От всей этой суматохи непрочно поставленная клетка зашаталась, соскользнула и упала на скалу, которая находилась десятью метрами ниже. От удара запор на дверце клетки открылся, акулята выгнулись и выскользнули из клетки.

Наши коллеги, которые наблюдали эту сцену, смеялись в голос, о чем свидетельствовали пузырьки воздуха, поднимавшиеся вверх. Они подплыли к нам. Мы выбрались из клетки, и тут — от напряжения, нелепости ситуации и раздражения — силы оставили нас.

Мы поднялись на корабль, и тут нам снова пришлось удивиться. На нас были надеты тонкие летние костюмы с короткими рукавами и брючинами. Из-за этого здесь и там на наших телах красовались ссадины. Хотя это были еще детеныши, но детеныши акулы! Когда они касались нас своей грубой шкурой, они проходились но нашей коже, словно наждачной бумагой, да так, что кровь выступала. Ощупывая раны, мы сначала смеялись, но потом кто-то сказал: «А вот когда мы были в клетке с этими тварями, если бы при падении кто-нибудь из нас порезался или бы его укусили и пошла бы кровь, что тогда?»

«Тогда даже наши ножи не помогли бы. Другие акулы вошли бы в раж и сожрали бы нас вместе с клеткой. Стоит только представить себе, что при падении клетки сломалось бы несколько прутьев…»

После того как я сказал это, воцарилось молчание.

Упасть с корабля в воду… Только тот, кто сам ходил под парусами, может понять, что это такое. Скорость яхты не так уж и велика, но если от какого-нибудь толчка падаешь за борт при скорости «всего» в два узла, тут-то сразу понимаешь, что это за скорость. Дело в том, что даже профессиональный пловец, если он стал членом экипажа, совершенно не в состоянии угнаться за яхтой, идущей со скоростью в два узла.

Однажды, когда мы плыли на яхте, был почти полный штиль. Хотя все паруса были поставлены, мы шли со скоростью около одного узла. И вот, надев спасжилет и привязавшись к поручням, я прыгнул в воду. Я сразу понял, что почти неподвижная, казалось бы, яхта движется с вполне приличной скоростью. Налетел порыв ветра, и судно прибавило в скорости почти вдвое. Не думаю, чтобы скорость достигла хотя бы двух узлов, но меня потащило так сильно, что я почти захлебнулся.

Если же яхта идет на нормальной скорости, а ты, не будучи привязан, упал в воду, то яхта начнет стремительно удаляться от тебя. Если же падение произошло при сильном ветре, то расстояние между тобой и яхтой мгновенно станет катастрофическим.

Во время регаты иногда бывает штиль, иногда — буря. Во время штиля вероятность падения за борт невелика. За борт надают во время бури. Что это такое — оказаться за бортом во время шторма, знают только яхтсмены. А откуда другим знать про это?

В 1983 году во время регаты у острова Микомото с яхты «Мариана» упал в воду человек. Погода была отвратительная, скорость ветра временами превышала 45 узлов. Происшествий было много, только сломанных мачт набралось больше десятка. Яхта «Мариана» отличалась своими конструктивными недостатками, а потому в конечном счете потеряла даже своего шкипера, но для начала, через три часа после старта, во время крутого разворота упала за борт их единственная женщина. Когда глубокой ночью это сообщение было передано по рации в оргкомитет, никто не захотел взять на себя ответственность связаться с семьей этой женщины. В конце концов печальную миссию взял на себя мой друг, председатель Общества заморских регат господин Киёмидзу, который в тот момент находился в оргкомитете. На его звонок, который раздался около двух часов ночи, ответил голос, который можно было принять за голос матери пострадавшей. Когда мой друг Киёмидзу сказал ей, что, согласно только что поступившей информации, ее дочь, видимо, упала в море, по голосу собеседницы ясно было только то, что она не слишком понимает смысл происшедшего.

Мой друг не знал, как объяснить, что это означает — падение с яхты в такую вот погоду, да еще и ночью. Тут она, еще не умея оценить ситуацию, сказала: «Подождите минуточку». К телефону подошел отец. Похоже, он тут же сообразил, что все это значит. Он спросил: «А какая сейчас погода на море?»

— Море довольно бурное. На земле это не так заметно, но скорость ветра на море превышает 20 метров в секунду.

— Можно ли сегодня ночью проводить поисковые операции?

— Мы связались с Управлением чрезвычайных ситуаций. Похоже, что поиск можно будет начать только завтра.

— Вот оно как. В море упала…

Отец произнес это таким тоном, будто разговаривал сам с собой.

Он понимал, что все это означает, но, похоже, не хотел признаться себе в этом. Разумеется, дочь умела плавать…

Поисковые работы, проводившиеся в море и с воздуха, продолжались пять дней, но тело, упавшее с яхты водоизмещением в три четверти тонны, обнаружить так и не удалось. Дул сильный северовосточный ветер.

Многие яхтсмены отчего-то не верят в то, что труп утонувшего идет ко дну, словно камень, даже если на человеке был спасательный жилет. В море обнаруживают тех, кто жив, но я еще никогда не слышал о том, что нашли труп того, кто утонул или умер в воде от переохлаждения.

Всякий яхтсмен осознает или же допускает возможность того, что может оказаться за бортом. Но что конкретно чувствует человек, который упал в море?

В 1962 году во время регаты Хацусима, когда море штормило, с шлюпа «Нобутян» упал за борт член команды по фамилии Миясита. Хотя он не умел плавать, спасательного жилета на нем не было. Когда он оказался в воде, его коллега высунулся из рубки, светил фонарем, кричал. Ответом ему было: «Ох!» В следующее мгновение огромная волна обрушилась на несчастного. И он исчез под водой. Что он чувствовал, произнося это «Ох!»? Больше его не видели.

Несколько лет назад во время одной из гонок регаты «Big Boat» член нашего экипажа, Урабэ, по собственной вине упал за борт, когда яхта совершала разворот у указателя. Поскольку регата проходила по олимпийской программе, вокруг находилось множество судов, в том числе и наблюдательных. Гонка проходила в бухте, волн на море не было. Разумеется, мы бросились спасать его, но всего за пять минут его плащ стал таким тяжелым, что мы увидели над водой только его подбородок. Урабэ был мужчиной сильным и закаленным, но он испытал такой шок и был настолько истощен, что целый день не мог подняться с постели.

Что до меня, то я во время занятий подводным плаванием использую устройство, которое называется компенсатором плавучести. Резиновый гидрокостюм и сам по себе обладает достаточно хорошей плавучестью, но если привести в действие еще и компенсатор, то воздух начинает поступать в шлем, который обтягивает голову. Но даже в этом случае нет уверенности в том, что ты сможешь удержаться на поверхности несколько дней. Если штормит, все равно утонешь. Когда находишься на палубе, ты одет в толстый резиновый плащ и такие же толстые сапоги. Поверх всего этого — спасательный жилет из капока, который ценится за свою плавучесть.

Если ты во всем этом обмундировании свалился в воду, то для того чтобы вскарабкаться обратно на борт, следует незамедлительно скинуть сапоги и плащ. Сделать это не так-то просто даже в спокойной воде.