Уайатт и Итан стояли по разные стороны кабинета, Уайатт у окна, а Итан у книжной полки, ни один из них даже не смотрел друг на друга. Единственной особенностью Уайатта было то, что он не скрывал свой гнев на лице. Он был так зол, что его крошечная ручка была сжата в кулак, а лицо покраснело. Итан, с другой стороны, проигнорировал его и подошел ко мне.

— Привет, папа. — Он слегка улыбнулся мне. Вблизи я заметил порез над его бровью и царапины на руках.

Погладив его по макушке, я опустил Дону и повернулся лицом к Уайатту. Он быстро вытер лицо, когда я опустился перед ним на колени. Его верхняя губа была рассечена, засохшая кровь теперь покрывала его лицо.

— П…привет, П…папа. — Он икнул, сделав глубокий вдох.

— Привет, Уайатт, — сказал я в ответ, оглядывая его, чтобы увидеть, не пострадал ли он. Я ничего не увидео. — Ты ранен?

Он покачал головой, пытаясь выдавить улыбку.

— Так почему у тебя такое лицо?

— Потому что он ребенок, — огрызнулся Итан позади меня.

— Нет! Заткнись! — крикнул он в ответ через мое плечо.

— Эй! — Я заорал на них обоих. — Итан, я разговаривал с твоим братом, а не с тобой. Иди сядь.

Он скрестил руки на груди и сел на диван директора, когда я снова сосредоточился на Уайатте. Положив руки на его плечи, я повернул его к себе и посмотрел в его большие карие глаза, в которых были зеленые искорки.

— Уайатт. Расскажи мне, что случилось.

Он сглотнул, сделав быстрый глубокий вдох.

— Мы были во дворе.

— Мы?

— Я и Эбби, — крикнул он, его руки двигались, когда он говорил… Совсем как его мать. — Бах, бах. Пули попадали во все. Я видел, как Итан схватил Дону, и я попытался схватить Эбби, но потом подошел Итан и потащил меня к дверям. Эбби, она сломала ногу в прошлом месяце и не могла бегать, и я пытался взять ее с собой, но Итан убежал слишком быстро. Он не отпустил меня. Я сказал ему, что мы должны помочь ей. Но он не слушал! Она все плакала и плакала. Я пытался вернуться, но Итан не отпускал меня, он ударил меня и толкнул за столы. Он не отпускал…Я пытался бороться. Потом… потом… я… пуля попала… она смотрела на меня. Она…умерла, верно? — Он начал дрожать, когда слезы снова потекли из его глаз. — Она умерла. Я мог бы спасти ее. Но Итан не дал мне.

Я уставился на него. Я не мог отвести взгляд, и впервые за всю свою жизнь я чувствовал себя по-настоящему разорванным, как будто видел, как Лиам, Безумный Шляпник, и Лиам, отец, конфликтуют внутри меня. Босс во мне, монстр во мне, хотел отшлепать собственного сына, сказать ему, чтобы он повзрослел, что Итан поступил правильно. В первую очередь ты защищаешь свою семью. К черту Эбби. К черту любого, кто не был Каллаханом. Хотя отец во мне, человек, которым я был бы, если бы не был боссом, если бы мы были нормальными, эта часть гордилась им. Горжусь тем, что он был готов пожертвовать всем, чтобы спасти своих друзей, что у него была такая храбрость… Но, как всегда, монстр во мне победил.

— Уайатт, — сказал я, на моем лице не было никаких эмоций. — Ты мой сын. Моя кровь. Поэтому я позволю тебе вытереть лицо. Я прощу тебя на этот раз, потому что я знаю, что это тяжело, и ты еще юн. Но если ты когда-нибудь подвергнешь себя или своих брата и сестру опасности, пытаясь спасти кого-то, кто не является членом семьи… ты больше не будешь моим сыном, ты понимаешь меня? Семья — это все, что имеет значение. Сейчас, завтра и всегда.

Он ошеломленно уставился на меня. Выпрямившись, я полез в карман пиджака за телефоном и увидел двадцать семь пропущенных звонков от Мел.

Черт. Она… Не успел я подумать о ней, как мой телефон зазвонил еще раз.

— Итан, твоя мать, — ответил я, передавая телефон, но прежде чем он смог заговорить, Дона схватила трубку, широко улыбаясь.

— Мама, где ты? Итан плачет! — Она хихикнула.

— Дона! Прекрати врать! — Итан попытался схватить телефон, но она убежала от него. Уайатт ничего не сказал и тихо сел на диван.

Нам нужно перестать нянчиться с ними. — Голос Мел зазвенел в моей голове. Дело в том, что Уайатт не был ребенком… у него были моральные принципы.

— Босс. — Федель вошел с папкой в руке, выражение его глаз выбило меня из колеи.

— Что теперь? — Рявкнул я, выхватывая у него папку. Внутри были две фотографии и записка.

Прежде чем причинять вред ребенку другого человека, вспомни, что у тебя есть трое собственных. Ради мира, пусть это будет последний раз, когда наше оружие скрестится.

— Тайян Джу-лонг

Я просмотрел фотографии: Дона кричит из-за синего стола, ее руки сжаты так сильно, что кажутся белыми. Уайатт тянется к какой-то девочке в фиолетовом пальто на дальнем краю кадра, в то время как Итан тащил его туда, где была Дона. Кто бы ни снял их, он сделал это с близкого расстояния.

— Ради мира. — Я прошипел сквозь зубы. — Его сын нарушил мои правила, он стреляет в моих детей, а теперь хочет гребаного мира?

— Они также отправили это в офис губернатора, сэр. Мои люди просматривают все уличные камеры…

— Папа! — Дона подскочила прямо ко мне, протягивая телефон. — Мама сказала, что хочет с тобой поговорить.

— Спасибо, принцесса. — Я улыбнулся, забирая телефон, когда она подбежала к Уайатту и обвила руками его шею. Он был раздражен, но не смог удержаться от смеха, когда она что-то сказала.

— Мел…

— Семья Тайян объявила нам войну, Лиам.

— И они, как и все остальные ублюдки, узнают, что чертова цена войны — кровь.

ИТАН

— Почему мамочка еще не притопала? — Дона скорчила рожицу, дергая за уши своего плюшевого слоника, мистера Мисмора. Папа назвал его в честь нее, потому что она не могла