Все знали — он есть. Но кто он? Одно мычание, как ни пытай.

— И все? — мой голос дрогнул. У отца было ведь столько дочерей. Неужели никто из них не пережил ту ночь? — Больше никто не уцелел?

В собственном шепоте я слышала леденящий душу ужас. Перед глазами вставали лица девочек разных возрастов, так похожих на меня. Играющих в детских комнатах. Несмотря на жестокость, что творилась в доме, там слышался и смех.

Моя нижняя челюсть мелко задрожала. В глазах встали слёзы. Опустив голову, я пыталась взять себя в руки.

— Еще старшая дочь ханыма. Гресвиль вроде, — продолжил Вегарт, не замечая моего состояния. — О ней известно не больше, чем о младшем щенке. Об остальных я не узнавал, они не имеют никакой ценности.

Я не ответила. Просто передвигала одеревеневшими ногами.

Гресвиль.

Да, именно так меня назвал отец.

Но матушка перед кончиной выдохнула — Грета. Одна из служанок услышала. С тех пор дома в отсутствие отца меня называли именно так.

Грета. Фера Гресвиль из рода белых волков, дочь ханыма Долона.

И все же. Услышать настоящее имя из уст генерала драконов было страшно.

— Вы их ищете? — шепнула, сражаясь с дрожью в голосе.

— Да, — Вегарт склонился ниже и попытался поймать мой взгляд. — Тебе нехорошо, Грета? Ты дрожишь и сбиваешься с ритма.

Только сейчас я сообразила, что наступаю ему на носки сапог.

— Прости, я просто давно не танцевала.

— Давно? Откуда ты знаешь, как вообще танцевать под эту мелодию? Я её выбрал лишь потому, что её можно исполнять бесконечно долго. Но ты удивила. Может, признаешься чей ты бастард?

— Неважно, — ухватившись за его плечо, продолжала передвигать ногами.

— Может, всё же, кроме старшей дочери и младшего сына, выжил ещё кто-то из волков? Ходило много слухов, — моё сердце заходилось в бешеном ритме и не могло успокоиться.

— Грета, ханым и сам не знал, сколько щенков выродил. Так что тут неизвестно сколько этих бешеных разбежалось по северным землям.

— Бешеных? — повторила я. — Что же ты танцуешь с бешеной, Вегарт Бессердечный? Живешь в доме бешеной. Ешь то, что она готовит. Позволяешь стирать твои вещи.

— А при чем тут дети ханыма и ты? — не понял он.

— А притом что рожали тех девочек обычные женщины. Пленницы. И я сомневаюсь, что ты этого не знаешь, дракон. Так чего же они у тебя все бешеные вдруг? Эти дети чем перед тобой провинились, что ты так зло отзываешься о них? Нашел бы — глотки всем перерезал? Как зверью. Так?! Волчонок ребенком быть не может? Он как-то плачет иначе? Кровь у тех маленьких девочек другого оттенка?

— Хватит! Ты говоришь лишнее, Грета. Признаю, сиротами их оставил я. Добивал старика я своими руками. Его ублюдка Гасми тоже я пытал. Но больше я никого не тронул.

— А если бы ты сына младшего ханыма отыскал — убил бы?

Спросила, а у самой натурально ноги задрожали. Отчего-то я была уверена в том, что он ответит.

— Да, — Вегарт безразлично пожал плечами. — Выродков ханыма нужно топить в придорожных канавах. Что Гасми, что Бирна, что этого безымянного. Найти бы только.

Я остановилась.

— Грета?

— А дочь? Гресвиль? Её тоже убьешь?

— Тебе солгать? — он всё ещё пытался удержать меня в своих объятиях.

— Нет. Ты убьешь эту женщину, Вегарт Бессердечный?

— Да, — он кивнул. — Её будущий муж — прямой наследник этой земли. И поэтому она прямая угроза мне и императору. Я не скрываю от тебя, Грета, кем являюсь. Или предпочитаешь ложь?

Он снова притянул меня к себе.

— Или мне лгать тебе? — выдохнув на ухо.

Моргнув, я позволила снова повести меня в танце. Внутри всё сжалось от страха перед этим мужчиной. Он убьет меня, если я выдам себя. Удавит Руни и… Юниль. Просто потому, что она тоже дочь ханыма.

«Я бы хотела, чтобы ты сгинул в том болоте, Вегарт» — произнесла про себя.

Музыка лилась над площадью. Народ веселился, плясал. Смеялся. Юниль кружила с Льюисом. Руни, хлопал им.

Они даже не понимали, что молодой дракон им не друг. Он прямая угроза их жизням.

— Когда вы уйдете? — спросила еле слышно.

— Нет точного времени, собраться вы успеете, — ответил дракон.

Он вглядывался в моё лицо и мрачнел. Понимал, что что-то не так, но прямых вопросов больше не задавал.

— Нет, с тобой, генерал, мне точно не по пути, — покачала головой. — Сколько будет еще продолжаться эта пытка танцем?

— Тебе настолько неприятно находиться со мной рядом, Грета? — в его голосе прорезалась злость. — Что я сделал такого, что ты так меня невзлюбила? Что во мне не так?

— Всё не так, — не выдержав, я оттолкнула его от себя. — Ты же только что признался, что убил бы паренька, которого и в глаза не видел. Не разбираясь, кто он и какой он. Просто потому, что его мать некогда снасильничал ханым белых волков. Ты готов голову оторвать женщине только за то, что ей не повезло родиться дочерью этого зверя. И чего же ты ждешь после этого от меня? Волчицы.

— Грета, — он облизнул губы и выдохнул.

— Я волчица, генерал. Та, кого ты так презираешь. И никем иным я не стану. Так что обрати свой взор на кого-нибудь иного. Здесь хватает и ведьм, и простых крестьянок. Они тебе и улыбнуться, и спляшут, и даже на сеновале постелят на двоих. А меня не тронь.

Повернувшись, я двинулась в сторону дочери. Молодой дракон больше не казался мне милым юношей.

— Юниль, Руни, мы идем домой. Быстро, — процедила, подойдя к ним.

— Но, мама, Льюис учит меня танцевать, — возмутилась моя наивная девочка.

— Пусть он поучит кого другого, милая. Я запрещаю тебе подходить к нему. И тебе, Руни, тоже.

Я строго взглянула на брата. Дураком тот не был. Его взгляд скользнул по мне и остановился за тем, кто стоял за моей спиной.

— Ма? — Юниль притихла и взглянула на Льюиса.

— Домой! — повторила я и, взяв дочь за руку, быстро пошла в сторону дома. Обернулась лишь раз, чтобы убедиться — брат не отстает.

Он брел следом с задумчивым видом.

— Мама, что плохого сделал Льюис? — начала расспросы Юниль.

Но отвечать я не спешила. Нужно было придумать какое-то объяснение для нее.

Впереди из сумрака показалась лошадь, впряженная в низкую телегу. Она шла, не спеша, явно со стороны лесной дороги.

Мне не особенно было интересно, кого там ещё принесло в нашу деревню.

Телега приближалась. В нос ударил знакомый неприятный запах. Чего-то несвежего. Разлагающегося мяса…

Телега поравнялась с нами… Истошный визг Юниль оказался столь неожиданным,