и реагируют они тоже как вегетарианцы. Кто-то активно, радикально, кто-то терпимо. Сам не ем, но другим не мешаю. Вот на этой позиции дом милосердия и существует.

Я вспоминаю чужие картинки, мелкого Юру и мелкую Тай. Он в одном клане, она в другом. Ну вроде ничего страшного. Кроме того, что мне неприятно представлять их вместе.

– Ну хорошо, что терпимо, – наконец отзываюсь я и устраиваюсь в кресле поудобнее.

– Но таких не очень много. Тут ведь много разных идеологий. Есть те, кто верит в самостоятельность нашего мира, а есть те, кто выступает за чистоту населения. Дескать, вы, пришлые, приносите с собой грязные эмоции, то, чего у нас нет. Учтите плохому.

– Нормально так, да???

От возмущения я чихаю. Рукавом вытирать нельзя, особенно при Ларии. Бумажных платков тут нет, а тканевые я сперва выкидывала, по привычке. Мама Толли ругалась, они же с вышивкой и вообще денег стоят. Можно подумать, я ей денег не приношу? Я же знаю, сколько стоят мои эмоции. Мама Толли потом дала мне штук шесть этих платков, рассовала по всем карманам.

Вот, сейчас вытащу! Чёрт, зацепился за карман, мешает что-то. Крошечный ключик, подарок Тай. Нет, не он. Что-то другое! Бумажка, сложенная квадратиком. Та самая, что выпала из сумки для книг. Домики, стрелочки, крестики, лестница, узкая дуга залива.

Ларий вскидывает брови.

– Что это у тебя? Откуда?

– Нашла, – я пожимаю плечами. – Вы не знаете, что это?

– Так, ну смотри, это наш дом. Это книгоубежище. От него линия ведёт, это на холм. Вот там лесенка. Вот здание… Там часовая мастерская, аптека, ювелир.

– Аптека Баха?

– Да.

Мы смотрим друг на друга.

– Там на тебя напали?

– Нет, вот тут, – мой палец утыкается ровно в крестик!

А потом я соображаю: откуда он вообще про это знает? Юра рассказал, да? А сам меня просил, чтобы я молчала. Вот же…

Снова лезу за платком. И снова вместо этого туплю в листочек.

Карта. Схема. И звёздочка на месте, где меня встретил Клетчатый. Специально, что ли?

Во рту будто снова тот едкий аптечный вкус. Сразу кашляю. Я же совсем не помню, как мы тогда вышли на ту лестницу. Я сама так захотела? Юра вывел? Или от аптеки Баха другого пути нет? А если бы Юры рядом не было, я бы справилась одна?

Кто спланировал нападение?

Часть третья

Глава XIII

Я просыпаюсь среди ночи от страшного сна. Лежу, не сразу понимая, кто я и где я. Потом доходит. Я – сестра Дым, пророчица и наследница Ордена. Я – девочка Вика, далеко-далеко от мамы и папы. Вообще одна в чужом мире. Мне даже обниматься здесь почти не с кем, кроме Юры и изредка с Тай. Мама Толли совсем чужая стала. Август то, Август сё, Август возьми ещё булочку. А мне достаются замечания, чистые платки и всякое такое. И никакой любви.

Как будто я её чем-то обидела. Тем, что вернулась сюда? Тем, что меня выбрали наследницей? Но ведь это не я сама себя выбирала. Я бы себя не выбрала. Я бы саму себя оставила в покое и вернула обратно! А вдруг никогда не вернусь? Ну, правда. Я не могу больше ловить дежа вю. Я не знаю, что со мной будет здесь или там. Может, там вообще ничего не будет, поэтому мне ничего и не показывают. А хочется узнать, что дальше у меня всё будет хорошо. Ну хоть во сне!

И вот сегодня приснилось, наконец.

Я дома. Сижу в большой комнате, там накрыт стол, как в детстве, когда на новый год или мой день рождения приезжали дедушка и бабушка. Только сейчас за столом никого нет. Всё накрыто, я одна сижу. Я пробую поднять чашку с чаем, а она поднимается вместе со скатертью как приклеенная. И всё то, что на скатерти, не падает вниз. Тоже приклеенное как реквизит. Может, даже в чашке вовсе не чай. Мне нельзя такое пить, но я всё равно тянусь к чашке губами. А потом шарахаюсь, отбрасываю от себя чашку и вот это всё. И сразу звон, стук, шмяк… всё посыпалось. Бокалы на пол, салат из салатницы на диван. Пластмассовый какой-то салат, как из деталек детского конструктора. Сейчас Мелочь прибежит, сметёт всё, что не приколочено. Но Мелочи нет. Тут вообще никого нет. Я одна в пустой квартире. В своём бывшем доме. Он такой же нежилой, как тот дом со старинным экраном. Мама, папа и собака ушли отсюда навсегда.

Сейчас я пойму, почему. Только бы успеть!

Но лучше не надо понимать! Это слишком страшно!

– Дым! Вставай, моя капелька, пора!

Раньше я возвращалась из Захолустья, когда мама меня будила. Теперь наоборот. Захолустье забирает меня назад. Реальность стала сном. Ещё немного и я сама поверю, что моя первая жизнь… та жизнь… настоящая… Что на самом деле это она была ненастоящей и мне приснилась.

Додумываю я уже в ванной. Из крана течёт еле тёплая вода. Хочется сесть на бортик, положить подбородок на раковину и уснуть под тихое тюканье капель. Я бы так и сделала, если бы не знала, что эта тёплая морось для некоторых прямо роскошь.

У Тай в книгоубежище иногда бывают такие посетители. Они не как наши бомжи, но всё равно очень сильно пахнут. Ну как таким людям можно вообще книги выдавать? Но они ходят не за книгами, а погреться. А пахнут – потому что у них нет денег на горячую воду. Тай иногда отправляет их в ночное отделение дома милосердия, там можно привести себя в порядок. Боюсь представить, что это за место. И ещё сильнее боюсь представить, что это за люди. Как они стали такими. В общем, на их фоне я прямо в роскоши купаюсь. В прямом смысле слова.

Только купаюсь я не очень долго. Снова мама Толли в дверь стучит. Просит меня поторопиться, а то скоро машина приедет.

– Что?

Я никогда не каталась на здешних машинах. Знаю, что они тоже на эмоциях ездят. Что вот эта штука у них на крыше не багажник, как я сперва думала, а что-то типа экрана-аккумулятора.

В общем, автомобиль – это редко и дорого. В основном люди ходят пешком. Ну или вот по канатной дороге ездят, на ту сторону, к энергостанции.

Но