Софи подумала немного и кивнула:

— Хорошо. А можно я возьму на себя белые?

— Конечно. А почему?

— То, что мы ищем, будет в основном на красной стороне. И хорошо бы Виаль не дышал вам в затылок, пока вы будете сверяться со списком или делать снимки. А потом, я ведь из Бордо и хорошо знакома с красными винами, а о белых бургундских и о шампанском знаю гораздо меньше. Поэтому будет естественно, если я попрошу Виаля просветить меня. Поговорить он любит, в этом мы уже убедились сегодня утром. Его надо только вот столечко поощрить, — Софи на миллиметр развела большой и указательный пальцы, — и он весь день будет трещать без остановки. — Она озорно улыбнулась Сэму поверх черных очков.

— Признайтесь, Софи, вам все это очень нравится?

— В каком-то смысле, да. Это гораздо интереснее, чем возня со страховками. Похоже на игру. Вот только, — Софи пожала плечами, — знаете, мне, кажется, не очень хочется, чтобы мы победили. Понимаете, о чем я?

Сэм понимал. Несколько раз в прошлом у него уже случались дела, в которых его симпатии были не на стороне закона.

— Да, я знаю, о чем вы. Ребуль и Виаль — симпатичные ребята, — усмехнулся он. — Но жулики нередко бывают симпатичными. Взять хотя бы меня. Я ведь тоже когда-то был одним из них.

Софи приняла это признание совершенно спокойно, как будто Сэм покаялся ей в том, что когда-то профессионально играл в футбол. Он ведь, в конце концов, американец, а у них все возможно.

— А вы не скучаете о том времени.

— Иногда. — Откинувшись на спинку стула, он наблюдал за стариком, который не спеша переходил дорогу и грозил замершим машинам палкой. — Знаете, когда затеваешь какую-то аферу, чувствуешь, как кровь бежит у тебя по жилам. Причем в два раза быстрее обычного. Тут дело в адреналине. А потом, я очень любил планировать операцию, рассчитывать все до секунды, а затем точно выполнять. Хорошая чистая работа, никакого оружия, никаких пострадавших.

— Кроме бедной страховой компании.

— Это да. Но только покажите мне бедную страховую компанию, и я покажу вам живого Санта-Клауса. Хотя вашу мысль я понимаю. Пострадавший, конечно, всегда есть.

Сэм вспомнил Дэнни Рота, но, как ни старался, не смог вызвать в себе даже капли сочувствия к нему.

Софи позвонила Филиппу и рассказала ему о последних событиях, а вскоре остатки вина и огненный, густой, как смола, кофе были допиты, и пришло время возвращаться во дворец Фаро. Решающий момент приближался. К концу сегодняшнего дня станет известно, тратят ли они время зря или прямым путем приближаются к разгадке классического ограбления sans frontières[54]— преступления не только прекрасно спланированного, но и приятно старомодного, напоминающего о тех временах, когда воры рассчитывали на собственные мозги больше, чем на ухищрения электроники и уловки адвокатов. В ожидании такси Сэм еще раз проверил карманы: карта, фотоаппарат, запасная батарейка, блокнот и список украденных вин. На часах без пяти три. Пора.

* * *

— Ну как, понравились суши? — поинтересовался Виаль и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Я устроил так, что весь остаток дня буду в вашем полном распоряжении. Je suis à vous.[55]

Софи поспешила воспользоваться предоставленной возможностью.

— Нам надо осмотреть так много всего, — жалобно сказала она, — и мы боимся, что это займет слишком много времени. Мы решили, что нам лучше будет разделить погреб на красную и белую половины. Я бы охотно занялась белой, но только при одном условии. — Она с надеждой взглянула на Виаля, и Сэм уже ждал, что для вящей убедительности она похлопает ресницами. — Видите ли, я ведь из Бордо, а значит, неплохо знакома с великими красными винами. Но вот шампанское и великие белые из Бургундии и Сотерна, — хотя я, разумеется, и знаю их по названиям, — это, если можно так выразиться, серьезный пробел в моем образовании. И я надеялась, что с вашей помощью… — Софи не сводила умоляющих глаз с Виаля, а тот инстинктивно распрямил плечи и пригладил усы.

