Эльгион, старательно подражая моряку, бросил леску и уселся рядом с Алеми ждать результата.

— А что здесь ловится?

Алеми пренебрежительно поморщился.

— Скорее всего, ничего. Прилив в самом разгаре, течение сильное, да еще и солнце прямо над головой. Лучше всего клюет утром — если, конечно, не считать Падения.

— Так вот почему ты ловишь на сушеного червя — потому что он похож на Нить? — При мысли о коварных Нитях у арфиста мурашки пробежали по коже.

— Верно угадал.

В лодке воцарилось молчание — обычный спутник рыболовов. — В лучшем случае желтохвостка, — изрек наконец Алеми в ответ на вопрос, о котором задавший его Эльгион уже и думать забыл. — Желтохвостка или вконец оголодавший голован — этот сожрет что угодно. — Голован? Отличная закуска!

— Леска не выдержит. Слишком он тяжелый.

— Жаль.

Течение неодолимо увлекало их по направлению к Драконьим камням. И, хотя Эльгиону очень хотелось завести разговор о них и их обитателях, он не знал, с чего начать. Наконец, когда арфист окончательно решился заговорить, — иначе их скоро выбросит на скалы — Алеми огляделся по сторонам. От ближайшего утеса их отделяло расстояние не больше семи длин дракона. Волны мирно плескались о подножие скал, то обнажая зазубренные вершины подводных камней, то закручиваясь водоворотами. Алеми развернул парус и взялся за шкот.

— Нужно отойти подальше — как бы не налететь на подводный камень. Когда прилив поднимается, течение может затянуть лодку слишком близко. Если будешь плавать здесь один, — а скоро это будет тебе по плечу, — старайся держаться на безопасном расстоянии.

— Мальчишки говорили, будто ты как-то видел здесь файров, — вырвалось у Эльгиона прежде, чем он успел подумать.

Алеми смерил арфиста долгим задумчивым взглядом. — Скажем так: я не могу вообразить, кто бы еще это мог быть. Не птицы — слишком малы, слишком стремительны, слишком увертливы. А уж файры это были или нет… — он рассмеялся и пожал плечами, показывая, что и сам не особо верит в свою догадку.

— А что, если я скажу тебе, что они существуют на самом деле? Что Ф'нору, всаднику бронзового Канта, удалось запечатлеть королеву файров на Южном, а после него в этом преуспели еще шестеро всадников? Что Вейрам нужны новые кладки и меня попросили поискать на побережье? Алеми недоверчиво уставился на арфиста, ялик заплясал на встречной волне. — Запомни: теперь нужно круто переложить руль на левый борт. Да не сюда, влево!

Они благополучно миновали грозные Драконьи камни и продолжили прерванную беседу.

— А ты сумел бы запечатлеть файра? — Хотя голос у Алеми звучал недоверчиво, в глазах вспыхнул жадный огонек, и Эльгион понял: у него появился союзник. Арфист охотно выложил юноше все, что знал сам.

— Так вот почему так редко можно встретить взрослого файра, вот почему они так хитро избегают любых ловушек! — рассмеялся Алеми, качая головой. — Как подумаю о тех временах…

— Вот-вот, — широко улыбнулся Эльгион, вспоминая, как мальчишкой старался изобрести безотказную ловушку.

— Значит, наша задача — обследовать песчаные бухты?

— Это предложил Н'тон: поискать в песчаных бухтах, в малодоступных местах — словом, там, куда не смогли добраться вездесущие мальчишки. Здесь полно укромных местечек, где королева файров могла бы спрятать свою кладку.

— Только не в этот Оборот — приливы слишком высоки.

— Должны же быть бухты, где полоса песка достаточно широка, — возражения Алеми начинали действовать арфисту на нервы.

Моряк кивнул Эльгиону, чтобы тот поменялся с ним местами, и стал ловко лавировать против ветра.

— Я встречал файров у Драконьих камней. Эти скалы — отличные места для их вейров. Не думаю, правда, что сегодня нам удастся их увидеть. Они кормятся на рассвете — тогда я их видал. Только в тот раз я подумал, — фыркнул Алеми, — что это обман зрения: на заре, как известно, глазам не особенно стоит доверять, да еще после долгой ночной вахты.

Молодой моряк провел ялик совсем близко от Драконьих камней — сам Эльгион на это не осмелился бы. Когда лодка легко скользила мимо грозно нависающих утесов, арфист бессознательно вцепился покрепче в борт и всем телом откинулся назад, подальше от суровых скал. Сомнений нет, Драконьи камни насквозь пронизаны ходами — отличные вейры для огненных ящериц.

— Вот сюда, Эльгион, я не стал бы соваться, не будь сейчас прилив так высок, — заметил Алеми, когда они проплывали между крайним утесом и омываемым приливом берегом. — Даже когда отметка прилива держится на среднем уровне, здесь полно острых камней, которые только и ждут, чтобы пропороть тебе днище.

Вокруг было тихо, только волны мягко лизали узкую полоску песка у подножия скалы — так тихо, что Эльгион безошибочно узнал несущийся над водой напев свирели.

— Слышишь? — он схватил Алеми за руки.

— Что?

— Музыку!

— Какую еще музыку? — удивился Алеми. «Уж не напекло ли арфисту голову — вроде солнце не так уж и жарит?» — подумал он. Но на всякий случай навострил уши, силясь уловить любой непривычный звук, доносящийся со скал, к которым был прикован взгляд Эльгиона. На миг сердце его забилось сильнее, но он только сказал:

— Музыка? Что за ерунда! Эти скалы все источены сквозными ходами да пещерами. Просто ты слышал, как ветер…

— Но сейчас нет никакого ветра…

Алеми был вынужден согласиться: он уже вытравил шкот и даже начал задумываться, хватит ли ветра, чтобы выйти на галс, который позволит обогнуть Драконьи камни с севера.

— Взгляни-ка, — сказал Эльгион, — вон там в скале виднеется отверстие, достаточно большое, чтобы в него мог пролезть человек. Послушай, Алеми! Давай высадимся на берег!

— Тогда нам придется возвращаться домой пешком или снова ждать высокого прилива.

— Но это была музыка, понимаешь — музыка, а вовсе не свист ветра в каменных отверстиях. Кто-то играет на свирели!

На лице Алеми так красноречиво отразились невеселые мысли, которые он тщетно пытался скрыть, что Эльгион разом понял все. Мгновенно все стало на свои места.

— Ведь это твоя сестра, которая пропала, — это она написала те песни. Она учила детей, а вовсе не воспитанник, которого так вовремя сплавили с глаз долой!

— Послушай, Эльгион, Менолли не может играть на свирели. Она раскроила себе левую ладонь, когда потрошила рыбу, и с тех пор пальцы у нее не сгибаются.

Эльгион в задумчивости опустился на палубу. Он по-прежнему был уверен, что слышал чистый голос свирели. Но чтобы играть на ней, нужны две руки, причем здоровых. Музыка смолкла, и ветер, который снова поднялся, как только они обогнули Драконьи камни, унес с собой память о пригрезившейся мелодии. Может, и вправду это долетевший с суши ветерок свистел в скалах, гудел в пещерах?