– За что ты извиняешься? – Он даже не оборачивается.

– Что спросила про нее, – глядя себе под ноги, бурчу я.

– Мы больше не вместе. Я не любитель вспоминать о прошлом, так что не стоит.

– Ладно… – соглашаюсь я, – просто ты спросил про мою личную жизнь, и я подумала…

– Ты неправильно подумала, – произносит он недовольно, и внезапно меня захлестывает такой гнев, что я не могу сдержаться. Я всегда ощетиниваюсь, когда чую несправедливость.

– Значит, ты имеешь право задавать любые вопросы, а я нет? Откуда такое разделение по классам?

– Не неси чушь, – ляпает он небрежно.

Чушь? Чаша моего терпения переполнилась.

– Дресс-код, «Порше» и дорогие побрякушки – это, конечно, хорошо, но тебе нужно научиться разговаривать с людьми, а не гавкать, – презрительно выпаливаю я.

Он разворачивается и зло сверкает глазами.

– Ты бы прикрыла свой ротик, пока я не наговорил лишнего.

– Валяй! Хотя я и так уже достаточно слышала. Например, что я дура.

– Хочешь, чтобы я повторил?

Что? Я беззвучно раскрываю рот, а он просто стоит и пялится на меня как ни в чем не бывало. И первое, что приходит мне на ум, – это треснуть по его надменной роже, оттаскать его за волосы или плюнуть ему в лицо так же, как он наплевал мне в душу.

Но я поступаю иначе.

Так и не дождавшись извинений, разворачиваюсь и ухожу прочь, смутно припоминая маршрут.

Иду и прислушиваюсь, но топота позади не слышно. Вообще ничего не слышно, кроме зловещей тишины. На всякий случай заглядываю через плечо – Роберта и след простыл.

Скотина. Он бросил меня неизвестно где и даже не пожалел. Дохожу до поворота и срываюсь на бег. Всего полчаса назад мы гуляли здесь вдвоем и все было прекрасно, а теперь… как такое возможно?

Я все-таки начинаю плакать, по привычке растирая глаза, и, запоздало вспомнив про тушь, смотрю на свои пальцы.

Прекрасно!

Перехожу на шаг, достаю из сумочки салфетку и, обслюнявив край, пытаюсь оттереть эту грязь, как вдруг сбоку раздается рев мотора и знакомый голос:

– Садись.

Роберт. Разгневанный и запыхавшийся, за рулем серебристой «Порше».

Понятия не имею, как он так быстро добежал до своего автомобиля.

«Может, в обход? Или на такси подбросили?» – на ходу размышляю я.

– Сядь, – строго повторяет он, следуя за мной. Ага, разбежалась!

– Обойдусь, – гордо заявляю я.

– Пф-ф, что за детский сад? – фыркает он.

– Тем более. Мне нечего делать в твоей машине.

– Если не сядешь, я выйду и запихну тебя силой.

Ох, ни фига себе! Кидаю на него косой взгляд.

– С какой стати? Ты мне никто.

– Я твой босс.

Прыскаю от смеха.

– Босс не хозяин.

– Согласен. Но я не могу позволить тебе бродить среди ночи по улицам.

Я закатываю глаза. Тоже мне рыцарь!

– Не твое дело, где мне бродить, а где нет, ясно?

– Мое, – настаивает он, наблюдая за мной из окна, – я отвечаю за тебя сейчас.

– Ха-ха, этого еще не хватало! – Я смеюсь.

– Что смешного?

– В мои надсмотрщики заделался?

– Нет, всего лишь в родственники.

– Ой, я тебя прошу! – Коронная фраза Фабио Монте.

– Как-никак, я твой кузен.

Я вспыхиваю.

– Сводный! – напоминаю я, едва не пульнув в него грязной салфеткой.

– Неважно. Сядь в машину, Кэтрин.

Кэтрин – это серьезно.

– А то что?

– Просто сядь.

Он притормаживает у тротуара, и я понимаю, что шутки кончились. Вообще-то я бы с удовольствием посмотрела, как он собирается запихнуть меня в машину, но лучше не рисковать. Мало ли чем это может обернуться.

Признав свое поражение, забираюсь в авто и сильно хлопаю дверцей.

– Доволен? – гаркаю я, испепеляя его взглядом.

– Да. Пристегнись, – спокойно говорит он, трогаясь с места.

– Почему ты такой грубый? – спрашиваю я, зафиксировав ремень безопасности.

– Ты ошибаешься, – холодно отвечает он, внимательно следя за дорогой.

– Нет, не ошибаюсь. Ты все время подкалываешь, грубишь, ведешь себя со мной по-хамски. Чем я тебе насолила?

– Я со всеми такой.

– Со всеми, да? – с недоверием переспрашиваю я. Он молчит. – Для чего ты пригласил меня сегодня? Чтобы поиздеваться?

– Нет, просто, – устало произносит Роберт, словно его гнев иссяк. – Подумал, что тебе понравится прогуляться по городу. Извини, если получилось иначе.

Извини?

Откуда столько вежливости, когда несколько секунд назад он готов был меня прибить?

Я вздыхаю и сутулю спину. За окном мелькают знакомые картинки, на груди тяжесть, в жизни полная неразбериха. Эддингтон вращает рулем, а Beatles подпевает на заднем плане:

«Вчера все мои проблемы казались такими далекими,

А сегодня я не представляю своей жизни без них.

Неожиданно я стал уже не тем, кем был раньше,

Уныние овладело мной.

Вчера настало так внезапно…»[18]

– Тебя невозможно разгадать, да? – с грустью бормочу я, прислонившись лбом к прохладному стеклу.

– Разве я такой загадочный?

– Не знаю, мать твою… – шепчу я неслышно.

Он протягивает руку, накрывает мою коленку и крепко сжимает ее сквозь легкую ткань сарафана. Я вздрагиваю.

– Не выражайся, – тихо произносит Роберт, метнув в меня укоризненный взгляд, и убирает руку.

Иголки проскакивают по моей коже, колют и колют сверху донизу, заставляя кровь бежать сильнее. Не только Маккартни, но и я уже не та, кем была вчера. Совсем, совсем не та.

В ED Group царит привычная атмосфера. Менеджеры суетливо нарабатывают себе бонусы, секретарши дефилируют до лифта и обратно, а простые смертные вроде нас с Селест скучающе пялятся в мониторы, пытаясь взбодриться при помощи кофеина.

Роберта я не видела с субботы. С того злосчастного свидания, о котором лучше не вспоминать. Зато теперь у меня есть его номер. Я скромненько назвала его «Р.» и периодически им любуюсь.

Джейсону не удалось вырваться на обед. Его завалили срочной работой, которую необходимо выполнить в кратчайшие сроки.