— Моя дорогая мадам, что может быть для меня приятнее, чем возможность поделиться с коллегой своими жалкими крупицами знаний?! — Он целеустремленно двинулся к выходу из кабинета. — Предлагаю начать с шампанского, а закончить «д'Икем», как и полагается за хорошим обедом.

Сэм догадался, что подобную интродукцию смотритель уже не раз использовал во время своих экскурсий. Они уже почти вышли, когда Виаль внезапно остановился и повернулся к Сэму:

— Но я, кажется, забыл про своего второго гостя! Не будет ли вам скучно? Вы не заблудитесь? Уверены?

— У меня ведь имеется ваша превосходная карта. Компанию мне составят все эти дивные бутылки, а работать в одиночку я даже люблю. Не беспокойтесь за меня, я не пропаду.

Долго уговаривать Виаля ему не пришлось.

— Bon. А мы, дорогая мадам, если вы не возражаете, для начала окунемся в шампанское. Как вы наверняка слышали, его изобрел монах Дом Периньон. Впервые попробовав свое божественное творение, он, по преданию, воскликнул: «Я выпил звезды!» Кстати, он, как известно, дожил до семидесяти семи лет, что лишний раз свидетельствует об отличных лечебных свойствах шампанского. Гораздо меньше известно о весьма интересных отношениях Дома Периньона с одной из монахинь соседнего…

Голос Виаля едва доносился до Сэма, но не умолкал ни на секунду. Софи оказалась права: смотритель любил поговорить, особенно когда аудитория была хорошенькой.

В итоге задача, стоявшая перед Сэмом, оказалась совсем не такой сложной, как он опасался. Карта Виаля значительно облегчала ее решение. Сверяясь с ней, Сэм без труда нашел улицу Мервей, а на ней интересующие его «Лафит» 1953-го, «Латур» 1961-го и «Марго» 1983-го. Все винтажи были представлены большим количеством бутылок, а названия и годы четко обозначены мелом на черных графитовых табличках. Голос смотрителя слышался откуда-то издалека, и помех с его стороны можно было не опасаться. Сэм снял бутылку «Лафита» со стеллажа, бережно, этикеткой кверху положил ее на пол и, опустившись на корточки, сфотографировал так, чтобы в кадр попали название и год. То же самое он проделал с «Латуром» и «Марго». Пока все шло гладко.

Еще раз заглянув в карту, он нашел на ней улицу Сент-Эмильон, которая оказалась рядышком с улицей Помроль. Видимо, при устройстве погреба учитывалась истинная география виноградников. «Фижака» 1982-го здесь было много, как, впрочем, и всего остального. Вряд ли Ребуль успеет выпить все это богатство до того, как отправится на дегустацию в большой винный погреб на небесах. Возможно, у него имеется куча умирающих от жажды маленьких ребульчиков-наследников. Сэм от всей души надеялся, что это так. Жалко будет, если эту великолепную коллекцию по частям распродадут на аукционах.

Далее шла очередь Помролей. Одна из нижних полок была целиком отдана магнумам «Шато Петрюс» 1970-го. Сэм насчитал двадцать бутылок — по масштабам Ребуля, количество довольно скромное. Двумя руками он осторожно взял магнум за пробку и донышко, положил на гравий и полюбовался благородным орнаментом, украшающим верх этикетки: в окружении виноградных гроздьев и листьев художник изобразил святого Петра с его знаменитым ключом от небесного блаженства. Или, что казалось более уместным в данном случае, от дворцового погреба. Сделав несколько снимков, Сэм не без сожаления вернул бутылку на место. Дело было практически сделано: он обнаружил и сфотографировал почти все вина, упомянутые в списке Рота. Оставалось найти только «д'Икем» 1975-го, но для этого требовалось перейти на белую сторону погреба.