– Я хотела тебе все это время сказать, но как-то не получалось. А дозвониться до тебя я не могла. И ты не перезванивал. Обстоятельства вынудили меня пойти на этот несогласованный шаг.

Филин, отшатнувшись от нее, заявил:

– Вера, это никуда не годится! Да, мы вместе, но не забывай – хозяин я, а ты всего лишь наемный работник! Я запретил тебе печатать статью, этот ненужный скандал и обострение отношений с властями может свести на нет ту рокировочку, которую я сейчас пытаюсь обтяпать.

Вере было все равно, что за рокировочку осуществляет Филин – ее глубоко ранили слова о хозяине и всего лишь наемном работнике. Да, формально он прав, но ведь они далеко не только владелец газеты и подчиненный.

Во всяком случае, так она считала. Но, похоже, ошибалась.

– Благодарю, что прояснил наши отношения! – сказала она холодно. – Приношу свои извинения. Заявление о моем уходе по собственному желанию получишь завтра же!

Она была уверена, что эти жесткие слова вынудят его пойти на попятный, но Вениамин сказал:

– Не надо ерничать, Вера. И не надо меня шантажировать. Может, тебе в самом деле лучше пока что уйти в тень, и мы назначим главредом кого-то нейтрального. А статьи, содержание которых будет согласовываться от первой до последней строчки со мной, будешь писать по-прежнему ты. Но только в том ключе и той тональности, которую буду задавать я!

Он действительно только что предложил ей такое?

Вера склонилась в книксене и пропела:

– Да, ваше величество! Я точно ощущаю себя как в замке Синей Бороды! Думаешь, что своими миллионами, своим крутым особняком и своим «Порше» можешь купить меня? Нет, Венечка, нет, дорогой мой!

И она понеслась сломя голову к выходу. Несколько, впрочем, медленнее, чем следовало, но ведь она хотела дать ему шанс догнать ее и принести извинения.

Наконец, предложить то, что он хотел до звонка матери – а Вера была уверена, что он намеревался сделать ей предложение. Или, по крайней мере, съехаться. Хотя с учетом его загородного замка – конечно же, предложить ей переехать к нему.

Вениамин в самом деле нагнал ее в холле, даже взял за руку и произнес:

– Вера, ты не понимаешь, насколько это все серьезно! Для тебя это всего лишь веселая игра, возможность растоптать твоего мужа.

– Моего бывшего мужа, я сто раз это уже говорила! – взвилась она и оттолкнула Филина. – Бывшего, ты понимаешь?

– Извини, твоего бывшего мужа, – поправился Вениамин. – Но сути дела это не меняет. А на самом деле все серьезнее, все гораздо серьезнее. Это мужские политические баталии, и твоя не согласованная со мной публикация нарушает баланс сил. Ты допустила ужасную ошибку!

Вместо того, чтобы просить ее остаться или вымаливать прощение за свое несносное поведении, он еще ее и обвинял! Все мужики одинаковы – что неудачник Кудымов, что мультимиллионер Филин. У них во всем виноваты другие, причем по большей части женщины.

Ну а если точнее, то она, Вера.

– Да, вероятно, это так! – заявила она. – И она заключалась в том, что я связалась с тобой. Но эту ошибку легко исправить! Я не только увольняюсь, я с тобой расстаюсь!

И, распахнув дверь, она выбежала на крыльцо. Несколько мгновений Вера ждала, втайне надеясь, что Вениамин последует за ней и все же станет умолять ее остаться. И принесет извинения, которые она, так и быть, примет.

Но он за ней не вышел.

Проклиная всех мужиков, а провинциальных олигархов в особенности, Вера в темноте направилась к воротам. Когда она уже подошла к ним и убедилась, что просто так она их не откроет, она услышала позади себя рев и оказалась ослепленной светом фар.

Филин, прыгнув в «Порше», в два счета нагнал ее.

– Вера, я не хочу, чтобы это так закончилось. Потому что ты мне дорога. Но ты ведешь себя как глупая упрямая девчонка.

Нет, какие же мужики, однако, вне зависимости от социального статуса, сволочи! Фразочка, которую ей когда-то бросил в лицо и ее муж. Ее бывший муж. А теперь и ее любовник. Ее бывший любовник.

Хотя какой он любовник – они только целовались, даже до сих пор не спали вместе. Так, начальник. И тоже бывший.

– Открой ворота! Я хочу обратно в город! – закричала Вера и, раскрыв сумочку, швырнула в лицо Вениамину ключи. – Это от твоей квартиры, которая мне не нужна! Я возвращаюсь в свою.

– Вера, ты поступаешь неразумно. Куда ты пойдешь, сейчас уже ночь. До города далеко, маршрутки уже не ходят, да и до остановки отсюда топать километров шесть, не меньше. И в старую квартиру возвращаться тебе нельзя, ведь убийца знает, где ты живешь. Где ты жила, я хотел сказать.

– Лучше встретиться один на один с маньяком, чем оставаться с тобой, Филин! – крикнула в сердцах Вера и заплакала. – Открой немедленно ворота!

Она думала, что он подойдет к ней, обнимет, утешит и поцелует. Но вместо этого олигарх действительно вылез из «Порше» и привел в действие механизм ворот. Те медленно распахнулись.

– Позволь мне хотя бы тебя в город отвезти, на твою старую квартиру, – предложил он, а Вера, выбегая во тьму, крикнула:

– Ненавижу тебя, ненавижу! И не смей за мной ехать! Иначе заявлю в полицию, что это ты серийный убийца и хранишь у себя в особняке трупы жертв!

Вера почти сразу пожалела, что обошлась с Вениамином столь жестко. И упоминание о том, что она обратится в полицию и скажет, что маньяк – это он, было, конечно же, глупо.

Она все надеялась, что он кинется за ней, попросит ее остаться. В конце концов, отправится за ней на своем «Порше». Однако она брела в темноте куда глаза глядят, а Филин и не думал нагонять ее.

Что же, значит, так тому и быть. Конечно, он ей нравился, к тому же сильно, однако у них все равно не было совместного будущего. Рано или поздно все закончилось бы крупной ссорой.

А теперь все крупной ссорой, собственно, началось.

Вера не могла не признать, что, в сущности, Вениамин был прав. Он, как ни крути, владелец «Городских вестей», и она была обязана согласовать с ним публикацию разоблачительной статьи, тем более ей было прекрасно известно, что Филин изначально против.

Однако она все равно сделала это.

Вера вышла на трассу, которая вела к городу. Она обернулась, все еще ожидая, что позади раздастся шум мотора и она увидит яркий свет фар. Неужели все в самом деле закончилось, так и не успев начаться?

Ей не оставалось ничего иного, как брести по обочине трассы. Сколько километров было до города, двадцать, двадцать пять? Или все тридцать? Так она всю ночь будет в пути.

Да, у него было право обидеться на нее, а вот у нее на него, похоже, нет. Потому что статью она опубликовала без ведома Вениамина по одной простой причине: она желала утереть нос Кудымову. И Филин, конечно же, сразу это понял.