Мне, честно говоря, не хотелось к пистолету даже притрагиваться, но теперь я, по крайней мере, успокоилась, уверенная в том, что не Анька пальнула в Алика с Юркой. Обойма была полной.

А подружка тем временем примеривалась к подушке.

– Оставь, идиотка! – рявкнула я.

Анька резко повернулась на мой голос – и, не осознавая, что делает, нажала на курок.

В комнате прогрохотал гром. Затем послышался звон падающих на пол осколков – разбилось большое зеркало, украшавшее шкаф работы прошлого века, доставшийся ей от бабки.

Я пару секунд стояла не шелохнувшись, потом разразилась такой тирадой, которой сама от себя не ожидала.

Анька меня внимательно выслушала, согласилась, что я права, а потом хохотнула:

– Ну теперь я, по крайней мере, знаю, как это делать.

Я опять взвилась к потолку, заорав, что она могла меня убить.

– Но ведь не убила же? Зато я уже знаю, как целиться.

Потом она отбросила пистолет в сторону и кинулась ко мне, сгребла в объятия, расцеловала, сопровождая поцелуи клятвами в дружбе и вечной любви, а потом вдруг застыла на месте – и разревелась. Сквозь рыдания я слышала ее признание в том, что она только сейчас поняла, что могла меня убить, а ведь выстрел у нее получился непроизвольно. И я сама в этом виновата: не надо было ее отвлекать. Тогда бы она выстрелила в подушку, как собиралась. В общем, мы еще немного поорали друг на друга, поревели, поклялись в вечной дружбе и пошли за веником и совком, чтобы собрать осколки.

– Вообще-то это к покойнику – бить зеркало, – заметила Анька с мрачным видом.

– У нас их уже более чем достаточно, – ответила я.

Анька предложила считать, что примета уже сработала и зеркало разбилось с опозданием. Я согласилась. Тем временем заметила, что у нее трясутся руки. Мы еще посидели на полу, опять поревели, Анька хлебнула коньячку прямо из горлышка и стала одеваться для посещения Агнессы Геннадьевны. Пистолет она протерла, чтобы удалить отпечатки пальцев, убрала его в небольшой прозрачный полиэтиленовый пакет, положила в сумку, так и не пожелав с ним расстаться, а бутылку взяла в руку и всю дорогу до дома Богдановичей продолжала к ней прикладываться. Удивлялась, что я не соглашаюсь. То, что я за рулем, на Аньку действовало мало, она заметила, что у нас половина водителей, если не три четверти, вечером едут подшофе. Я ответила, что составляю трезвое меньшинство.

Уже в машине у меня вдруг возник вопрос: а Вездеходов потом Аньку не придушит? Он ведь рано или поздно поймет, что потерял табельное оружие. Прикинет возможные места. По-моему, Анькина квартира и спальня, в частности, являются наиболее подходящими. У него же не гарем?

– И что ты намерена ему сказать? – глянула я на подружку, обнимающуюся с уже наполовину опорожненной бутылкой коньяка. – Ты вообще собираешься ему сегодня звонить? Он же, наверное, уже весь издергался, если обнаружил пропажу. Ты вообще о человеке-то думаешь? Давай звони ему.

– Я ему уже все сказала, – процедила она.

– Что? – не врубилась я.

Анька хохотнула, потом посмотрела на меня лукаво и призналась, что поставила Вездеходову ультиматум: или он уходит к ней от жены, или она, Анька, его в тюрьму засадит.

– Чего?! – взревела я, хлопая глазами и пытаясь вникнуть в смысл сказанного. – Вы ведь знакомы всего ничего, Аня, – стала я увещевать подружку, – постарайся быть объективной. Мужчина может уйти к новой женщине… после некоторого периода общения. Но не после нескольких дней! Ты с ним в воскресенье познакомилась! А сегодня вторник. Тем более, как я поняла, жена у него со времен молодости. Ты думаешь, он просто так ее бросит и поскачет к тебе? Анюта, ты – красавица и умница, но, зайка, подумай на трезвую голову… ты же у меня хорошо соображаешь…

Анька заметила, что в плане мужиков она всегда соображала плохо, у нее так до тридцати четырех ничего с ними и не получилось путного, замужем ни разу не была, хотя любовников имела несчетное количество. Но никто на ней не женился! И Анька решила принять кардинальные меры. Например, ультиматум.

– И что ты намерена делать?!

В общем, Аньке удалось умыкнуть генеральский пистолет, сунув ему в кобуру цилиндр какого-то непонятного предназначения, валявшийся у нее дома – больше ничто не подходило. Анька еще вчера задумалась, чем заменит оружие, перерыла весь дом, нашла этот цилиндр и сегодня запихнула ему в кобуру. То есть сам Вездеходов ничего не терял, а раньше Анька вешала мне лапшу на уши, предполагая, что я не одобрю ее действий.

– И дальше что? Ты считаешь, что его за потерю табельного оружия посадят? Ты уверена, кстати, что за это сажают? По-моему, просто строгача влепят, а то и замнут дело. Он ведь в ментовке не последний человек. А ты уже распланировала, как придешь под окна «Крестов» и крикнешь ему, что отдашь ствол, если он переедет к тебе, когда его выпустят? Аня, не много ли ты пьешь в последнее время? И на вены твои я бы тоже хотела взглянуть.

Анька опять посмотрела на меня взглядом Лисы Патрикеевны и сказала, как отрезала:

– Действовать будем по обстоятельствам. Какая возможность представится – ту и используем.

– Идиотка, – процедила я и подумала: «Бедный генерал! Попался на старости лет».

* * *

До Агнессы Геннадьевны мы добрались без всяких приключений. Дверь открыл Андрюша, с трудом стоявший на ногах, и уставился на нас круглыми глазами. По-моему, на этот раз он нисколько не притворялся (перед нами-то зачем?) и в самом деле или влил, или всадил в себя ударную дозу.

– Девки, вы, что ли?

Никак не узнал нас в первый момент? Или не сразу смог сфокусировать взгляд?

Заметив в Анькиной руке бутылку, протянул к ней дрожащие пальцы, но Анька предложила ему отвалить и вообще подвинуться в сторону, чтобы дать нам пройти в квартиру. Андрюша подвинулся и пригласил нас к столу, где он коротал время в компании с «девушкой» под названием «Финляндия». Мама куда-то вышла, и когда будет – неизвестно.

Переглянувшись, мы с Анькой поняли друг друга без слов и взяли Андрюшу в оборот, решив, что такой возможности нам может больше не представиться и то, что мы застали его одного, – подарок судьбы.

Анька вроде бы мгновенно протрезвела, я вообще была как стеклышко, и мы тут же спросили коллегу о его дальнейших планах.

– Девки, а вы чего думаете делать? – в ответ спросил Андрюша.

Из его дальнейших слов мы поняли, что Агнесса еще не приняла никакого решения и сейчас бегает по деловым встречам с «какими-то мужиками». Андрюшу это мало интересовало. Он полностью полагался на родительницу и свято в нее верил. Как мать скажет – так Андрюша и сделает.

– На похороны завтра пойдешь?

Андрюша удивленно вскинул голову. Я ожидала вопроса «На чьи?», но он задал несколько другой:

– Уже завтра?