– Максим, не стреляй! – заорал Стас, подбегая к упавшему и выбивая ногой из его руки пистолет.

На сыщика глянули бешеные глаза, но встать мужчина не мог – Григорьев попал ему в бедро. Не раздумывая, Крячко оглушил раненого мощным ударом кулака в челюсть и, перепрыгнув через стол, бросился на помощь коллеге. То, что он увидел, заставило его похолодеть. Капитан Григорьев с залитым кровью лицом лежал на полу и двумя руками пытался удержать руку другого мужчины. А тот, сжимая пистолет, пытался направить ствол на оперативника. Еще немного, и раздастся выстрел. Ему конец, понял Стас и, выхватив пистолет, замер на миг, прицеливаясь. Он не думал о том, что может зацепить Григорьева. Лучше не бояться, потому что случается чаще всего то, чего опасаешься. Не думать… Выстрел! Бандит гортанно вскрикнул, и его рука как будто подломилась. Григорьев вырвал из рук противника оружие и свалил его на пол, прижимая коленом. Порядок, решил Крячко, я ему попал в плечо, может, даже пуля и дальше прошла. Только бы тут других не было! И он развернулся лицом к барной стойке, держа оружие наготове:

– Всем оставаться на своих местах! Полиция! Это задержание, прошу всех сесть на свои места и положить руки на стол.

Посетители послушно уселись, глядя со страхом на людей с оружием, на лежавших в крови мужчин. В воздухе отчетливо пахло сгоревшим порохом. Одну из девушек тошнило, то ли от страха, то ли от запаха горелого пороха. Вытащить телефон и, держа под наблюдением зал, вызвать полицию Стас не успел. Неподалеку завыла сирена, и к входу ресторана подлетели две машины. А ведь это не полиция, понял он. И точно, в зал вбежали трое парней в бронежилетах и касках, выставив перед собой автоматы «АКСУ». На рукавах виднелись эмблемы какого-то охранного агентства. Ясно, барменша нажала тревожную кнопку за стойкой, и первыми в ресторане появились ребята из ЧОПа, с которыми у них договор на охрану.

– Бросьте оружие! – закричал один из парней. – Бросьте оружие, или мы стреляем на поражение.

– Спокойно! Полиция! – как можно увереннее рявкнул Крячко. – Это операция задержания. – Покосившись на начавшего слабо шевелиться оглушенного уголовника, он все же поднял пистолет дулом вверх, двумя пальцами вытащил из нагрудного кармана пиджака удостоверение и, вытянув руку с красной книжечкой, приказал: – Старший наряда, ко мне! Вот мои документы. Срочно свяжитесь с дежурным по городу и доложите. И две «Скорых» сюда.

Парень из охранного агентства оказался сообразительным. И еще у него были железные нервы. Не опуская автомата, он приблизился, взял из рук Крячко удостоверение, перечитал его два раза, потом вернул и полез за рацией.

– Никого не выпускать, тут могут быть сообщники! – крикнул остальным бойцам Стас.

Гуров смотрел на Григорьева с осуждением. Капитан под его взглядом опустил голову и стоял молча, ожидая разноса. Волосы выше левого виска испачканы йодом, бровь заклеена пластырем, под которым виднелся толстый тампон, глаз чуть припух, на щеке царапина, общую картину дополняли забинтованные пальцы левой руки.

– Все это, конечно, весьма живописно, – язвительно проговорил Лев, – на девушек, наверное, впечатление производит. Герой, пострадал в схватке с бандитами. Его жизнь – каждодневный подвиг!

– Какие девушки, я женат, – пробормотал Григорьев, переминаясь с ноги на ногу перед двумя полковниками.

– А если женат, то пора уже и поумнеть, от мальчишества избавляться пора женатому человеку. Это, Максим, в конце концов, не профессионально! Почему мы форму не носим каждый день? Да потому, чтобы в глаза не бросаться, чтобы никто из граждан не знал, что мы сотрудники полиции. И для того, чтобы преступники тоже не знали и мы могли свою работу выполнять тихо, незаметно для тех и других. Ты вчера свою работу выполнил, конечно, очень незаметно. Просто в учебник надо заносить твою операцию, в анналы.

– А что я должен был делать, когда в ресторане посетителей раз-два и обчелся? К Холере просто так не подойдешь, не заглянешь, с кем он там сидит и базарит. Я хотел только второго увидеть в лицо.

– А парик ты с собой в кармане каждый день носишь? Часто пользуешься в быту?

– Да в машине он у меня лежал. Одолжил несколько месяцев назад у знакомого, так и не успел отдать. А тут решил попользоваться снова. Я не виноват, Лев Иванович, что Валет меня узнал. Я с ним не пересекался ни разу.

– Ладно, Лева, простим парня в последний раз, – предложил Крячко. – Он все-таки их взял. Ты оцени, что он умудрился Холеру в ногу ранить, чтобы тот не ушел, хотя сам уже под Валетом лежал и по голове стулом получил. Тут действительно случайность, но капитан полиции должен понимать, что, работая в МУРе, он примелькался уже в уголовном мире, могут многие в лицо знать. Это молоденького лейтенанта под видом официанта можно посылать к клиентам.

– Он взял? – проворчал Гуров. – Если бы не ты, то и Холера бы ушел, доскакал бы до своей машины на карачках. И Валет этому оболтусу башку бы прострелил и тоже ушел бы. И нечего надеяться, что «чоповская ГБР» их взяла бы. Они бы и их положили. Зарекись, Григорьев, на будущее от таких действий. Телефон под рукой – позвони, вызови помощь. Доложи начальству, и начальство быстро организует тебе и ОМОН, и кого хочешь. Нам бы позвонил, в конце концов!

Покачав недовольно головой, Лев двинулся в сторону дверей следственного изолятора. Крячко, улыбнувшись, похлопал Григорьева по плечу и подтолкнул следом. Стас понимал своего старого друга, даже разделял его точку зрения, что громкие операции со стрельбой, погоней за преступниками по городу на машинах и беготня с пистолетами по заброшенным стройкам – это верх непрофессионализма. Это для кино хорошо, чтобы у зрителей дух захватывало, а на самом деле профессионализм заключается в том, чтобы взять преступника тихо, без малейшего шума и абсолютно безопасно для окружающих. И безопасно для работника полиции тоже. Работать надо чисто, а всякая стрельба и погоня – это «грязная» работа и дилетантство. Но, увы, в службе бывает всякое, бывают случайности, от которых никто не застрахован. А еще Крячко Григорьев нравился. Парень был талантливым сыщиком, имел незаурядное оперативное мышление и отличался нестандартным подходом в формулировке версий. Далеко пойдет. Правда, если не перестанет «косячить», как вчера вот, например.

Валет лежал в одиночной камере на железной кровати поверх одеяла, держась рукой за забинтованное плечо, и смотрел в потолок тоскливым взглядом. Когда вошли трое оперативников, он изменился в лице и со стоном уселся на кровати, попытавшись одной рукой подсунуть себе под спину подушку.

– Ну, здравствуй, Валерий Галанов, – приветствовал уголовника Гуров. – Ты не морщись, я тебе здоровья вполне искренне желаю. Чтобы выздоровел и перед судом предстал. Ну, и как положено – прямиком оттуда в колонию строгого режима.

– Прям отец родной, – тихо пробубнил себе под нос Валет.

– Ну, мое хорошее расположение еще не повод, чтобы нарушать установленные порядки. Или забыл уже через две недели на воле, что нужно вставать?