Потом стационарный телефон наконец зазвонил, и она отложила мобильник в сторону. Затем Грейс дала интервью молоденькой Синди Элдер. Это был последний момент того периода в жизни, который Грейс впоследствии мысленно назвала «до».

Мобильник между тем не переставая мигал с бешеной скоростью. В углу дисплея вспыхивал зеленый индикатор. Грейс принялась просматривать список отправителей. М.-Г. Школа. Сильвия Штайнметц. М.-Г. М.-Г. М.-Г.

Ну сколько можно, с раздражением подумала Грейс. Потом стала читать сами эсэмэски. Начала с первой, от Салли: «Всем привет! Родители до сих пор хвалят аукцион. Поступило несколько запоздавших пожертвований. Нужно встретиться, чтобы обсудить итоги. Собрание будет недолгое – час, самое большее полтора. Аманда любезно предложила для встречи свою квартиру. В четверг в девять всем удобно? Адрес – 1195, Парк-авеню, квартира 10В. Прошу ответить как можно скорее».

Потом – эсэмэска из школы: «С сожалением сообщаем родителям, что одного из учеников четвертого класса постигла семейная трагедия. Завтра перед всеми тремя четвертыми классами школы выступят психологи и побеседуют с учениками. Доводим до сведения всех членов нашего школьного сообщества, что следует проявить такт и понимание. Заранее спасибо. Роберт Коновер, директор».

Надо же было напустить столько тумана, подумала Грейс. Видимо, сообщение столько раз переписывали, сглаживая острые углы, что в результате было совершенно не понятно, что именно произошло и о чем речь. Может, кто-то умер? Во всяком случае, вряд ли это упомянутый ученик четвертого класса – иначе не стали бы писать, что его постигла «семейная трагедия». К тому же трагедии происходили в школе и до этого – как, впрочем, и везде. Только в прошлом году скончались двое отцов учеников средней школы – один умер от рака кишечника, второй разбился на частном самолете в Колорадо. Но после этих печальных событий никто сообщений не рассылал. Должно быть, самоубийство родителя, решила Грейс. А может, смерть брата или сестры. Тогда получается, что этот брат или сестра в Реардоне не учились – иначе директор выразился бы по-другому. Грейс порядком озадачило это послание. Спрашивается, зачем рассылать извещение, которое только вызовет ненужные пересуды и вместо требуемого понимания породит одно сплошное непонимание? Для чего рассылать сообщения, когда не хочешь ничего сообщать? Раздраженно нажав на кнопку, Грейс удалила эсэмэску.

Следующая была от Сильвии: «ОК, в четверг могу. Правда, опоздаю на пару минут. Ответственное задание – отнести доктору Дейзи материал для анализа мочи».

Потом – от Салли: «Насчет трагедии в четвертом классе. Кто-нибудь знает, что случилось?»

Пошло-поехало, подумала Грейс, удаляя сообщение.

Снова Салли: «Грейс, срочно перезвони».

И опять Салли: «Надо обсудить насчет Малаги Альвес. Ты уже знаешь?»

Эту эсэмэску Грейс удалять не стала. Вместо этого прочла ее снова, потом еще раз и еще, как будто текст мог измениться или хотя бы стать более внятным. Что значит «насчет Малаги Альвес»? И почему Грейс должна срочно обсуждать этот вопрос с Салли?

Тут телефон зазвонил прямо в руке у Грейс. Вздрогнув, она сжала его крепче и в нерешительности взглянула на дисплей. Сильвия. Грейс чуть-чуть помедлила, однако решила, что лучше будет ответить.

– Привет, Сильвия.

– Слышала про Малагу? Вот ужас!

Грейс втянула в себя воздух. Рассказывать про свои догадки было слишком долго.

– Что случилось? – просто спросила она.

– Малаги больше нет. Поверить не могу. Мы же видели ее в субботу.

Грейс кивнула. Сразу возникло еще толком не оформившееся желание поскорее произнести обычные в таких случаях фразы и закрыть тему. Грейс не хотела знать подробности, не хотела принимать произошедшее близко к сердцу, переживать из-за маленького мальчика, который учится в четвертом классе, или грудной девочки, которую Малага без малейшего стеснения кормила на собрании всего несколько дней назад.

– Кто бы мог подумать?

– Ее сын… как зовут мальчика?

– Мигель, – быстро ответила Грейс, сама удивившись, что помнит это имя.

– В понедельник Малага не пришла его встречать, и Мигель отправился домой один. Там он ее и нашел – в квартире, с маленькой сестрой. Кошмар…

– Погоди. – Грейс все еще одолевало желание ничего не знать о случившемся, однако тут она удержаться не могла. – А ребенок? С девочкой ничего не…

Сильвия как будто призадумалась:

– Если честно, не знаю. Наверное. Нам бы сказали.

«Нам». Значит, Грейс уже включили в группу заинтересованных лиц под названием «мы».

– Получила эсэмэску из школы? – спросила Сильвия.

– Получила. Правда, ничего не поняла. Единственное, о чем догадалась, – произошло что-то плохое.

– Ты поразительно догадлива, – с неприкрытым сарказмом отозвалась Сильвия. – Когда в тексте присутствует слово «трагедия»…

– Да, но… В общем, как-то это странно. Зачем устраивать лишний ажиотаж и напускать таинственности? Событие, разумеется, очень печальное, но почему просто не написать, что у ученика четвертого класса скончалась мать? Когда в прошлом году погиб Марк Стерн, рассылку не устраивали и встречи с психологами не проводили.

– Это другое, – сухо отозвалась Сильвия.

– А что случилось с Малагой? Сердечный приступ? Аневризма? Должно быть, что-то внезапное. В субботу выглядела совершенно здоровой…

– Грейс, – перебила Сильвия. Самую страшную подробность случившегося она приберегла напоследок – видимо, нарочно, чтобы звучало поэффектнее. К такому выводу Грейс пришла позже. – Ты не поняла. Малагу убили.

– Что?..

Это слово казалось диким. Убийства – что-то такое, о чем пишут в детективах и в криминальных хрониках. Ни того ни другого Грейс не читала. А с кем-то из ее знакомых ничего подобного произойти не может – даже если речь идет о малознакомых людях вроде Малаги Альвес. Много лет назад сын домработницы в доме родителей, женщины с Ямайки по имени Луиза, связался с какой-то бандой и убил человека. Его приговорили к пожизненному заключению. После этого здоровье Луизы было подорвано, и прожила она недолго.

– Это же… – договорить Грейс не могла. Более того – даже не знала, что сказать. – Господи… Бедный мальчик… Значит, это он ее нашел?

– Сегодня в школу приезжала полиция. Что-то обсуждали с Робертом у него в кабинете. Это была его идея – позвать психологов. Ты ведь тоже психолог. Как думаешь, и правда надо?

– Надеюсь, их не будут заставлять объяснять детям, что мать их одноклассника убили. – Грейс представила, что бы сама чувствовала в такой ужасной ситуации. – А еще больше надеюсь, что родители ничего не станут рассказывать детям.

– Напрямую, может, и не станут, – заметила Сильвия. – Но они же все равно узнают… услышат…

Грейс и самой не хотелось ничего об этом слышать, но как напрямую сказать Сильвии, что не желает обсуждать убийство Малаги, не выставив себя равнодушной и черствой?