Солнце скрылось за непонятной громадой, но послезакатное небо еще оставалось багровым. Небо и замок. Это все же был замок. Действительно замок, и, пока Катриона смотрела на него, от его подножия как будто начали подниматься пурпурные полосы, такие же, какие она однажды видела на плаще…

– Нет!.. – выдохнула она.

Каким-то образом, сама не понимая как, она выдернула себя и двух своих спутников обратно в дом, где в очаге все еще горел огонь и горгулья по-прежнему поблескивала золотисто-медовым цветом, словно не дерево, а ограненный драгоценный камень, сияющий на просвет, и темная липкая лужа, багровая в отблесках пламени, растеклась по полу, мерцая осколками битого стекла.

Тетушка уже подхватила ведерко с золой и принялась совком густо засыпать лужу. К тому времени, как Катриона вспомнила о том, что дышать все-таки надо, свежий запах почти пропал, задушенный тучей стылого пепла. Катриона закашлялась.

– Пе… – начала она.

– Не произноси ее имени, – перебила ее Тетушка.

Катриона заметила, что тетины руки дрожат. Тетушка повернула голову, как будто искала что-то и не могла вспомнить, где оно находится. Она отложила ведро и совок и прижала руки ко лбу, словно у нее болела голова. Катриона услышала, как Бардер тяжело сел – ножки его стула коротко стукнули по полу. Сама она уже подтащила табурет к дымоходу и попыталась нашарить маленький железный котел, стоящий высоко в нише. Почувствовала она его раньше, чем нащупала пальцами, и вытряхнула содержимое в руку. Спустившись вниз с зажатым в руке свертком, она развернула его и поспешно накинула ожерелье на толстую шейку горгульи – чуть выше петли на прялке, в которую было продето веретено.

Полупрозрачные бусины в талисмане человека с саблей поблескивали, как мордочка горгульи, только не желтовато-медным, а неровным кремово-белым цветом, напоминавшим свежее молоко с еще не снятыми сливками. Они чуть покачивались на прялке. Домик и трое людей в нем рывком вернулись в обыденность – словно закончилось землетрясение или внезапно отступила лихорадка.

Тетушка уронила руки, а Бардер выпрямился. Катриона зашла за спинку стула, обняла Бардера и прижалась щекой к его щеке. Он скрестил руки, дотянувшись до ее плеч, и прижал ее к себе. Мгновение спустя она поцеловала его в щеку, и он отпустил ее. А затем все трое сели достаточно близко друг к другу, чтобы можно было взяться за руки.

– Хвала судьбам, что Рози была за дверью, – заметила Тетушка.

– Значит, это… правда, – заключил Бардер.

– Боюсь, что так, – подтвердила Катриона. – Но я ее не похищала. Ее мне… э-э-э… отдали.

Бардер кивнул так, будто это было совершенно разумным объяснением.

– Морок не сработал, потому что Бардер меня видел, Тетушка? – спросила Катриона после недолгого молчания. – Нам стоит беспокоиться о ком-нибудь еще, кто мог меня заметить? Мне казалось, никто меня не видел – но к тому времени я так устала…

– Не вини себя, – успокоила ее Тетушка. – Ты великолепно справилась. И я не думаю, что дело в этом. Боюсь, мороки действуют тем лучше, чем меньше связей им мешает, а Бардеру было далеко не все равно. Думаю, Флоре тоже непросто будет вспомнить, когда именно прибыла Рози, появись у нее причина об этом задумываться. Но ей незачем. Прости, Бардер. Обычно такого не случается, даже если ты… э-э-э… слегка расположен к какой-нибудь фее.

– Я не просто слегка к ней расположен, – уточнил Бардер почти обычным тоном. – Вы знаете, что только что произошло? Или мне лучше не спрашивать?

Тетушка и Катриона обменялись взглядами.

