вонючего, косматого. Убийца дергался, пытаясь высвободиться. Нож выскользнул из его слабеющих пальцев и упал на дорогу, подняв небольшое облачко пыли.

Генерал продолжал яростно выламывать ему руку.

Я сделала шаг к нему, чтобы хотя бы попытаться забрать Юниль, но в этот момент на спину красноглазого вскочил огромный черный волк. О его намереньях гадать не нужно было.

— Руни, нет! — взревел взбешенный дракон. — Отойди от него!

Но брат предпочел его не услышать. Разинув пасть, он впился нападающему в шею со спины.

— Руни, не надо, — Льюис попытался схватить волка за задние лапы и стянуть со стремительно бледнеющего мужика. Красноглазый что-то нечленораздельно мычал и дергался как в припадке.

— Руни, не смей! — отчаявшись достучаться до него, Вегарт нашел меня взглядом и попытался быстро передать дочь.

Но было поздно, челюсти брата сомкнулись, и волк дернул головой, вырывая хребет убийце.

— Да твою же… — Вегарт разжал руку, удерживающую красноглазого, и смачно выругался. — Ты что, парень, сотворил! Зачем?

Снова разинув окровавленную пасть, Руни уставился на меня.

«Чтобы не допросили, — раздалось четкое в моей голове. — Нельзя им знать»

И я была с ним согласна.

Это сейчас Вегарт готов меня защищать, потому как видит во мне лишь истинную. Но что будет, узнай он правду? Мало того что волчица. Он уже по этому поводу удавиться грозился. А если известным станет, что я и есть та самая Гресвиль — старшая фера, рожденная истинной ханыма Долона. Да он меня со свету изживет, чтобы не позорила его.

И я прекрасно понимала, что это непустые страхи. Мой отец всегда желал иметь сильное потомство. Сыновей. Он выбирал чистокровных женщин в свой гарем. Ведьм, магичек, перевертышей. И не абы каких, а из снежных барсов и львов. Но мало кто знал, что истинной его была обычная женщина, в семье которой некогда потоптались оборотни из волков. Несмотря на истинность, отец проклинал богов за столь слабую бабу.

Нет, он её не убивал, но и не любил. Лишь хотел, по животному, без чувств. Это сводило его с ума. Человеческая часть так и не смирилась с тем, что родила ему единственная лишь дочь. А дальше — ничего.

Мама была настолько слаба здоровьем, что просто не в состоянии оказалась выносить дите оборотня повторно.

Так она и умерла при очередной попытке осчастливить мужа сыном. На тот момент в доме уже появились и ведуны, способные готовить особенные зелья, и женщины-невольницы.

Отец ее предал, растоптав священные магические узы.

И сейчас я смотрела на дракона, отчетливо осознавая — насколько бы ни была сильна связь истинных, но она не всегда ведет к счастью. Даже моя волчица предпочитала лишь тихо выть, но не мешать мне — человеку — оценивать этого мужчину. Потому что в момент смерти мамы я была ещё дитем и весь удар она приняла на себя. Горе и слёзы у небольшой могилки принадлежали ей. Оплакивала она, спрятав меня подальше, чтобы не понимала. Чтобы не тосковала по маме. И теперь ей так же, как и мне, было страшно до одури.

— Грета, — услышав свое имя, я вздрогнула и уставилась на генерала. — Пойдем, я отведу вас домой и приставлю охрану. А сам разберусь, что это за «подарок» и от кого. Руни, — обернувшись, он недовольно зыркнул на брата, — скидывай шкуру и следом за мной. Я тебе потом объясню, что такое сдержанность и когда стоит выпускать клыки, а когда нет. Льюис, — молодой дракон, рассматривающий мертвого красноглазого, обернулся на наставника. — Обследуй всё внимательнее. Понятно, что убивать шли не Грету, а первого кто под волков сунется. Но мне нужно знать, хотя бы примерно, откуда прикатила телега.

— У него язык вырезан, — Льюис, не проявляя деликатность, раздвинул челюсти покойнику. — Ничего бы мы от него не узнали. Волчья падаль подстраховался, чтобы наверняка. Вопрос, кто вознице глотку вскрыл? Явно не этот.

— Не при девочке, — резко оборвал его Вегарт, — она и так увидела больше, чем нужно было.

Юниль жалобно всхлипывала, крепко держась за дракона. Чуть в сторонке стояла бледная Амма, её удерживали соседки.

— Грета, — Вегарт снова взглянул на меня.

— Маме помогите, пожалуйста, — выдохнула я и развернулась в сторону дома.

Брела медленно, как старуха, передвигая ногами. Нет, умом я соображала, что «подарок» был сделан нам с Руни, и убить хотели любого, чтобы показать нам — драконы не защитят.

Бирн желал напугать, и у него это получилось. В этом он всегда был успешен. В какой раз я пожалела, что умер Гасми, а не он. Хотя, кто знает, как повел бы себя этот брат. Он всегда был себе на уме. Возможно, позволил бы прожить недельку, а потом мягко и незаметно удавил бы сначала меня, а потом и подрастающего Руни.

Гасми определенно был умнее и хитрее. Но не менее кровожаден, чем Бирн. И да, столь же жесток.

Я зажмурилась. Что теперь делать? Как быть?

«Бежать немедленно!» — шептал внутренний голос.

Я была с ним согласна. Но как же Амма и Юниль? Куда их в лес, кишащий бешеными? И ладно бы у нас было время спокойно убраться подальше, но нет же.

— В округе бродят стаи сына мертвого ханыма, так ведь? — спросила, не оборачиваясь.

Знала, что Вегарт там. На его руках перепуганная Юниль, которая не желала с ним расставаться. А следом плетётся Руни, и думки его мало чем отличаются от моих.

— Тебе ничего не угрожает, Грета, — негромко отозвался Вегарт.

— Но они в лесу? — настаивала я.

— Нет, лес прочесывают мои войны. Бешеные засели в одной из соседних деревень в надежде скрыться среди местных. Я ведь не ведаю, кто там свой, а кто нет, а деревенские настолько их боятся, что и не сознаются.

Я кивнула. Выходит, скрыться возможность есть, только выяснить — правда ли там в лесу хоть относительно, но безопасно, или нет.

Вздохнув, смекнула, что без волчицы мне это ну никак не сделать, а значит, придется признать свою звериную половину и хоть немного, но довериться ей.

Присев за стол, внимательно наблюдала за Вегартом. Он ходил по кухне взад-вперед и укачивал Юниль, рассказывая ей, что все это было не взаправду. Что головы женщин — чучела, а туши волков — это страшные дикие животные, которых специально закололи копьями, чтобы не нападали на путников, и такие хорошие девочки, как она, спали спокойно.

Я же была в смятении. Мне и в голову до этого момента не приходило, что подобное зрелище губительно скажется на дочери. Как-то другое больше волновало.

Но дракон удивил.

— Но все же думают, что головы настоящие, —