Элизабет сразу помрачнела. Кэро было известно, что Спенсер пользовался подобной привилегией, не спрашивая мнения супруги. И несмотря на то, что та отчаянно его любила.

Возможно, в браках по расчету есть свои плюсы — по крайней мере, никто не разобьет тебе сердце.

— Даже если мистер Рэнсли будет… общаться с другими женщинами, он все равно не оставит тебя в покое. Все мужчины хотят наследников.

— Может, ты и права. Подумаю об этом позже, а сейчас нужно спасать конюшни.

— А как же Гарри? — не сдавалась Элизабет.

Кэро вдруг стало грустно. Думая о будущем, она всегда представляла, как управляет конюшнями вместе с Гарри. Их объединяли бы дружеская привязанность и общие интересы, совсем как в детстве.

Но, преодолев сомнения, Кэро ответила:

— Зачем мне выходить замуж за Гарри, если я потеряю конюшни? Когда лошадей распродадут поодиночке, будет практически невозможно выкупить их всех обратно. А что касается проклятия, то какой смысл цепляться за жизнь, лишившись того, чем дорожишь больше всего на свете? Нет, Элизабет, если есть хоть один шанс спасти лошадей, я должна им воспользоваться.

Элизабет нахмурилась.

— Не уверена, что ты поступаешь правильно, но… хорошо, я пошлю Тилли к леди Гилфорд.

Кэролайн заключила кузину в объятия. Теперь отчаяние сменилось надеждой. Мысли мчались вперед, будто стремительные кони на бегах в Ньюмаркете.

— Я тоже не уверена, что поступаю правильно. Однако скажи Тилли, чтобы поторопилась.

В другой части района Мейфэр Макс Рэнсли пил бренди с полковником его полка в квартире последнего на Олбани.

— Очень благодарен вам за поддержку, сэр, — проговорил Макс.

Полковник Брендон небрежно кивнул.

— У этих гражданских никакого порядка! Министерство иностранных дел называется! — Полковник презрительно фыркнул. — Побывали бы хоть раз под огнем, на поле боя, знали бы, что боевому товарищу можно доверять, как самому себе! Да как они только вообразить могли, будто ты имеешь какое-то отношение к покушению на Веллингтона? Любой, кто служил с тобой, сказал бы, что это чушь, и притом оскорбительная. А этим треклятым дипломатишкам хоть бы что.

— Если от меня даже родной отец отвернулся, чего ждать от министерства иностранных дел? — возразил Макс, стараясь сохранить шутливый тон.

— Твой отец — политик, а они еще похуже дипломатов будут. Да, понимаю, работа у них сложная и все такое. То ли дело на поле боя — не ломаешь голову над всякими законодательствами да обязательствами, все проще некуда. Перед тобой враг, вокруг — твои люди, а главное — понятно, в чем твой долг.

— В Вене я в этом убедился, — произнес Макс.

— Даже не сомневайся, подберем тебе какое-нибудь местечко в военном министерстве. Надо было с самого начала так и поступить. Хотя. Рэнсли, должен предупредить — этот твой скандал на пользу делу не пойдет. Не подумай, что я сплетни собираю, но поговаривают, будто ты совратил девицу из благородных, а потом отказался жениться. Да, нелегко будет тебя пристроить. Да еще сразу после венской истории…

Случилось то, чего Макс и опасался, — всю вину возложили на него. Злость и досада на жестокие обстоятельства — равно как и на Кэролайн Дэнби — вспыхнули с новой силой, и Макс едва сдержался, чтобы не начать оправдываться.

Но полковника отговорки не интересовали.

— Да, я знаю, — просто ответил Макс.

— Уж не знаю, придется ли тебе по душе мой совет, но будет лучше, если ты женишься на этой особе. Ну, или разыщи ту вертихвостку, которая обвела тебя вокруг пальца в Вене.

— Это я и собирался сделать, как только вернулся из Ватерлоо. Но министерство иностранных дел дало понять, что, даже если я ее найду, это никакой разницы не составит.

— Да, они там грязное белье стирать не любят, предпочитают прятать, — язвительно произнес полковник. — Нет, если она признается, что участвовала в заговоре, на тебя все сразу по-другому смотреть начнут. Может, даже Веллингтона уговорить удастся.

— Думаете? — Макс попытался подавить вспыхнувшую надежду. — Был бы счастлив вновь вернуть его доверие.

— Старикан суров, ошибок не прощает, но есть у него одно слабое место — женщины. Может, он и поймет тебя — еще бы, выручал леди из беды, что еще остается джентльмену?

Макс пытался сдержать восторг.

— Может быть, пока вы ищете мне место, я съезжу в Вену и проведу расследование?

— Да, не помешает, — согласился полковник. — Голова у тебя соображает. Идиоты, какой талант упустили! Нет, военное министерство — как раз самое подходящее место для человека, который вел солдат в контратаку и спас наше знамя при Гугомоне! Если бы крепость пала, мы бы, пожалуй, всю битву проиграли. Наполеон бы опять пол-Европы к рукам прибрал. Ладно, приходи через месяц. Посмотрим, что можно сделать.

— Благодарю, полковник. Я перед вами в неоплатном долгу.

Брендон только отмахнулся:

— Задача командира — заботиться о подчиненных. Жаль только, что раньше приехать не мог, тогда у тебя не было бы времени валять дурака. Что поделывал? Пил? Развлекался? — Полковник подмигнул Максу. — Нет, такому способному человеку не годится жизнь прожигать.

Макс улыбнулся:

— Полностью с вами согласен, сэр.

После традиционного обмена любезностями Макс поклонился и отправился восвояси. Таким бодрым он не чувствовал себя с самой битвы при Ватерлоо. Слова полковника по-настоящему вселили в него надежду. Это было для него особенно важно после того, как вся привычная жизнь разлетелась на осколки, словно окна крепости Гугомон под артиллерийским огнем.

После года безделья — ибо полковник угадал, Макс действительно пил и развлекался — он, похоже, наконец сможет начать карьеру с чистого листа, как давно мечтал.

Возможно, даже удастся вернуть расположение Веллингтона.

От радостных мыслей сразу потеплело на душе. Макс сел в наемный экипаж и направился к дому на Аппер-Брук-стрит, который ему любезно предоставил Алистер — ведь двери лондонской семейной резиденции отныне были для него закрыты.

Но если его назначат на хорошую должность, можно будет предстать перед матерью с высоко поднятой головой.

Макс не решил, когда попробует встретиться с отцом, и попробует ли вообще. В прошлый раз граф ясно дал понять сыну, что тот для него больше интереса не представляет, а тот, кто не нужен графу, не нужен никому. Теперь было уже не так больно вспоминать об этом, однако после Вены отсутствие поддержки со стороны отца было тяжелым ударом.

Вскоре карета остановилась перед домом Алистера. Заплатив вознице, Макс медленно зашагал к дверям, наслаждаясь прохладным ночным воздухом, таким же освежающим, как и его новые надежды.

Макс уже собирался подняться на крыльцо, как вдруг различил в темноте какое-то шевеление. После нескольких лет на войне реакция у Макса была мгновенная. Одним движением он выхватил клинок, спрятанный в сапоге. Пригнувшись и приготовившись нанести удар, Макс окликнул: