Внезапно, уже пребывая в каком-то полузабытьи, он вспомнил, отчетливо увидел картинку, как в своем автономном походе к Северному полюсу в один из дней (а точнее, во время полярной ночи) едва не загнулся. Но тогда у него были свободными руки и ноги, и там никто не угрожал ему расчетливым и спланированным смертоубийством — только слепые силы природы, безучастная ко всему сущему стихия. А с ней можно было потягаться, особенно ему, спецу по выживанию.

В очередном странствии он решил достичь крайней точки планеты на севере в одиночку и на своих двоих — точнее, на лыжах. Все, что было нужно для такого странствия, покоилось в большущем рюкзаке и на нартах, которые он тащил за собой, впрягшись вместо собаки или оленя.

До полюса оставалось каких-то двадцать километров, когда он, вконец вымотанный, решил сделать привал и как следует передохнуть. До этого он останавливался на короткое время и, разбив палатку, забывался коротким сном прямо на льду. Залезал в спальный мешок и засыпал.

Сейчас он решил переночевать основательно. После того как установил и укрепил палатку, достал инструмент и нарезал ледяных и снежных кирпичей. Из них сложил стены вокруг жилища — с трех сторон, чтобы защищаться от ветра, который в этих краях достигал порою тридцати метров в секунду. При морозе до сорока градусов, а то и больше эффект получался просто убийственный. А тут как раз разыгралась буря, повалил снег, и хоть температура повысилась, зато шквалистый ветер с неистовой пургой делали невозможным пребывание на открытом воздухе.

Палатка, сделанная из многослойной прорезиненной ткани и к тому же защищенная ледяными стенами, держалась крепко. Руслан разогрел на примусе нехитрый ужин, проглотил его и, спрятавшись в теплом спальном мешке, заснул. А ночью началось торошение льда.

Льдина, которую он выбрал для ночевки, на вид выглядела крепкой, да и просторной — не меньше километра в длину и полкилометра в ширину. С четырех сторон от других льдин ее отделяли трещины, но и они успели зарасти свежим ледком.

Увы, природная стихия в этих краях, как по большому счету и везде, непредсказуема. Внезапно начались подвижки льда. Льдины налезали одна на другую, в одних местах вздымая торосы, в других раскалывая толстые плиты, перемалывая их в крошево.

Чуткий даже во сне слух путешественника-экстремала уловил первые признаки тревоги. Руслан успел проснуться, вылезти из мешка, собрать вещи в рюкзак, и тут прямо под ним с рокочущим грохотом образовалась трещина. Кажущаяся крепкой ледяная платформа разошлась на добрых пару метров, и человек рухнул в образовавшуюся полынью.

Тут же вынырнул, цепляясь за скользкие ледяные края. Не сразу, но через несколько мгновений ожгло холодом. Он понимал, что еще немного, и тело сведет судорогой, а тогда читай заупокойную, если успеешь. Руслан сорвал зубами рукавицу, закоченевшими пальцами выхватил нож, который висел в ножнах на поясе и с которым он не расставался даже во сне, и, воткнув клинок в лед, принялся постепенно, сантиметр за сантиметром подтягивать тело к спасительной тверди.

Он вылез, успел до того, как отказали бы все мышцы и связки, а тело безжизненным кулем ушло бы в темные студеные глубины. Откатился подальше от места разлома, который все так же трещал, норовя разойтись еще больше.

Не дав себе даже отдышаться, он начал двигаться. Прежде всего попытался спасти экипировку — ему это удалось. Оттащил далеко в сторону палатку, нарты и чудом уцелевший рюкзак. А вот спальному мешку и меховому коврику под ним не повезло — оба затонули, не прошло и минуты.

Руслан трясся, как осиновый лист на промозглом ветру: все же купание в ледяной проруби — это не погружение где-нибудь на Красном море. Дальше началась борьба за выживание. Переохлаждение на морозном порывистом ветру грозило как минимум воспалением легких, а как максимум — скорой смертью.

Руслан, выбрав место побезопасней, заново установил палатку. Укрепил ее нартами. Залез внутрь, разделся, принялся до покраснения растираться спиртом. Затем переоделся в сухое. Зажег керосиновые лампы и развесил возле них мокрую одежду.

Потом достал все тряпье, какое было, и зарылся в этот ворох. Перед этим принял сто грамм внутрь. До самого утра, которое и утром-то нельзя было назвать — все такая же темень полярной ночи, он дрожал, пытаясь согреться. Наутро у него начался жар. Так он и пролежал, потея и корчась в лихорадке, несколько суток. Принимал таблетки, выпивал сто грамм, закусывая салом с луком и чесноком, потом проваливался в забытье.

Крепкий организм экстремала победил — лихорадка и жар отступили, температура спала, и он задышал свободно и легко. Еще сутки отмерил на то, чтобы окончательно прийти в себя и набраться сил. А потом продолжил путь — как будто и не было ничего, как будто наполненные борьбой за жизнь часы и дни просто привиделись. Дурной сон и не более…

Все это пронеслось сейчас в сознании Мамбы. Да, он выжил тогда, используя свои физические данные — силу, ловкость, выносливость, задействовав все резервы своего тела. Но сейчас, в сложившейся ситуации, это не спасет — никакая сила нынешнюю солому не сломит. Выходит, спасение нужно искать в другом — в умственном превосходстве над врагом. В находчивости, изворотливости, хитрости. У него есть одно преимущество — он человек XXI века. За его плечами многотысячелетний опыт цивилизации. И многовековая мудрость человечества. Он должен, просто обязан перехитрить противника и обставить того.

От мертвого ишака ему уши, а не жизнь мамбетовская!

И Руслан напряг свой мозг. И — о чудо! — тут же куда-то ушли боль и страх, голова заработала в полную силу, перебирая варианты спасения, отбрасывая маловероятные и неосуществимые и помечая интересные.

Вскоре Руслан понял, что ему нужно было делать. Вернее, попытаться сделать. Вещи у него все отобрали. Обыскали на совесть — лишь часы и замаскированные в ремне и налобном обруче мини-камеры оставили. Ага, ну и о чем это говорит? Не о том ли, что барахлишко его — большей частью диковинное и непонятное для обитателей дворца — где-то складировано и ждет своего часа? Наверняка правителю доложили о странных предметах экипировки заезжего бунтаря. Может, даже показывали. И какой же правитель, если он не совсем дурак, не заинтересуется артефактами — магического, не иначе, происхождения?

Еще как заинтересуется. И не говорит ли это о том, что его именно поэтому не сразу на кол посадили, — хоть и хочется, ох как хочется сделать это садисту Зарикуму! — а вот оставили на дыбе повисеть и крепко подумать над своими ошибками?..

А если так, то не убьют и не замучают его пока — сделать это всегда успеют. Но вначале нужно им разобраться, не великий ли он маг? И как можно воспользоваться этими непонятного назначения и действия заколдованными штуками?..

Только мысль оформилась и Руслан решил, что надо прикинуться раздавленной вошкой и на коленях вымолить помилование, как раздался шум отодвигаемых засовов, тяжелая дверь распахнулась и в пыточную, в сопровождении стражников, вошел давешний «визирь».

Когда тот появился, Мамба уже хотел выкрикнуть: «Не убивайте! Я подарю вашему правителю палку-самострел, повозку-самокат, ковер-самолет и трубку-самогляд!» Но, к его удивлению, «визирь» приложил палец к губам и властно качнул головой, давая понять пленнику, чтоб тот заткнулся и внимательно слушал его.