Рюриковичей и жива-то только благодаря мне и моему «Оракулу». Это я остановил Измайлова с его газом, это я обеспечил победу законной власти на Дальнем Востоке. И вы хотите сказать, что у меня нет права голоса?

Он широко улыбнулся.

— Да, Дмитрий Алексеевич, далеко ты пойдешь с таким настроем, — проговорил Невский. — Если не убьют за дерзость по дороге.

Мне оставалось только пожать плечами.

— Пока что все желающие навредить моей семье скоропостижно и болезненно покидают этот мир, Емельян Сергеевич. И я буду прикладывать все свои усилия, чтобы так оставалось и впредь.

В этот момент дверь царского кабинета открылась, и Михаил II вышел в собственную приемную. Уже одетый для официального выхода за территорию Кремля. За его спиной стояла пара гвардейцев.

— Идемте, опричники, — усмехнулся, глядя на нас, государь и махнул рукой. — В монастырь!

Глава 13

Снаружи нас уже ждал десяток автомобилей, большую часть из которых составляли броневики ЦСБ. Государь сел в свой лимузин, а нам с Емельяном Сергеевичем следовало погрузиться на одну из машин службы. С собой на этот выезд Михаил II не взял никого из придворных, зато охраны набилось почти с сотню человек, включая гвардию Кремля. В двух других лимузинах ехали царские двойники — в пути машины будут меняться между собой.

— Привыкай, княжич, — с легкой усмешкой произнес Емельян Сергеевич, когда мы выехали за ворота Кремля. — Скоро ездить на других машинах совсем перестанешь.

То есть он уверен, что мне уготован путь в ЦСБ. Слишком резко меня втянули в дела этой службы, и слишком много работы у меня появляется бок о бок с опричниками. И, несмотря на мое несогласие с этим фактом, ком проблем, в который я оказался вовлечен, будет только нарастать.

Кортеж царя двигался по Москве совершенно свободно. Полицейские автомобили совместно со спецназом принудительно освобождали несколько полос для нашего движения. Такое, конечно, случается нечасто — государь очень редко покидает Кремль с такой поспешностью.

Было заметно, что, несмотря на необычность выезда, все четко знали, как и что им делать. Не возникало заминок при перестроении, быстро и отлажено менялись лимузины. А когда к нам присоединился автомобиль Патриарха Московского и Всея Руси, ему мгновенно нашлось место за царскими машинами.

— Сам решил посмотреть, значит, как мы будем работать, — объяснил мне Емельян Сергеевич. — Вот увидишь, княжич, как только приедем в монастырь, тут же потребует присутствовать на допросе игуменьи.

Ну, это разумно, ведь за монастырь отвечать будет его Святейшество Мефодий. Это в его вотчине непорядок, и именно с ним будет разбираться Михаил II. Конечно, когда мы предоставим результаты допроса настоятельницы.

Судя по тому, с каким пренебрежением говорил о главе Русской Православной Церкви великий князь Московский, Патриарха он не слишком уважал.

Наконец, впереди показался Иоанно-Предтеченский монастырь. Въезд на территорию уже был открыт сотрудниками ЦСБ. Только пока мы подъезжали, я заметил не меньше пятидесяти бойцов, еще порядка сотни не показывались на глаза. Само собой, «Оракул» следил за положением дел вокруг.

— Выходим последними, — предупредил Емельян Сергеевич, когда наша машина остановилась перед распахнутыми воротами монастыря.

Кивнув ему, я дождался, пока Невский не вылезет наружу сам, и только после этого, окутав себя силовым щитом, выбрался под зимний ветер. Время близилось к полудню, и, несмотря на чистое небо, температура упала до пятнадцати градусов ниже нуля.

Емельян Сергеевич направился прямиком к государю, возле которого уже находился и патриарх Мефодий. Как и полагается для его должности, он уже был достаточно стар, почти полвека с интронизации прошло. Окладистую бороду Его Святейшества трепал ветер, но не похоже, что главе церкви было холодно.

— …при мне, — донесся до меня обрывок его слов.

Михаил II повернулся к куратору ЦСБ и кивнул ему.

— Возьмете с собой на допрос, — велел государь строгим голосом, после чего отвернулся от довольного Мефодия и дал знак гвардейцам.

Под защитой своих бойцов царь прошел внутрь монастырских помещений.

— Здравствуйте, Емельян Сергеевич, — обратился к великому князю Московскому глава церкви, после чего бросил взгляд на меня. — Воспитываете преемника?

Невский криво усмехнулся.

— Исполняем приказ государя Русского царства. Идете, Владыко?

Мефодий сдержанно кивнул, и мы направились вслед за гвардейцами, уже скрывшимися внутри монастыря.

Основное помещение, где проводились службы, ничем выдающимся не выделялось. Как и положено, расписаны стены, размещены на нужных местах иконы, в воздухе характерный церковный запах, все чисто и опрятно. Ничего не говорило о том, что именно здесь приходила на службы сама государыня Русского царства. А отсутствие священнослужителей и прихожан накладывало ощущение запустения.

Часть кремлевских гвардейцев замерла у дверей во внутренние помещения. Рядом с ними уже стояли подчиненные Емельяна Сергеевича. В полной тишине, лишь изредка прерываемой шарканьем ног бойцов, мы прошли к ожидающим нас людям.

Перед нами расступились и открыли двери. Нам с Невским и патриархом предстояло подняться на второй этаж, где располагалась игуменья, царь уже вошел в покои монахини Аглаи, расположенные прямо под комнатами настоятельницы. Оставшаяся часть гвардейцев заняла оборону вокруг резных дверей.

— Идите за мной, — произнес его святейшество, первым направляясь к лестнице.

Патриарх Мефодий шагал впереди, и с каждой ступенькой его лицо становилось мрачнее. Похоже, владыка настраивался на серьезный и строгий разговор со своей подчиненной. А вот Емельян Сергеевич, кажется, наслаждался ситуацией. На лице великого князя Московского то и дело появлялась улыбка.

Наконец, мы поднялись, и Невский дал знак паре бойцов ЦСБ. Те разошлись в стороны, пропуская нас, открыли очередные двери.

На мгновение мне показалось, я попал не в помещение монастыря, а во дворец какого-нибудь небольшого королевства. Свет с потолка так играл на убранстве приемной игуменьи, что резал глаза. Золото, драгоценные камни, а ведь это только предбанник.

Роскошь, какую не всякий князь себе может позволить, не произвела на патриарха впечатления. Емельян Сергеевич же осмотрелся как следует. Я же направился прямиком к следующим дверям.

— А неплохо у нас монахи живут, — заметил великий князь Московский, проводя пальцем по золотому подсвечнику. — И то верно, не пристало игуменье заботиться о мирских проблемах, ей о душах прихожан нужно печься. Но с такой-то коллекцией ей точно беспокоиться о мелочах не приходится.

Патриарх Мефодий чуть поморщился от его тона.

— Это подарки посетительниц, — сказал он. — На благо монастыря.

— Все проверим, — кивнул Емельян Сергеевич и встал рядом со мной. — Ваше святейшество, говорить