— Я вам тоже ничего не скажу, — согласился Тиран. — Я имею в виду, ничего лишнего. Считайте, что мы квиты. Выходит, мальчик не взлетел бы, если бы не налет? Выходит, я зря трясся? Забавная тавтология: не взлетел бы, если бы не налет... Вы уже сказали достаточно, господин Чайтанья.

Рывок, и простыня треснула.

— Нет, не это. Ждите, я быстро...

— Хорошо. — Тиран присел на кровать напротив Кешаба. — Подведем итоги. Мы потеряли мальчика. Один — ноль в вашу пользу. Ваши товарищи увели Натху на Чайтру. Два — ноль. Вы — здесь, притворяетесь, будто ни сном ни духом. Три — ноль, если я вам поверю. Я вам не верю, значит по-прежнему два — ноль. Ларгитас проиграл этот матч. У Чайтры есть гимн? Можете исполнить. Я даже встану ради приличий.

— Два — ноль, — повторил Кешаб.

— Это запись? — потрясенно спросил Ван Цвольф. — Запись вашей беседы с Кешабом?!

— Да!

— Подлинная? Если это подделка, я вас лично задушу...

— Идите к черту!

— Почему вы не пришли раньше убийц? Почему хотя бы не попытались?!

— Я брамайн! А вы ларгитасцы...

— Вы антис. И мальчик — антис. Со временем мы бы утратили шанс держать его взаперти. Он стал бы свободен, как и вы. Проклятье, вам это не приходило в голову? Взрослый Натху сам выбрал бы себе дом. А может, жил бы на два дома. Но вы не пришли. Вместо этого ваш дом прислал героев с конфетами. Вы что, действительно верили, что после залпа из конфетниц и силового захвата на орбите мальчик полюбит вас всем сердцем? Вы украли его, но где гарантия, что однажды он не вернется обратно? Туда, где он был счастлив рядом с отцом?

— Замолчите!

— Вот тебе! — Тиран ткнул в собеседника кукишем. — Не нравится? Слетел на наш насест, как ни в чем не бывало? Философствуешь? А у меня трупы во дворе! И у тебя трупы, только они сгорели, а тебе плевать! Явился, значит слушай! Или взлетай, взлетай по-горячему, и покончим с этим...

— Это может сработать, — пробормотал Ван Цвольф. В сфере застыл стоп-кадр: тумбочка, на которой стоял армейский всестихийник: модель в масштабе один к ста сорока четырем. Казалось, что генерал вещает из кабины игрушки. — Помпилианцы не примут никаких аргументов, никакого фактажа. После накладки с брамайнскими антисами они везде увидят обман. Но эмоции... Бреслау, вы кричали на самого Кешаба? «Слетел на наш насест, взлетай по-горячему...» Я никогда не видел вас таким искренним. Ярость, волнение, губы дрожат... Просто другой человек! И главное: «Вы украли его». Как вы там обвиняли Кешаба? «Силовой захват на орбите, ваши товарищи увели Натху на Чайтру...» Вы говорили с такой уверенностью, что самый отъявленный скептик не обвинит вас в актерстве. Да и какой из вас актер, Бреслау? Вас даже в массовку не взяли бы. Откуда у вас эта запись?

Тиран пожал плечами.

— Откуда? — упорствовал генерал. — После взлета Натху весь бункер был обесточен. Весь бункер, включая личные гаджеты персонала. Все сгорело к долбаной матери. Камеры в детской не работали. На что вы писали разговор? На средний палец?!

— Кешаб застал меня в штабном шатре у Паука. Вы знаете Паука?

— Я знаю Паука.

Судя по тону, знакомство с Пауком не доставляло генералу радости.

— Когда мы выходили наружу... Там стоял ящик со свежими, только что привезенными аккумуляторами. Ящик был открыт. Проходя мимо, я украл одну батарею...

— Украли? — заинтересовался Ван Цвольф. — Нет, правда украли?

— Ну, взял без спросу.

— И Паук не заметил?

— Нет.

— Не верю.

— Как вам будет угодно.

— Чудо? Улыбка фортуны? Рука провидения?

— У меня была трудная юность, — объяснил Тиран. — Вы читали мое личное дело?

— Читал.

— Так вот, там не все записано. Короче, я прихватил аккумулятор и по дороге перезарядил свой уником.

— И Кешаб не заметил?

— Ему было не до того. Он брамайн, а для брамайна ларгитасец, перезаряжающий гаджет, — банальность из банальностей, не заслуживающая внимания. А даже если и заметил, то махнул рукой. Вы уж поверьте, я имею большой опыт контактов с сумасшедшими.

— Вы говорите о Кешабе Чайтанье? О Злюке Кешабе?!

— Да.

— О лидер-антисе расы Брамайн?!

— Не кричите, я вас прекрасно слышу. Да, я говорю о нем. У него мозги разве что не кипели. Маньяк в кризисе, тихий до жути. Я боялся, что он стартанет по-горячему... Ничего, обошлось. Я держал уником в руке и писал разговор. В середине беседы я положил коммуникатор в нагрудный карман, так чтобы объектив смотрел наружу. Карман короче уникома, это было нетрудно. На записи видно, когда я это делаю...

— Вышлите запись мне! Немедленно!

— Уже.

— Что уже?

— Я выслал вам запись еще тогда, когда вы смотрели первый эпизод с разорванной простыней.

— Вы знали, что я заинтересуюсь вашим видео? Отошлю его помпилианцам?! Знали заранее?! Еще до моей реакции?!

Нет, Тиран не мог отказать себе в удовольствии.

— Знал, — кивнул он. — Я хорошо вас изучил, сэр. Лучше, чем себя. Кроме того, как я докладывал раньше, я имею большой опыт контактов с сумасшедшими.

Dеjа vu, думал Гюнтер.

Из-за стола президиума кавалер Сандерсон обозревал уже знакомый зал, в котором рассаживались его соотечественники. Посол, Регина, Артур в первом ряду. Натху подпирает стену, словно никуда и не уходил. Впрочем, он действительно не уходил: мальчик проспал в зале для совещаний всю ночь. Завтрак ему принесли прямо сюда.

И ощущения прежние: президиум — вольер для экзотических зверей. По другую сторону барьера — публика.

Чертовски хотелось спать.

— Люди желают знать подробности, — уведомил посол Зоммерфельд час назад. — Двадцать лет мы были отрезаны от Ойкумены. И вот появляетесь вы: ментал-ларгитасец, не похожий на ларгитасца, ваш сын-антис, похожий на...

Посол сделал неопределенный жест и соскочил со скользкой темы:

— И брамайн с Чайтры. Странная компания, не находите? Я уже не говорю о спрутах. Вам, кстати, я тоже не советую заострять на них внимание. У людей накопились вопросы. Согласитесь, они вправе получить ответы. В них теплится надежда...

— Какая?

— Если нашелся вход для вас, найдется и выход для всех.

— Говорите вы, шри Сандерсон. — Горакша-натх сменил одну жуткого вида асану на другую, еще более головоломную. Голос брамайна оставался ровным и спокойным. — К вашим словам они отнесутся с большим доверием. Будь в зале уроженцы Чайтры или Вайшакхи, говорил бы я.