Они мчались по узким улицам, вокруг них со всех сторон звучали гудки, и водитель выдал куда-то в сторону громкую тираду, выражая негодование. Анна вцепилась в ручку двери – таксист, казалось, впал в раж, и она все больше склонялась к мысли, что лучше было идти пешком, чем быть запертой в такси в компании маньяка. Если бы Джон был сейчас здесь, он пришел бы в ужас: послышался визг тормозов, когда они чудом избежали столкновения с пожилой дамой, катившей тележку из супермаркета. Анна зажмурилась, а когда снова открыла глаза, то увидела, что за эту пару минут вид за окном полностью изменился. Движение стало менее оживленным, они ехали мимо красивейших зданий – церковь с богато украшенным фасадом, прелестные домики со стенами, покрытыми фресками, шумная площадь.

– Виа Фортиори, – произнес водитель. – Пенционе Джованна.

– Si, – ответила она.

Он кивнул на высокое многоквартирное здание, знаками показывая, что они на месте. Это был четырехэтажный дом с ажурными коваными балконами, которые выглядели настолько воздушными, что казалось, растают от легкого прикосновения.

Анна подняла голову и огляделась вокруг. На мощеной площади стояли столики, за которыми обедали люди, в витринах магазинов и бутиков красовались сверкающие туфли на шпильках, свадебные платья и свежие овощи. От такого смешения запахов, цветов и звуков у Анны закружилась голова. Здесь всюду кипела и бурлила жизнь, пьянящая и совершенно незнакомая.

– О’кей, – объявил водитель, выпрыгнул из машины и извлек чемодан из багажника. Анна протянула ему банкноту в двадцать евро в надежде, что этого будет достаточно.

Кинув прощальный сладострастный взгляд на ее грудь, мужчина вернулся в машину и, нажав на газ, рванул в хаос флорентийских улиц. Передернувшись от отвращения, Анна направилась к зданию, на которое он указал. Одна из букв на неоновой вывеске пансиона все еще горела, но другие выглядели так, словно давно вышли из строя.

Анна сверила номер на здании, а затем взялась за дверной молоток в виде головы льва и громко постучала. Звук терялся среди оглушительного шума, стоящего на площади, и она засомневалась, что его вообще можно услышать. Однако через несколько секунд седая женщина лет пятидесяти открыла дверь.

– Синьора Макэвой, – радушно поприветствовала она Анну.

Девушка улыбнулась.

– Называйте меня Анна, пожалуйста.

Женщина указала на свою внушительную грудь и тоже расплылась в улыбке.

– Джованна. Добро пожаловать! – она говорила с сильным итальянским акцентом. – Входите, пожалуйста.

Анна облегченно вздохнула при виде приветливого лица хозяйки. Джованна проводила ее вверх по узкой каменной лестнице, и они оказались в маленькой комнатушке. Скромная обстановка – односпальная кровать на железной раме рядом с окном, платяной шкаф и небольшая раковина.

– ‘E piccolo,[8], – Джованна пожала плечами, – А вы alta[9], – засмеялась она, указав на Анну.

Анна опустила чемодан на пол и вежливо улыбнулась, так как давно привыкла к комментариям по поводу своего роста. Комната оказалась меньше, чем на фотографиях, но в ней все же было определенное очарование – к тому же это симпатичное окошко со ставнями, выходящее прямо на площадь. Джованна с улыбкой взяла ее за руку и провела в ванную комнату – яркую, залитую солнечным светом, увешанную старинными позолоченными зеркалами, со стоящей посередине большой ванной на ножках в виде звериных лап. Анна сразу же представила, как замечательно будет вечером погрузить уставшие ноги в горячую воду, полную ароматной пены.

– Bello, – с признательностью в голосе сказала она, порадовавшись, что во время полета удосужилась заглянуть в разговорник.

За следующей дверью была комната еще меньших размеров с застеленной кроватью, как будто Джованна ожидала других гостей.

Анна слегка потянулась, чтобы расслабить плечи после утомительного путешествия.

– Stanca?[10] – спросила Джованна, позевывая. Анна подумала обо всех достопримечательностях, описанных в путеводителе, и пожалела, что так устала и не может немедленно с ними познакомиться.

– Сегодня отдых, – улыбнулась Джованна. – А завтра воскресенье – goder! Развлекайтесь!

Имоджин загрузила клубнику в блендер и включила его. Наступила полночь, а она была все еще на ногах и пыталась готовить домашнее мороженое на кухне бабушкиного дома.

Конечно же, они с Анной решили, что подождут еще месяц, пока она не закончит обучение и в свою очередь не передаст все кулинарные секреты сестре – вот тогда они будут готовы предложить клиентам новый ассортимент домашнего мороженого. Но Имоджин жаждала ринуться в бой. Если она не займет себя чем-нибудь интересным, ее мысли неизбежно будут возвращаться к Люка, и тогда не избежать сожалений.

Поэтому она и решила попробовать приготовить два новых сорта мороженого по довольно незатейливым рецептам прямо сейчас – одно шоколадное, а другое со свежей клубникой. Ягоды ей удалось купить со скидкой в конце дня у местного зеленщика. Имоджин облизала ложку и позволила смеси растаять на языке: клубника была изумительной. Шоколад тоже оказался неплох – впрочем, его сложно испортить, не так ли? Она не стала использовать все приспособления, которые Анна показывала ей, просто воспользовалась тем, что было под рукой на кухне Вивьен. Имоджин расплылась в улыбке, вполне довольная собой – как же приятно заниматься творчеством, вместо того чтобы предаваться унынию.

Она положила контейнеры в морозилку, чтобы с утра пораньше отнести их в кафе. Усталая, но довольная, она забралась в постель, натянула на себя пуховое одеяло и погрузилась в глубокий спокойный сон.

Утром в воскресенье Имоджин достала грифельную доску для меню, которую обнаружила в кладовой магазинчика, и вывела на ней мелками фирменного фисташкового и розового цвета:

Она не могла сдержать горделивую улыбку, когда устанавливала доску рядом с магазинчиком, полная радостных предвкушений.

Утреннее солнце быстро высушило мокрый асфальт перед магазином, и впервые казалось, что погода не мешает осуществлению ее планов. По набережной скользили любители роликовых коньков, совершая головокружительные повороты, и даже чайки как будто с радостным криком налетали на мусорные ящики на берегу, ища, чем бы поживиться на завтрак. Хепберн, который сидел на своем любимом месте перед магазином, с энтузиазмом облаивал нахальных птиц. Имоджин поплотнее закуталась в вязаную кофту и огляделась в ожидании покупателей. Она испуганно вздрогнула, когда мимо нее стремительно пронесся расплывчатый лохматый силуэт – золотой ретривер, направлявшийся прямо к Хепберну.