— Падре! Прошу вас, выслушайте! Я не из праздного интереса! Мне же надо… моей подруге очень надо! Она же погибнет, он же сгубит ее! А как же защита светлых душ, вы же этим тут занимаетесь! Ну, неужели не поможете?!

Священник не вышел из исповедальни, хлопнув дверью, но и на место не сел. Подумав, ответил строго, словно отчитывал меня.

— Демоны к чистым душам дороги не находят. Они по грехам идут, как по хлебным крошкам. Вашей подруге нужно в себе разобраться и все грехи свои из души вытравить. Молиться усердно, причащаться, исповедоваться… и если искренним будет ее желание очиститься и вернуться к Богу, то никакому демону не удастся ее совратить.

Признаться, я ожидала не этого… а, например, что он даст мне телефончик проверенного экзорциста. Или, по крайней мере, посоветует молитву, от которой у моего демоняки всякое желание тянуть ко мне свои красивые рельефные руки с четким рисунком вен на изящных кистях отпадет. Или еще что-нибудь отпадет, чтобы он меня смущать перестал своим явным ко мне интересом. А он — «причащайся-молись». Это как «рая нет, но вы держитесь»!

Ну, серьезно. За какие такие страшные грехи Илья Краснов на мою голову? Вон, на Катьку Кошкину, мою подругу, посмотреть — это же ходячая энциклопедия для праведников, как делать не надо. Чего только стоил ее роман с женатиком в прошлом году! Но достался этот прынц из ада почему-то именно мне…

— А еще к психологу бы ей обратиться. А то и к психиатру, подруге вашей. Знаете эту хорошую поговорку: на Бога надейся, а сам не плошай? Так вот, будьте благоразумны, девушка, и обратитесь за помощью не анонимно, а адресно.

Сказал и вышел, аккуратно притворив за собой дверь. А я так и осталась сидеть, словно ушатом холодной воды облитая.

Не верит он в демонов. Так же, как и я бы не поверила, если бы вживую с одним из них не столкнулась. Так что не будет тебе, Алиска, божественной помощи, где ни ищи. Скорее в психушку угодишь, а уж там Илья Краснов тебя быстро достанет, к койке за белы рученьки пристегнет и…

От того, что мысли начали живописать после этого «и», мне стало дико жарко в «бабушкином шкафу», и я поспешила покинуть его, не оглядываясь и направившись к выходу из католического храма.

Как там? «… а сам не плошай»? Ничего, придумаю что-нибудь. По крайней мере, так просто я тебе, Илья Краснов, не сдамся! Так и знай!

Я долго не могла решиться толкнуть офисную дверь. Стояла перед ней, тупо пялясь в черно-алую табличку с надписью «Красный Кактус» с двумя переплетенными «К», и думала, что сейчас лучше бы сиганула в черные воды с высокой скалы, чем идти на ковер к тиранше и требовать вернуть мне мою работу. Делать это, опоздав на целых полдня, было как-то особенно трудно, да еще к тому же вспомнился тот наш разговор в ее кабинете…

Как только Илья заставил ее? И чем они, в конце концов, занимались там… вдвоем…

Стоп! Почему это вообще должно меня интересовать? Я что, ревную? К нему?!

Звонко хлопнув себя по и без того залившимся румянцем щекам, я зло прикусила губу и вошла в офис нашей компании.

Мое наваждение как рукой смыло, но не от минутки членовредительства, а из-за вакханалии, творившейся в нашем уютном «оупен спейсе».

Мои коллеги буквально стояли на головах, что-то громко и бурно обсуждая. Даже Пашка, наш сисадмин (или как его дразнил Семен — СИСЬадмин), вылез из своей обтягивающей каморки за кабинетом тиранши. А это о многом говорило! Ведь заставить двухметрового парнягу, весившего к тому же как молодой бычок, выбраться из социофобского убежища не удавалось даже на тортик по случаю чьего-нибудь дня рождения. Он и программы всегда дистанционно настраивал!

— … я вам говорю, я этого хрена сразу раскусил! — Вещал наш менеджер Семен, перебивая гомон спорящих друг с другом коллег. — Хана нам всем, точно хана! А тиранша божьим одуванчиком будет казаться!

Своей широкой спиной Пашка закрывал мне весь обзор и я попросила его пропустить меня вперед, деликатно обратив на себя внимание, похлопав сисадмина по сгибу локтя. До плеча я со своими метром шестьдесят даже в прыжке не факт что дотянулась бы.

Однако, мое появление из-за спины цифрового гиганта произвело неожиданный эффект. И очень неприятный! Все разом умолкли, а некоторые даже стали спешно расползаться на свои рабочие места.

— Ах, вот и наша темная лошадка. — Презрительно фыркнул Семен и подошел ко мне с таким видом, будто искал источник неприятного запаха в офисе. — Что, устала отдыхать? А мы думали, что не барское это дело, работать средь бела дня.

Опять он цепляется! От выпада этого лощеного зануды у меня аж вскипело.

— Ты что такой злой, Улицкий? Мама кофе с утра в постель не принесла? Или шнурки не погладила, пришлось в мятых на работу идти? — Ответила я ему в тон и пихнула плечом, расчищая путь к своему рабочему столу.

Надо отметить, что никогда Семен себя со мной так грубо не вел, как в последние пару дней. Как увидел меня с Ильей в коридоре, будто с цепи сорвался! И если бы я не знала, что он гей, то решила бы, что во всем виновата ревность.

Хотя… может он не Илью ко мне ревнует, а наоборот? В конце концов, мало ли как Краснов действует на людей… а ведь я и не думала об этом раньше! По крайней мере, это многое бы объяснило в поведении Аллочки Петровны, Катьки…

— Как ты могла мне не сказать? Я думала, мы подруги! — Легка на помине.

Катька подхватила меня под локоть, едва я коснулась попой своего кресла и буквально силой потащила в сторону туалета, горячо шипя в самое ухо. — Тут такое с утра творится. Нет, ТАКООЕ! Ты ведь знала, скажи? Знала, да? Блин, не могла вчера сказать? Ну хоть намекнуть!

Но дойти до укромного уголка для сплетен нам так и не удалось, двери офиса распахнулись, впуская в себя яркий ураган из ошеломительно терпкого парфюма, красного платья и декольте, что глубже марианской впадины, которым Аллочка Петровна так и льнула к руке высокого брюнета с сексуальной улыбкой довольного жизнью самца. Которую я, между прочим, не один час старательно подбирала из сотни вариантов на шаттерстоке…

— Вот, а здесь у нас сидят все дизайнеры и менеджеры. Ребята проверенные, работали еще при моем отце и в принципе старательные. Но… — Сказала, доверительно приблизившись, так что разбирать слова мне частично пришлось по губам — если вы решите оптимизировать расходы, я бы рекомендовала присмотреться к Кошкиной…

— О! — Сверкнул Краснов пронзительным взглядом Клинта Иствуда, — К Кошкиной я уже начал присматриваться, но готов углубиться!

И рассмеялся так бархатно, так мелодично… и похотливо, что ли… Смерил Катьку взглядом, от которого та едва ли трусики не обронила, а на меня при этом даже не посмотрел! Стоп. А почему это меня, собственно, волнует?

На Кошкину же смотреть было жалко. Когда тиранша с Ильей прошли мимо нас, затряслась вся, смотря на них расширившимися то ли от ужаса, то ли от возбуждения глазами. Губа нижняя трясется, глазки бегают… Но чего она боится? Увольнения или того что Краснов намерен к ней присмотреться не в переносном, а эротическом смысле?