– Нет, не знаю, – покачала головой Тетушка. – Но больше не рискну откупоривать сок бдета в этом доме.

– Сок бдета? – медленно переспросила Катриона. – Но бдет растет совсем близко отсюда – там, где Двуколка переходит в пустоши, в которых никто не живет.

– Да, – кивнула Тетушка.

Снова ненадолго повисла тишина.

– Кто-то следил за нами из леса, – вспомнила Катриона.

– Не думаю, что нас видели, – уточнила Тетушка. – Надеюсь, и не увидят. Вроде бы я об этом позаботилась. Но большего я сделать не могла. И нас очень скоро заметили бы, не вернись мы сюда благодаря тебе так быстро. Бардер… Прежде чем ты сегодня уйдешь домой, тебе понадобится защита. Не уверена… Я могла бы просто сделать так, чтобы ты забыл. Возможно, так будет надежнее всего, и спать ты будешь крепче.

– Я… я предпочел бы не забывать, – отозвался Бардер. – Если не возражаете. И… Рози важна и для меня тоже. Чем… кем бы она ни была.

– Коснись носа своей горгульи, – внезапно велела ему Катриона. – Той, что ты вырезал для веретена.

Бардер сидел спиной к прялке. Он удивленно взглянул на Катриону, но все же медленно обернулся и увидел сияющую горгулью. Ожерелье на ней походило на болотные огоньки, нанизанные на свитую из тумана нить.

– Судьбы моих предков! – изумленно выдохнул он, но встал и шагнул к прялке, протягивая руку.

Прежде чем коснуться пальцами носа горгульи, Бардер чуть помедлил, но все же подался вперед. На миг все его тело озарилось мягким потусторонним светом талисмана, и Катриона затаила дыхание, осознав, что никогда не отдавала себе отчета в том, насколько он красив.

А затем свет угас, и горгулья осталась обыкновенным веретеном-волчком с блестящим от частых прикосновений носом, а талисман сделался всего лишь необычным украшением.

Наружная дверь со стуком распахнулась.

– Вы еще не закончили говорить? – жалобно спросила Рози. – Я провозилась так долго, как только смогла, и хочу есть.

Пять недель спустя кто-то вломился в королевскую крепость Флури, и солдат, охранявших ее, обнаружили спящими вповалку на посту с копьями и мечами в руках. Их лошади тоже спали, и слепни на лошадях спали, и маги в глубине крепости спали, и феи спали, и все остальные – от придворных до судомоек – были погружены в глубокий сон.

Возчики, еженедельно доставлявшие в крепость фургоны со свежими продуктами, бежали в ужасе, и Шон поговорил с одним из них, поскольку Флури стояла не очень далеко от Туранги.

– Он говорит, – делился услышанным Шон, – то же самое произошло и в Фордингбридже. Все заснули. Только в тот раз их обнаружил сменный полк, и поэтому история не выплыла наружу, как сейчас. По его словам, спали они дурным сном, каждому виделись кошмары, некоторые заболели, а кое-кто болен до сих пор, особенно среди магов.

– А что насчет принцессы? – уточнила Кернгорм.

– Принцессу, на ее счастье, увезли двумя неделями раньше. Туда заезжал король и уехал вместе с ней. Теперь она, должно быть, редко видится с матерью, ведь королева почти все время проводит в столице, с младшими мальчиками, – сообщил Шон. – Поговаривают, время от времени принцессу украдкой провозят в город…

– Надеюсь, что так, – отозвалась Кернгорм.

– Угу, – кивнул Шон, сам бездетный и не слишком интересующийся вопросом. – Разное рассказывают о том, почему принцессу в этот раз перевезли раньше. Кое-кто говорит, что придворные волшебники применяют особые чары, чтобы решать, когда ее перевозить. Другие считают, будто какая-то фея-провидица переволновалась и настояла, чтобы ребенка увезли как можно скорее. Какая разница, что там вышло, – главное, ее там не было.