Боба Фетт развернулся и направился прочь, оставив Тероензу стоять и смотреть ему вслед. Тероенза, обладавший великолепным слухом, прислушался, но ничего не услышал. Фетт беззвучно растворился за дверью. Верховный жрец знал, что не увидит его до того самого дня, когда охотник доставит Хэна Соло обратно на Илезию, где тот встретит свою ужасную судьбу.

Ну погоди, Соло, думал Тероенза. Ты уже труп. Просто ты еще не знаешь об этом.

Два месяца и три охотника за головами спустя Хэн и Чубайса скопили уже немаленькую долю от той суммы, которую предполагалось потратить на приобретение в кредит собственного корабля.

Джабба и Джилиак требовали строгого соблюдения расписания, но они и платили хорошо, если их приказы выполнялись точно.

Нападений на яхты хаттов больше не было, но Хэн чуял, что между Десилийиком и Бесадии назревает столкновение. Он знал, что посланники Джилиака сделали какое-то предложение представителям Арука Хатта. Арук ответил предложением встретиться лицом к лицу. Насколько было известно Хэну, такие встречи совершенно не практиковались среди хаттов. Он оставался настороже и размышлял, прикажут ли ему везти Джаббу и Джилиака на встречу.

Хэн и Чуй работали по много часов, но иногда выпадали дни отдыха между заданиями. В такие дни или часы они развлекались вместе с другими контрабандистами в кореллианском секторе, играя в сабакк и другие игры, основанные на удачливости.

Хэн всегда был готов развлекаться, и его притягивала новизна. Поэтому однажды его внимание привлекла громадная голографическая вывеска на одном из древних, но все еще работающих казино-отелях. Гвоздем программы «Замка удачи» была популярная фокусница, которая считалась одной из лучших иллюзионисток в Галактике. Ее звали Ксаверри. Убедившись, что они могут себе позволить входные билеты в это заведение, Хэн предложил Чубакке посмотреть магическое представление этим вечером.

Хэн верил в магию не больше, чем он верил в религию.

Но у него был некоторый опыт занятия карманниче-ством и карточными трюками, и ему всегда было интересно проникнуть в тайну того или иного трюка

Чубакка, как ни странно, воспротивился идее такого похода. Он ныл и тряс головой, убеждая Хэна, что им лучше сегодня пойти куда-нибудь с Мако или к Роа – ведь он купил маленький, курносый одноместный истребитель, который откуда-то эвакуировали пираты и над которым он теперь трудился. Хэн и Чубакка несколько раз помогали Роа чинить кораблик. Хэн настаивал, что они могут помочь Роа когда угодно, в то время как Ксаверри выступала всего неделю. Чуй покачал безмолвно головой, на его физиономии не было радости. Хэн уставился на вуки, пытаясь понять, какой ранкор его укусил.

– Эй, приятель, да в чем дело? Давай повеселимся!

Чуй только рыкнул и покачал головой, ничего не говоря. Внезапно Хэна озарило: все-таки Вуки были все еще примитивным народом. Они приняли и адаптировали под свое общество передовые технологии, но это были чужие технологии. Вуки были очень умной расой, они научились летать на космических кораблях через гиперпространство, но они никогда не строили своих кораблей.

Вуки, которые покидали Кашиийк – хотя теперь, когда Империя объявила Кашиийк планетой рабского труда, это происходило очень редко, – покидали планету на кораблях, построенных другими расами. В обществе вуки были приняты традиции и обряды, которые большинство жителей Империи назвали бы примитивными. У Чуй были собственные верования, часть из которых Хэн считал чистой воды суевериями.

В легендах вуки присутствовали устрашающие повествования о сверхъестественных существах, которые разгуливали под покровом ночи, утоляя голод и жажду, а также истории о злых магах и колдунах, которые могли навязать другим свою волю, преследуя черные цели.

Хэн в упор посмотрел на своего покрытого шерстью партнера.

– Слушай, Чуй, ты знаешь не хуже меня, что эта их «магия», которую показывает Ксаверри, – всего лишь несколько простых трюков, верно?

Чубакка рыкнул не слишком уверенно. Хэн протянул руку и потрепал вуки по голове – Дьюланна часто так делала. У вуки это было равносильно утешительному похлопыванию по плечу.

– Поверь мне, Чуй, эти фокусники не занимаются настоящей магией. Нет у них магии, про которую говорится в легендах вуки. Магия Ксаверри это и не магия вовсе, а ловкость рук, ну вот как я иногда делаю с картами. Или они там пользуются голографическими проекциями, зеркалами и банта их знает чем еще. Никакой настоящей магии. Ничего сверхъестественного.

Чуй издал протяжный вой, но Хэну показалось, что слова начали убеждать вуки.

– Спорю, если ты пойдешь сегодня со мной, я смогу рассказать тебе, как Ксаверри делает все свои трюки. Ну, приятель? Договорились?

Буки тут же спросил, на что Хэн собирается спорить. Кореллианин задумался на мгновение.

– Я буду готовить завтрак и убираться целый месяц, если не пойму, как она их делает, – пообещал он. – А если я смогу вывести ее на чистую воду, ты мне возвращаешь деньги за билет, идет?

Чубакка решил, что так будет честно.

Двое контрабандистов попали на представление достаточно рано, чтобы успеть занять места поближе к сцене. Они ожидали начала в нетерпении. Наконец, раздался вой фанфар, и голографический занавес исчез, открывая взгляду сцену и единственное живое существо на ней.

Ксаверри оказалась роскошной, привлекательной женщиной старше Хэна на несколько лет. Свои длинные тяжелые черные волосы она заплела в хитрую прическу. Она носила линзы, усиливающие цвет радужки, и ее глаза сверкали серебром. На ней был костюм из фиолетового шелка, с тщательно продуманными разрезами в таких местах, чтобы иногда можно было урывками разглядеть золотистую кожу под одеждой. Она выглядела экзотично, восхищала. Хэн задался вопросом, с какой она планеты. Ему прежде не доводилось видеть таких, как она.

Как только ее представили зрителям, Ксаверри начала представление. Почти без слов она исполняла все более сложные трюки.

Хэн и Чубакка зачарованно наблюдали за ее иллюзиями.

Несколько раз Хэну казалось, что он знает, как был поставлен тот или иной трюк, но ему так и не удалось найти хоть один прокол в ее безупречном исполнении. Он понял, что проиграл спор.

Ксаверри показывала все обычные фокусы, а потом улучшала их. С помощью лазера она разрезала добровольца из публики на две части, потом проделала то же самое с собой. Она «телепортировала» не только себя, но и стайку родианских мышептиц из одной стеклянной клетки в другую, которая находилась на противоположном конце сцены, во время единственной вспышки дыма и пламени. Ее иллюзии были исполнены со вкусом и воображением. Ксаверри творила их с таким мастерством, что казалось, будто она и правда обладала сверхъестественными возможностями.

Когда она, как всем показалось, выпустила стаю кайвенских свистелок и они напали на зрителей, даже Хэн вздрогнул, а Чубакку пришлось держать, чтобы он не пытался атаковать воображаемых летунов – такими они казались реальными.