– Племянница, выйди замуж, хотя бы на время. А то вечно все сводишь… В общем, неважно.

– Я встречалась с ним недавно, – призналась девушка. – Ему понравился мой проект.

– Я знаю. И знаю то, что наш общий друг считает, что тебе пора заниматься более серьезными вещами, нежели выдумывать очередной лечебный крем.

– Я не умею собирать бомбы, – буркнула девушка себе под нос.

– О, не говори глупости, – поморщился мужчина. – Как же все-таки плохо я тебя воспитал. Где манеры, где изысканность, где чувство собственного достоинства? Настоящей леди ты так и не стала, – с непонятной горечью заключил он.

– Сейчас не позапрошлый век и даже не прошлый, дядя Андрей, – отвечала ему девушка. – Нужно быть прогрессивной, а не изысканной. Сильной, а не безукоризненно вежливой.

– Зачем? – поинтересовался со вздохом ее родственник.

– Чтобы быть не хуже вас, мужчин, – вздернула носик с едва заметными веснушками Алекса. – И вообще. Чего там хотел этот тип?

– Не тип, – посуровел мужчина с медными волосами. – А Генри Блэк, один из наших инвесторов. Который очень интересуется твоими способностями. Работать в его частной лаборатории – это, – тут он на секунду задумался, подбирая нужное слово, – честь.

– Честь? – сузила глаза девушка. – А то, что он хочет сделать с моей подругой, это как связано с честью?

– Твоя подруга – обычная девчонка, одна из многих. Если бы я не знал о твоем нездоровом увлечении хамовидным полицаем, я бы подумал о твоем еще более нездоровом интересе к одной из этих Хвощинских. Ты чересчур заботишься о ней.

– Дядя! А кто еще о ней позаботится? – Алекса проговорила с нажимом, недовольно глядя на собеседника. Тот скользнул по лицу племянницы укоризненным взглядом.

– Не начинай. Мы сейчас о твоей подруге говорим или все же о твоем будущем?

– Сейчас мы говорим о том, как ловко меня продать под крылышко Ге-е-енри, – имя мужчины Алекса произнесла с непередаваемым выражением лица.

– Прекрати язвить.

– Хорошо. Извини. Ты прав, это крайне заманчивое предложение, хотя я не понимаю, почему он сделал его именно мне. Я, кажется, предстала перед ним не в самом выгодном свете.

– К счастью, дорогая, твое хамское поведение отлично компенсируется профессионализмом. Радуйся, что твоя глупость не повлекла за собой неприятности.

– Схожу с ума от счастья, – проворчала Алекса. Работать с Генри? Да она на сосне повесится. И его повесит… Если сможет.

– Мне не очень хочется отпускать тебя к нему, но, думаю, это пойдет всем на пользу. Не только ему, мне и тебе. Всем нам.

Алекса вздохнула.

– В августе вместе с Генри уедешь в Австрию, – все уже решил за девушку дядя Андрей. Он действовал из лучших побуждений, но только одного не учел – характера племянницы.

– Лучше выгони меня из семьи, дядя, – сказала Александра необычайно спокойно, тем самым тоном, за которым кроется твердая решимость.

– Зачем мне тебя выгонять? – осведомился тот сердито, сразу все поняв.

– Я не подчинюсь твоему слову, – вздохнула девушка. – Тебе придется. Наверное, мы никогда больше не увидимся, но ты знай, что твоя своевольная племянница всего лишь хотела быть свободной.

– Можно подумать, он сделает из тебя рабыню.

– Он сделает из меня рабыню. Как из моей подруги, на которую тебе плевать, хотя…

– Знаешь что… – повысил голос мужчина, но решил оставить отповедь на потом – то ли понял, что это не поможет, то ли увидел, что они почти приехали. – Впрочем, делай что хочешь, дорогая моя племянница. Отказываешься от перспектив – отказывайся. Но помни, проект Блэка – это надежда. Надежда на прорыв.

Он первым вышел из автомобиля, открыл перед девушкой дверь и по привычке помог вылезти. Вскоре они, словно забыв о размолвке, вошли в один из самых шикарных ресторанов города, на встречу с родственниками. Александра с превеликим неудовольствием заметила на улице, неподалеку от входа своих коллег, которые с удивлением смотрели на нее и ее дядю, которого, впрочем, знали как одного из директоров компании. О родственных связях этих двоих они не догадывались, а потому вновь сделали неправильные выводы.

* * *

Лиза и Генри стояли на старом каменном мосту, под призрачной луной, которая только-только появилась на неспешно темнеющем небе. Речную воду еще золотили дорожки последних лучей заходящего солнца, но уже ощутимо похолодало. Как всегда бывает рядом с водой. Слегка озябшая в своем тонком платье, Лиза прижалась к Генри, пытаясь согреться, правда, это у нее мало получалось – темноволосый мужчина если и был горяч, то только в выражении своих чувств в уединенной обстановке. Той самой, когда у девушки дыхание перехватывало от самых простых и, казалось бы, случайных прикосновений.

– Это твое любимое место? – спросила Лиза. Тут, за городом, неподалеку от поселка, действительно было красиво и тихо. Старый мост, дугой перекинутый через тихую речку, пышная зелень, похожая на облака из листьев, умопомрачительный аромат разнотравья, гомон птиц и далекие звуки деревни. Лиза ощущала себя провинциальной барышней-дворянкой из девятнадцатого века, которая гуляет по имению вместе со своим женихом. Только красивого старинного наряда не хватало и слуг где-нибудь в кустах.

Вспомнились некстати те сны с ее двойником. И Лиза мысленно вздрогнула от мгновенного непонятного страха, который, впрочем, исчез под наплывом реальности.

– Это часть моего любимого места, – загадочно отвечал Генри, обнимая девушку за плечи. – Вторую часть ты увидишь чуть позднее, милая моя Лиза.

– Романтично, – улыбнулась она и попыталась согреть дыханием озябшие тонкие пальцы. Раньше, правда, слово «романтика» вызывало в ней насмешливое отвращение, а теперь все то, что делал Генри, казалось ей таким.

«Может быть, потому что его романтика – со вкусом денег? – подумалось отчего-то ей, но шатенка отбросила эту мысль прочь. – А, какая разница, он бы и без них был самым лучшим…»

Эта мысль показалась пугающей, но Лиза тут же забыла о ней – Генри, пристально глядя ей в глаза, положил прохладную ладонь ей на живот, заставив судорожно вздохнуть, неспешно провел ею по телу девушки, бережно коснулся груди, заставляя Лизу податься к нему, а после резко схватил за горло и поцеловал.

И делал это так настойчиво, так чувственно и умело, что она перестала думать вообще о чем-либо.

Обычно Генри предпочитал более деликатные ласки, был нежен и осторожен, но сейчас на него словно что-то нашло – он крепко сжимал Лизу в своих объятиях, грубовато целуя и покусывая кожу, оставляя на ней следы, наматывая длинные густые волосы на кулак, но не переходя, впрочем, ту тонкую грань, разделяющую удовольствие от натиска и боли. Он как будто бы не контролировал себя и не понимал, что в любую минуту тут могут появиться люди, а разорванное до пояса платье подруги грозит стать большой неприятностью. Он как будто не задумывался, хочет того Лиза или нет, нравится ей или она предпочла бы остановиться, пока не поздно.