— Чем же я могу помочь России? — в голосе старика слышалось и удивление, и растерянность одновременно. — Да вы проходите! Служба, знаете ли, службой, но, я думаю, она не помешает вам попутно осмотреть сокровища.

— Еще как не помешает! — ответил Кольцов.

Вслед за стариком они прошли в зал, который также выглядел необычно. Никакой музейной чопорности и торжественности здесь не присутствовало, да и особого, присущего музеям порядка также не было. Часть экспонатов стояла на полках, часть — на полу вдоль стен, а некоторые даже были прикреплены веревками и проволокой прямо к каменным стенам. Во всем был налет времени и какого-то особенного умиротворения — будто бы время в этих стенах остановилось вовсе, а значит, ничего не подчинялось здесь неумолимым и неодолимым законам времени. Даже сам настоятель музея, старичок, и тот, казалось, никак не был подвластен времени и его беспощадным законам. Так оно обычно и бывает в настоящем музее, а уж как в нем расположены экспонаты, в каком порядке и последовательности — это не имеет почти никакого значения.

Добрых полчаса Мартьянов и Кольцов молча бродили среди экспонатов. Экспонаты же и впрямь были удивительными: старинное оружие, невиданная старинная одежда, покрытые пылью книги с непонятными изображениями на обложках, изящные, причудливые каменные и медные сосуды, из которых, казалось, вот-вот появится самый настоящий джинн… Старик никак не мешал Мартьянову и Кольцову, будто его и вовсе не было сейчас в музее. Вернее, даже не так — он все же здесь присутствовал, но сейчас казался не живым человеком, а тоже древним и загадочным музейным экспонатом.

— Да, — задумчиво произнес Кольцов и покосился на Мартьянова. — Не знаю, как тебя, а меня впечатляет… И единственное, чего мне сейчас не хватает среди всей этой археологии, — это…

— Девушки по имени Карима, — закончил Мартьянов.

— Представь себе, да, — ответил Кольцов. — И не вижу никакого повода для иронии.

— Да я и не иронизирую… — ответил Мартьянов и повернулся к старику: — Простите, но время все же нас поджимает…

— Я к вашим услугам, — шевельнулся настоятель музея.

— Скажите, а есть ли у вас какие-нибудь старинные карты или планы местности? — спросил Мартьянов.

— Разумеется! — с готовностью ответил старик. — Как не быть? Еще, знаете ли, со времен всяческих шахов, падишахов и султанов, которых в древние времена перебывало в здешних краях в невообразимом количестве. Совершенно напрасно те времена считаются эпохой мрака и безграмотности. Да-с. Упомянутые мною шахи, султаны и падишахи в большинстве своем были людьми весьма образованными. Разумеется, по тем временам… И свидетельством тому — карты местности и планы городов. Что именно вас интересует?

— Ну, в такие-то древности мы забираться не будем, — улыбнулся Мартьянов. — А вот есть ли у вас что-нибудь этакое, датированное, скажем, девятнадцатым веком? Или началом века двадцатого?

— Пожалуй, что найдется, — поразмыслив, сказал старик. — Где-то в архивах должны быть военные карты тех времен, когда здешние края только-только были присоединены к России…

— Вот они-то нам и нужны, — сказал Мартьянов.

— Если не секрет, — старик помедлил, прежде чем ответить, — то что вы намерены искать в тех картах? Какие такие объекты? Я это спрашиваю потому, что, может быть, я подскажу вам и так? Карта картой, но есть и устные предания и легенды. Я много знал их прежде, кое-что помню и по сию пору.

— Шайтан-хона, — сказал Мартьянов.

— Как вы сказали? — в голосе старика послышалось удивление.

— Шайтан-хона, — повторил Мартьянов. — В переводе — чертова нора. Вы когда-нибудь слышали такое название?

— Пожалуй, — в раздумье ответил хранитель древностей. — Пожалуй, что и слышал… Хм… Шайтан-хона… Ну да, конечно же! Так некогда называли одну местность. Или, точнее сказать, некий географический объект. Между прочим, не так и далеко отсюда. А именно — тоннель. Точно! Тоннель! Любопытное, скажу я вам, место! Так говорят… Вернее, так говорили прежде. Сейчас-то, наверно, о нем уже и не вспоминают…

— Еще как вспоминают, — вздохнул Кольцов.

— Что вы говорите! — удивился старик. — Неужели?

— Увы! — развел руками Кольцов. — На то она и чертова нора, чтобы о ней не забывать. А скажите, чем она была так знаменита в прежние времена?

— Ну, об этом вам подробнее мог бы сказать Степан Януарьевич Лозинский! — вздохнул старик.

— Кто это такой? — спросил Мартьянов.

— Ссыльный, из политических, — сказал старик. — Умер еще в начале двадцатого века. Исследователь-краевед. Есть данные, что он-то и набрел на этот тоннель. Разумеется, тоннель был и прежде, должно быть, еще во времена ханов, но, так сказать, предал огласке его местоположение именно Степан Януарьевич… Припоминаю, что я когда-то об этом читал в каком-то научном журнале. Дескать, господин Лозинский опубликовал некогда обширную монографию об этом тоннеле. Но в моем музее этой монографии нет, да и вряд ли вы ее где-нибудь найдете. Ведь сколько времени минуло! А сколько бед случилось за эти времена! Пропала, должно быть, монография. Но память о ней, как видите, осталась. Должно быть, этот тоннель и есть та самая Шайтан-нора…

— Знать бы еще, в каком месте она находится… — проворчал Кольцов.

— А вот в этом как раз и могут помочь военные карты! — воскликнул старик. — Должен вам сказать, что это точнейшие карты! А потому быть того не может, чтобы тоннель на них не значился. Вот погодите, я сейчас поищу. Пороюсь в архивах.

И старик торопливо скрылся в каком-то боковом помещении.

— Как думаешь, найдет? — спросил Кольцов.

— Думаю, что найдет, — ответил Мартьянов. — Основательный старик, ничего не скажешь. У такого ничего не пропадает. Тем более историческая реликвия.

— Это да, — согласился Кольцов, — основательный. Что ж, будем надеяться…

Старик отсутствовал недолго и вскоре вернулся с несколькими бумажными рулонами под мышкой.

— Вот они, древние карты, — сказал он. — Целых пять раритетов. Я на всякий случай захватил карты и более древних времен, а не только девятнадцатого века, как вы просили. Ну и на всякий случай принес военную карту советских времен. Одним словом, это все, что хранится в нашем музее. Только умоляю — обращайтесь с ними как можно осторожнее! Бумага очень ветхая и может рассыпаться от любого неосторожного к ней прикосновения. Это будет невосполнимая потеря для всего человечества. Да-да, именно так — для всего человечества!

С этими словами старик бережно положил карты на стол. Мартьянов, недолго думая, потянул к ним руки.

— Что вы делаете! — с ужасом воскликнул старик. — Это же древность! Ах, боже мой!..

— А что такого я сделал? — опешил Мартьянов.

— Вы слишком самонадеянно приступили к картам! — заявил настоятель музея. — С древними раритетами так поступать нельзя! Что вы! К ним следует подходить с