Не глупи. Кику, — сказала она себе строго. — Тебе следовало бы извиниться. Ты не сожалеешь, да? Было честью служить нашему господину. Теперь, когда ты удостоена такой чести, твоя цена у Дзеоко-сан станет выше, чем когда-либо, не так ли? Это был опыт, и теперь ты будешь известна как Госпожа ночи рыданий и, если тебе повезет, кто-нибудь напишет балладу о тебе, — может быть, балладу исполнят в самом Эдо. О, это будет хорошо! Тогда, конечно, твой возлюбленный выкупит твой контракт, и ты будешь жить в безопасности и довольстве и родишь сыновей».

Она улыбнулась своим мыслям. «О, что расскажут трубадуры о сегодняшнем вечере во всех чайных домах по всему Изу! О господине дайме, который сидел без движения среди воплей, истекая потом. Что он делал в постели? — захотят узнать все. — А зачем мальчик? И было ли хорошо в постели? Что говорила и делала госпожа Кику и что делал и говорил господин Ябу? Был ли его несравненный жест небольшой или полный? Было ли это один раз, или дважды, или вообще ни разу? Ничего не случилось?»

Тысяча вопросов. Но никто никогда прямо не ответит. «Это мудро, — подумала Кику. — Первое и последнее правило Мира Ив — абсолютная секретность, никогда не говорить о клиенте и его привычках или сколько он платит, и таким образом быть полностью надежной. Если кто-то еще расскажет, ну, это его дело, но при стенах из бумаги и таких маленьких домах и людях, таких, какие они есть, рассказы всегда переходят из постели в балладу — в них не все правда, есть преувеличения, потому что люди есть люди, не так ли? Но ничего от самой госпожи. Может быть, изогнутые дугой брови или нерешительное пожимание плечами, деликатное приглаживание совершенной прически или складки кимоно — это все, что было позволено. И всегда достаточно, если девушка умна».

Когда крики прекратились, Ябу остался неподвижным, как вечность в лунном свете, но потом он встал. Она сразу же заторопилась в другую комнату, ее кимоно шуршало, как будто это шумело ночное море. Мальчик был испуган, он пытался не показать этого и вытирал слезы, появившиеся во время пытки. Она ободряюще улыбнулась ему, силясь казаться спокойной, хотя спокойствия не чувствовала.

Потом в дверях появился Ябу. Он был весь в поту, его лицо строго, глаза полузакрыты. Кику помогла ему снять мечи, пропитанные потом кимоно и набедренную повязку. Она вытерла его, помогла ему надеть просушенное на солнце кимоно и повязала шелковый пояс. Она попробовала заговорить с ним, но он положил ей на губы мягкий палец.

Потом он подошел к окну и взглянул на заходящую луну, словно находясь в трансе, покачиваясь на ногах. Она оставалась спокойной, страха не было, так как чего теперь было бояться? Он был мужчина, она была женщина, обученная быть женщиной, приносить мужчинам удовольствие всеми возможными способами. Но не причинять или терпеть боль. Были другие куртизанки, которые специализировались на этой форме удовольствий. Легкие шлепки тут или там, может быть, и были частью любовных ощущений, получаемых и даваемых, но всегда в пределах разумного, с достоинством, — ведь она была госпожа Ивового Мира первого класса, с ней никогда не обращались с пренебрежением, всегда с уважением. Но частью ее подготовки было умение держать мужчину покорным, в известных пределах. Иногда мужчина становился неуправляемым, и это было ужасно, так как девушка была одна. И не имела никаких прав.

Ее прическа была безупречна, но аккуратные пряди волос были распущены, спадая на уши так искусно, что наводили на мысль о любовном беспорядке и тем не менее подчеркивали ее чистоту в целом. Черно-красный перемежающийся узор на верхнем кимоно был окаймлен чистым зеленым цветом, что подчеркивало белизну ее кожи, кимоно было туго затянуто на ее тонкой талии широким жестким поясом, оби, радужно-зеленого цвета. Она могла слышать морской прибой и легкий ветерок, шелестящий в саду.

Наконец Ябу повернулся и посмотрел на нее, потом на мальчика.

Мальчику было пятнадцать лет, он был сыном местного рыбака, обучался в соседнем монастыре у буддийского монаха, который был художником, раскрашивающим и иллюстрирующим книги. Он был одним из тех, кто стремился заработать деньги у мужчин, любящих секс с мальчиками, а не с женщинами.

Ябу подошел к нему. Мальчик послушно, теперь также весь полный страха, распустил пояс своего кимоно, двигаясь с заученной элегантностью. Он не носил набедренной повязки, только женскую нижнюю рубашку, которая достигала земли. Его тело было гладким, гибким и почти без волос.

Кику помнила, как спокойно было, когда они трое оказались в тишине комнаты и крики исчезли. Они с мальчиком ждали, чтобы Ябу объяснил, кто из них ему требуется, а Ябу стоял между ними, слегка покачиваясь, переводя взгляд с одного на другую.

Потом он указал на нее. Она изящными движениями развязала оби, размотала его и дала ему упасть. Складки трех ее легких кимоно распахнулись и обнажили прозрачную нижнюю рубашку, которая подчеркивала бедра. Он лежал на постели, и по его знаку они легли с двух сторон от него. Он положил на себя их руки и держал их в одном положении. Он быстро согрелся, показал им, как они должны работать ногтями на его боках, торопя их; его лицо превратилось в маску, — быстрее, быстрее… тут он испустил дикий крик крайней боли. Некоторое время он лежал, часто и тяжело дыша, с плотно закрытыми глазами, потом перевернулся и почти мгновенно уснул.

В тишине они затаили дыхание, пытаясь скрыть свое удивление. Все случилось так быстро.

Мальчик в удивлении изогнул брови.

— Мы сделали что-то не так? Кику-сан? Я имею в виду, — все кончилось так быстро, — прошептал он.

— Мы сделали все, что он хотел, — ответила она.

— Он, конечно, достиг облаков и дождя, — сказал мальчик. — Я думаю, в доме теперь все собираются уснуть.

Она улыбнулась.

— Да.

— Я рад. Сначала я был очень напуган. Это очень хорошо, что удалось ему угодить.

Они вдвоем вытерли Ябу и укрыли его стеганым одеялом. Юноша устало откинулся на спину, полуопершись на один локоть, и зевнул.

— Почему бы тебе тоже не поспать? — сказала она. Юноша плотнее запахнул кимоно и подвинулся коленями к ней. Она сидела сбоку от Ябу, ее правая рука мягко поглаживала руку дайме, облегчая его тревожный сон.

— Мне никогда не приходилось раньше быть вместе с мужчиной и женщиной, Кику-сан, — прошептал мальчик.

— Мне тоже.

Мальчик нахмурился.

— Я никогда раньше не был и с девушкой. Я имею в виду, что никогда не имел дела ни с одной женщиной.

— А тебе не хотелось бы со мной? — спросила она вежливо. — Если ты немного подождешь, я уверена, наш господин не проснется.

Мальчик нахмурился и попросил:

— Да, пожалуйста. — А потом он сказал: — Это было очень странно, госпожа Кику.

Она улыбнулась.

— Кого же ты предпочитаешь?

Юноша долго думал, пока они лежали в объятиях друг друга.

— Это была довольно трудная работа. — Она спрятала голову у него на плече и поцеловала в затылок, чтобы скрыть свою улыбку.