Ага, вот и искомый телефон-автомат… А с ним рядом киоск газетный, где бабушка, божий одуванчик, газетками-сигаретками торгует… Может, видела звонившего? Хотя тут, наверное, разных звонивших за полтора часа — батальон прошел… Но попытка не пытка, как говаривал когда-то товарищ Лаврентий…

Назаров подошел к киоску, огляделся, потом сунул раскрытое удостоверение в окошечко, за которым скучала сварливого вида бабка:

— Добрый день, как работается?

Старушка в явной тревоге поджала губы, заворожено глядя на удостоверение, и ничего не отвечала. Да, люди старшего поколения еще по привычке впадают в ступор, когда видят комитетовскую «ксиву», а вот молодежь уже реагирует совсем иначе — непуганые, им все до фонаря… Видя, что старушенция близка к прострации, Аркадия Сергеевич вздохнул и, как мог мягко, начал спрашивать:

— Гм… Сударыня, вы бы не могли вспомнить, кто звонил из этого таксофона за последние полтора-два часа, а? У нас тут дело такое — хулиганы, понимаете ли, звонят, говорят, что метро заминировали… На самом-то деле, конечно, ничего они не минируют, но проверять приходится…

Старушка-Шапокляк вздохнула облегченно, пожевала губами и доверительно наклонилась к окошку:

— Был, был здесь один такой — сразу мне подозрительным показался… Чучмек какой-то, прости Господи… Рожа кавказская, бандитская такая, волосы черные, глазищи черные, злющие, он ими — зырк-зырк… Он у меня перед тем, как звонить, сигареты покупал, «Кэмел»… В куртке зеленой был, вроде… Но самое главное, глаза — прямо злющие такие, ехидные… Такому что барана зарезать, что живого человека… И бомбу мог подложить… Я ему сдачу отсчитываю, а он: «Спасибо, бабуля!» Я ему: какая я тебе бабуля? А он как зарегочет: ну, не девушка же, говорит… Рожа бесстыжая, понаехало всяких чернозадых…

Аркадий Сергеевич терпеливо выслушал до конца стенания старушки по поводу бесстыжего кавказца с ехидными черными глазами и снова спросил:

— Ну, а кроме него — никого больше не заметили? Никто больше к телефону не подходил?

Старушка обиженно фыркнула. Вместо того, чтобы начать подробнее расспрашивать про бандитомордого кавказца — а, ясное дело, это он бомбу и подложил, — ее просят вспомнить зачем-то про нормальных людей:

— Как мне не заметить? Я, молодой человек, не такая старая еще, чтобы не заметить. Я, можно сказать, за этим телефоном слежу, чтобы его не испортили. Если испортят хулиганы какие — то мне далеко самой ходить придется, если позвонить нужда возникнет… Так что я поглядываю, особенно, если стрекулисты какие подходят… Нет, таких, чтобы подозрительных — не было больше. Кто подходил?… Ребятишек-школьников двое было, потом военный какой-то — он несколько раз номер набирал, но, похоже, занято там было, потом мамаша какая-то с коляской болтала долго… Петрович приходил, пенсионер из дома напротив — у него телефона нет, так он всегда сюда звонить ходит. Как его супруге плохо станет — неотложку вызывает… Ну и все, кажется.»

— Спасибо, — задумчиво кивнул Назаров. — А не заметить кого-нибудь могли? Ну, там, отвлечься, пока покупатели — туда-сюда.

— Покупатели! — хмыкнула старушка. — Где они, эти покупатели? Утром еще газеты берут, а после обеда — никакой торговли почти нет.

— Понятно, — Аркадий Сергеевич доброжелательно улыбнулся. — Спасибо вам большое… А этот кавказец — не помните, он на какой машине подъезжал?

Бабка покачала головой:

— Нет, не подъезжал он… пешком приходил, это точно.

— Спасибо, вы нам очень помогли…

Отойдя от киоска с бдительной старушкой, Назаров закурил сигарету и задумался… Скорее всего, бабка проморгала звонившего ему человека. Аноним-то разговаривал по-русски чисто, без акцента, с хорошим питерским выговором. Так что «лицо кавказской национальности» отпадает… Петрович-пенсионер тоже не «катит», голос был достаточно молодым…

Назаров бросил окурок в урну и медленно побрел обратно к метро, пытаясь выстроить в мозгу хоть какую-то версию случившегося.

