая лицо Эдисона жаркими поцелуями.

Он крепко обнял ее и посадил к себе на колени. Откинувшись на грудь Эда, она медленно развернула лист бумаги и начала громко и торжественно произносить:

— «Соглашение между Чарлзом Биддингтоном Уитни, Эдвиной Г. Мэйсон и риэлторской компанией о продаже собственности. Штат Огайо. Округ Делавэр. Участок номер…»

Чарлз метнул быстрый взгляд на Хлою.

— «…Подписали Чарлз Уитни и Эдвина Мэйсон». — Эдди встала и поднесла документ к глазам Чарлза, постукивая пальцем по тому месту, где стояли подписи. — Это не моя подпись.

Эдвина быстро отдернула лист, увидев, как за ним тянется рука Хлои.

— Вот теперь мы и поговорим, — ухмыльнулась Эдди.

— Это я… мы просто хотели… — промычал Чарлз.

— Это подделка! — отрезал Эд. — Скверное занятие — заниматься подделкой документов!

— Эдвина, все равно ты не помешаешь мне продать дом! И деньги будут поделены поровну! — закричал Чарлз.

Эдисон собрался было что-то ответить, но девушка крепко взяла его за руку.

— Если вы лишите меня этого дома, плохо будет прежде всего мне, — тихо произнесла она. — Если вы сообщите педсовету подробности моей личной жизни, это сведет на нет все мои прежние заслуги. — Она подняла на Чарлза глаза, полные слез. — Тебе повезло, что я не такая наглая. Просто мои требования более разумны.

— Требования? — Он наморщил лоб.

— Мы не будем продавать дом. Не будем продолжать совместное в нем проживание. — Эдди, казалось, не замечала фырканья Хлои. — Первоначальная цена дома составила восемь тысяч долларов. И хотя почти вся эта сумма была оплачена из моих денег, я, так и быть, отдам вам половину. Таким образом, вы получаете четыре тысячи и покидаете этот дом.

Чарлз бессильно опустил голову на руки, издав мучительный стон. Неожиданно для всех Хлоя накинулась на него с кулаками, истошно выкрикивая французские ругательства.

— По-моему, она сумасшедшая, — прошептала Эдди.

Хлоя наконец остыла, и воцарилась тревожная тишина. Чарлз сидел неподвижно, согнувшись, уставившись в одну точку.

— Ты готов продолжить? — прервала молчание Эдвина.

Он вяло кивнул.

— Так вот. Я беру на себя все издержки по аннулированию этого документа и только после этого возвращаю тебе половину первоначальной стоимости дома.

— А что будет с этими бумагами? — Чарлз показал на листки в ее руках.

— Чем скорее ты уберешься отсюда, тем скорее я верну тебе этот компромат.

— Проклятие! Ты думаешь, мы действительно так просто отдадим тебе дом? — Хлоя резко поднялась. — Глупая женщина! А ты просто дурак, Чарлз! Дом оценен в семьдесят тысяч долларов, а ты, кажется, согласен на эту жалкую подачку! Кстати, мадам Джексон является членом вашего педагогического совета? Значит, я была права. Это тебе, милочка, есть чего бояться. И тебе, Эдисон Риверз. Думаю, мадам Джексон будет крайне недовольна амурными делами своих коллег. — Хлоя повернулась к мужу. — Еще не все потеряно. Чарлз, встань же и действуй как мужчина!

Чарлз схватил Хлою за руку и посмотрел ей в глаза.

— Ты понимаешь, что ты наделала? — сказал он тихо. — Ты совершила преступление. Ты подделала документ и можешь сесть за решетку, если Эдвина этого захочет. А я буду обвинен как твой сообщник. Подумай, как все это отразится на моей карьере! Кто меня возьмет в университет? Да я даже не могу надеяться на самый низкий разряд!

Он резко оттолкнул Хлою и направился к лестнице. Она бросилась за ним по ступенькам. Неожиданно Чарлз остановился и посмотрел вниз, на Эдвину:

— Мы съедем сегодня же. Позже я распоряжусь, чтобы забрали наш багаж. — Он повернулся к Хлое и сказал несколько негромких слов по-французски, а затем снова взглянул на Эдвину: — Тебе не повезло — твои воспитанницы не умеют хранить секреты.

Дверь наверху громко хлопнула. Еще несколько минут из спальни доносились возбужденные голоса.

Эдди прошептала:

— Это мой дом! Весь мой! — Она заплакала, прижимаясь к Эду.

Он поставил ее на пол, вгляделся в ее заплаканные, но светящиеся от счастья глаза и задумчиво сказал:

— Что ж, Эдди, мне пора возвращаться домой. Схожу в спальню кое-что забрать.

— Зачем? — Эдвина казалась смущенной и потерянной.

— Я бы не стал говорить об этом, но Чарлз прав. Если я останусь с тобой, возникнет масса вопросов. И твоя, и моя карьера будет под угрозой, если Хлоя не прикусит свой длинный язык.

Сверху лились, подобно потоку лавы, громкие проклятия.

— Но я не хочу…

Эд нерешительно посмотрел на Эдвину. Теперь она совсем не выглядела счастливой, хотя то, о чем мечтала, наконец свершилось: она оставалась одна в своем доме. Слезы текли по ее щекам. Эд хотел было прижать ее к себе, успокаивая и гладя по голове, однако удержался. Он слишком долго утешал ее. Теперь же, когда Эдвина добилась своего, она сама должна показать, хочет ли она продолжения их отношений.

Он резко спросил:

— Что ты хотела сказать?

Эдвина вытерла слезы. Подняв влажные, словно утренняя трава, зеленые глаза, она вопросительно посмотрела на Эда. Неожиданно, разразившись новой волной рыданий, она упала в его объятия. Они застыли на несколько минут. Потом Эдвина собралась с силами и очень тихо заговорила:

— Я не хочу, чтобы ты уходил. Это мой дом, но я хочу делить его с тобой!

Эд склонил голову, чтобы лучше расслышать ее слова, звучащие сквозь всхлипывания.

— Если мы даже лишимся нашей работы, я не боюсь этого. Я хочу только быть с тобой. — Она улыбнулась сквозь слезы. — Ненавижу спать в одиночестве!

— Эдвина, зачем ты так говоришь! Ты же любишь детей, любишь свою работу, — осторожно начал Эд. Боясь быть слишком резким, он ждал ее ответа, надеясь услышать то, о чем он молил Бога почти целый год.

— Я люблю тебя… — прошептала она задыхаясь. — Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты уходил!

В следующую минуту сильные руки подхватили Эдвину и закружили по комнате. Эд ощутил ее, такую теплую, такую сладкую, такую желанную.

Изнемогая от головокружительного танца, они без сил рухнули на диван. Их руки переплелись.

— Я люблю тебя, Эдвина Гермиона Мэйсон, — хрипло пробормотал Эд. — Я не хочу уходить отсюда. Этот дом — волшебный. Он подарил нам любовь. Он сберег ее. Я хочу жить с тобой в этом доме сотню лет.