Выйдя из арендованной машины, Лори поежилась. На ней был легкий кашемировый свитер и брюки, но пиджака она не захватила.

– Все время забываю, как холодно может быть в Сан-Франциско.

– А теперь представь, каково мне? – Грейс была одета в изумрудную блузку с глубоким вырезом и в черную юбку, короткую даже по ее стандартам. – Когда паковалась, я мечтала о солнце и о мохито в Лос-Анджелесе.

– Мы здесь всего на три дня. Так что в Голливуде наверстаешь.

Дуайт Кук, встретивший их в холле, был одет в дорогой костюм и красный галстук. Лори, основываясь на его фото, ожидала увидеть джинсы, майку, куртку с капюшоном на молнии и матерчатые туфли. Она подумала, что Джерри должен будет сказать Дуайту, что на заключительную встречу тот должен одеться в «комфортную» для себя одежду. Сейчас же он выглядел как пожилой ребенок, впервые в жизни надевший взрослый костюм.

Дуайт провел их по разноцветному лабиринту, состоявшему из холлов, странной формы закутков и укромных местечек. Его офис, до которого они наконец добрались, был совершенно аскетическим, с холодными серыми стенами, плиточными полами и простой современной мебелью. Единственным личным предметом в кабинете была фотография Дуайта в гидрокостюме и ластах, приготовившегося нырять с борта яхты в сверкающую ярко-синюю воду.

– Вы ныряльщик? – поинтересовалась Лори.

– Это единственное занятие, которое нравится мне больше, чем работа, – ответил Дуайт. – Что могу вам предложить? Кофе? Вода?

Лори отказалась, а Грейс попросила воды. Моран была удивлена, когда Дуайт сам достал бутылку из мини-холодильника, на котором стояла кофемашина «Неспрессо».

– Я ожидала, что кофе нам принесет робот, – улыбнулась женщина.

– Вы и представить себе не можете, сколько раз моя мать просила меня сконструировать для нее гувернантку Рози из «Джетсонов»[43]. В наше время Силиконовая долина сходит с ума от смартфонов и планшетов. У нас есть проекты по сжатию информации, по социальным сетям, по технологиям локации интерфейсов и всякому такому – а если этим можно еще и управлять при помощи гаджета, то наверняка кто-то в этом здании над этим работает. А мне остается только самому доставать воду и наливать себе кофе. Николь говорила, что ваше шоу успешно помогает раскрыть глухие дела.

Такой резкий переход несколько резал ухо, но Лори понимала, что такой успешный человек, как Дуайт Кук, должен всегда действовать с максимальной эффективностью.

– Мы этого не гарантируем, – осторожно ответила она. – Главной целью «Под подозрением» является привлечь внимание к давнему преступлению и преподнести известные факты в новом свете.

– Лори скромничает, – заметила Грейс, забросив длинные черные волосы за спину. – Наша первая передача позволила раскрыть преступление еще в период съемок.

– Думаю, что Грейс хочет сказать, что мы настроены использовать случай со Сьюзан по максимуму, – прервала ее Моран.

– А вам не сложно, Лори, работать над такими передачами, принимая во внимание то, что вы сами потеряли мужа в результате жестокого преступления?

Лори заморгала. Николь предупреждала ее, что Дуайт может быть «не совсем удобен» в плане общения, но она не помнила, чтобы кто-то задавал ей такие прямые вопросы, связанные с убийством Грега.

– Нет, – ответила Моран, подумав. – Более того, мне кажется, что мой собственный опыт позволяет мне лучше делать подобные передачи. Мне кажется, что наша передача – это рупор жертв, которые в противном случае были бы давно забыты.

– Прошу прощения. – Дуайт не смог выдержать ее прямого взгляда. – Мне говорили, что иногда я бываю слишком прямолинеен.

– Если говорить о прямолинейности, Дуайт, то позволено ли мне будет сказать, что ходят слухи, что Сьюзан убили вы сами, так как в лаборатории она была вашей соперницей? Вы оба тогда боролись за внимание профессора Хэтэуэя.

– Кто-то считает, что я мог это сделать со Сьюзан? Из-за Хэтэуэя?

Лори не надо было говорить ему, что эта теория была выдвинута Китом Ратнером в телефонном разговоре, во время которого он также обвинил мать Сьюзан в постоянной ненависти к нему и заявил, что все знакомые Сьюзан в равной степени могли бы быть ее убийцами. Хотя журналистка и не очень поверила всем этим россказням Ратнера, но первичные интервью давали ей возможность изучить любую возможность до того, как включится камера. Это позволяло лучше подготовиться к беседе с пристрастием, которую должен был вести Алекс Бакли.

– Дело идет не о вашем менторе, – пояснила Моран, – а о самой работе. Вы вместе работали в университетской лаборатории, а потом, всего через два месяца после смерти Сьюзан, основали «Систему» и смогли получить миллионы долларов на развитие ваших идей. Такие деньги вполне могли заставить вас убрать Сьюзан с горизонта.

– Вы ничего не понимаете, – с тоской произнес Кук.

Лори ожидала, что он будет защищаться или начнет демонстрировать ей, что его способности к программированию были гораздо выше, чем у Сьюзан, а вместо этого в его голосе слышалась неподдельная боль.

– Я бы никогда не причинил Сьюзан вреда. Я вообще никому не причинил бы вреда из-за денег, ну а уж Сьюзан тем более. Она была… она была мне другом.

Лори слышала, как менялся голос Дуайта каждый раз, когда он произносил имя Сьюзан.

– Мне кажется, что вы ее очень любили.

– Очень.

– А вы знаете ее друга, Кита Ратнера?

– К сожалению, – ответил Кук. – Я его никогда не интересовал, но он иногда приходил встречать Сьюзан после работы – то есть когда не опаздывал и не пропускал встречу… Послушайте, я, кажется, понял – так это он вам сказал, что я украл идею системы у Сьюзан?

– Я не могу вам на это ответить.

– А вам и не надо. Это еще одно доказательство того, что Кит никогда не интересовался работой Сьюзан. Он совершенно не знал, чем она занимается в лаборатории. Сьюзан никогда не занималась вопросами поиска информации в Сети, а «Система» началась именно с этого. А она работала над программой преобразования звуков в знаки.

Лори понадобилось время, чтобы понять, о чем он говорит.

– Это что, автоматическое распознавание голоса? – спросила она. – То, что я использую, когда надиктовываю на телефон свои письма?

– Вот именно. Если сомневаетесь, то сейчас мы во всем разберемся. – Дуайт поднял трубку и набрал короткий номер. – Ребята с телевидения у меня. Вы не могли бы заглянуть?

Через минуту в кабинет Дуайта вошел красивый мужчина в возрасте около шестидесяти. Он был небрежно одет в легкую рубашку из мадрасского хлопка[44]и брюки цвета хаки. Одежда хорошо гармонировала с его загаром и копной вьющихся темных волос. Мужчина представился, назвавшись Ричардом Хэтэуэем.