«Черт, кто же все-таки мог звонить? Кому это было нужно? И зачем? Так, давай по порядку: во-первых, звонивший совершенно точно знает о поставке „Абсолюта“, причем знает о том, что груз пойдет „по-левому“… Во-вторых, этот человек, предположительно, знает меня… Ну, получил же он каким-то образом мой телефон… Хотя — номер телефона получить не проблема… Может, и не знает, может, просто „след сбрасывает“. Так, давай плясать от того, что известно точно: звонивший в курсе сделки с водкой… Значит, откуда могла информация „протечь“? Связи Кости Олафсона — это раз, ребята из „ТКК“ — это два, „апрашечники“ — это три… Ну и, четыре — это если я сам где-то прокололся, но наша собственная безопасность тоже могла… Нет, четвертая версия все-таки маловероятна… Если наши на самом деле что-то срубили — они бы действовали по-другому… Связи со стороны Кости? Маловероятно… Костя в Стокгольме сидит, в Питере почти ни с кем не общается… Да и не стал бы он с кем не попадя трепаться о теме, из которой деньги вынуть хочет… Костя, наоборот, заинтересован в быстрейшем и эффективнейшем результате так же, как „апрашечники“ и как мужики из „ТКК“… Но где-то ведь протекало? Откуда звонивший узнал про груз? И про комиссию из Москвы в „управе“? Стоп — это ты уже фантазируешь, он про комиссию ничего не говорил, ты это уже сам „срастил“ с информацией от Симакова… А звонивший просто сказал, что информация есть у моих коллег — и они, якобы, готовят „контролируемую поставку“… То есть дадут грузу пройти по всей цепочке, а потом „нахватят“ всех, кто на сделке был причастен… И тогда меня „сольют“ в один момент… Что же делать-то, что же делать?! Может, предупредить Бурцева? Ведь пока груз будет лежать на складе в порту — еще никакого преступления нет, всегда можно сказать, что путаница с бумагами произошла, все переиграть и пустить водку через таможню не „контрабасом“, а легально, со всеми проплатами… Но если я приду со всем этим говном к Максимычу, то что он скажет? Скажет: да, Аркадий, хорошую же ты нам тему сосватал — паленую да стремную, спасибо тебе, дорогой, низкий тебе земной поклон… Может и вовсе не поверить, что какой-то звонок был, решит, что я просто застремался, хочу на пенсию чистым уйти и таким вот способом от криминала все отодвигаю… И тогда — плакало мое место горькими слезами… А вдруг тот, кто звонил, на самом деле предупредить меня хотел? Редко, но бывают и такие чудеса… В любом случае — рисковать нельзя… Есть кто-то, кто знает о „левой“ схеме — кто-то посторонний… Этот посторонний ничего не просил, не требовал, не шантажировал — просто предупреждал… Значит, нельзя ни в коем случае позволить грузу пойти по намеченному маршруту… Но как это сделать? Идти к Бурцеву — это не вариант… В то, что он меня „пробивает“ — я не верю. Если я ему этот бизнес своим предупреждением поломаю — тогда псу под хвост все, из-за чего я во всю эту блевотину залез… Но что же делать? Господи, да хоть бы она исчезла из порта, эта проклятая… Исчезла… Погоди-ка…»

Осененный внезапно пришедшей к нему в голову мыслью, Аркадий Сергеевич быстро вбежал на станцию метро и через минут сорок был уже снова у ворот порта… Через час Назаров «случайно» пересекся с Бурцевым — отставной подполковник уже получил информацию о том, что корабль с «Абсолютом» прибыл. Дмитрий Максимович находился в несколько возбужденном состоянии, точнее — радостно-возбужденном… Из разговора с ним Назаров понял, что контейнеры с водкой должны пролежать в порту, как минимум, недели полторы… Ну что же — грамотно… Если слишком быстро вывозить, тоже могут подозрения возникнуть — у тех же таможенников… А так обычная поставка, никакой особой суеты вокруг нее… Так… Стало быть, у него, Назарова, есть, как минимум, дней девять, чтобы попробовать что-то сделать с грузом… Точнее — сделать должен, конечно, не он сам… Но это не важно… Важен конечный результат — груз должен пропасть, исчезнуть из порта… Нет, Аркадий Сергеевич, конечно, не собрался красть водку с целью ее последующей реализации — да он бы просто и не смог это сделать, на реализации его обязательно бы прихватили… Назаров придумал план, который представлялся ему оптимальным выходом из поганой ситуации, в которой он оказался. Партию «Абсолюта» нужно просто «переместить» из порта в какое-нибудь другое надежное место, где водка спокойно «отстоится». Если в «конторе» действительно плетут какие-то замыслы насчет «контролируемой поставки», то в этом случае коллеги Назарова потеряют след — нет водки, нечего и контролировать… И предъявить ничего никому нельзя будет, если водка исчезнет до того момента, как она пройдет таможню… В «ТКК» и на Апраксином дворе, конечно, начнут с ума сходить, если партия водки вдруг исчезнет — начнут искать, землю буквально рыть будут… Ничего, им тоже полезно иной раз поволноваться, чтобы не жирели, чтобы совсем крутыми себя не считали… Крутыми-то только горы бывают, а люди — они люди и есть… Как говорил один покойный уже ныне коллега Назарова (инфаркт прямо на рабочем месте с ним приключился) «степень крутости никак не влияет на начальную скорость полета пули». Если ребята из «ТКК» и с «Апрашки» поносятся-помечутся по городу и ничего не найдут, а он, Назаров, потом сумеет груз «отыскать» — тогда его акции в «ТКК» просто на небывалую, на немыслимую высоту подскочат… А первые переживания — они забудутся скоро, перебьются огромным облегчением…