– Ох, Шэй, – выдыхаю я, – мне очень жаль… Так что ты собираешься делать?

– Что всегда. Молчать и терпеть. Я хочу покоя. Буду пахать на отца… выбора-то нет.

– А что насчёт Ханни? – спрашиваю я еле слышным шёпотом.

Шэй испускает тяжёлый вздох.

– Мне жаль Ханни, – говорит он, – но я её не люблю. В наших отношениях трещина размером с Большой Каньон, а мне порой кажется, что эту трещину вижу только я. Проблема в том, что я трус. Мне нравится бывать здесь, на пляже, и в кибитке… в Танглвуде. – Он проводит пятернёй по пшеничной чёлке. – Там я как дома. Шарлотта не считает меня ничтожеством, она принимает меня таким, какой я есть. Скай, Саммер и Коко – тоже, и Пэдди, и… ты. Особенно ты. Тебе не всё равно. То есть было не всё равно. Я не хочу это потерять.

– Ты и не потеряешь, – мягко говорю я. – Мне и сейчас не всё равно, Шэй, сам знаешь.

– Может быть, – вздыхает он, – но сейчас всё так сложно. Эти угрозы со стороны Ханни… Такое ощущение, что я совсем её не знаю.

Не знаю, откуда у меня смелость, но я беру Шэя за руку и в темноте веду к кромке воды.

– Всё будет хорошо, – твёрдо говорю я. – Скорее всего, Ханни просто пугает. Забудь о ней. Не грусти, улыбнись! Давай плескаться!

Я сбрасываю сандалии и захожу по колено в освещённый лунным светом прибой. Шэй вслед за мной снимает кеды и со смехом начинает брызгаться. У меня в душе поднимается облако воспоминаний.

– Мама говорила, когда заходишь в море, нужно загадать желание, – говорю я сквозь зубы, которые отчаянно стучат от холода, и эти слова – полная неожиданность для меня самой. – Океан заберёт твои мечты, исполнит их и вместе с волной принесёт обратно к берегу.

– Вот как? – расплывается в улыбке Шэй. – Здорово! Давай загадывать.

Он крепко держит меня за руку, я закрываю глаза и где-то на самом краешке сознания ощущаю уверенность, что помню именно это мгновение: зажмуренные глаза, смех, пальцы, сжимающие мою ладонь.

Что загадать? Чтобы я была счастлива, обрела настоящий дом, друзей, семью, чтобы тут, в Сомерсете, всё у меня получилось так, как я мечтала. Вместо этого я трачу драгоценный миг на желание, которое никогда не осуществится. Я загадываю, чтобы Шэй Флетчер стал моим парнем.

Шэй и Ханни мирятся, и Ханни вдруг ни с того ни с его становится совершенно другой, как будто её подменили. По утрам спускается к завтраку, улыбается, поддерживает разговоры, помогает Шарлотте обслуживать постояльцев, даже со мной общается. Хорошо, пускай мне адресуются лишь фразы вроде «Передай джем», но всё равно такое странное поведение как-то напрягает.

– Она что-то замышляет, – мрачно говорит Шэй. – Что именно, не знаю, но точно замышляет.

Скай, Саммер и Коко не столь подозрительны.

– Наверное, Ханни просто рада, что отправится в Лондон к отцу, – высказывает мнение Скай, – к тому же в одиночку, без нас. Она уедет на следующий день после «Шоколадного фестиваля» и останется у папы на три дня. У них запланирован поход в театр, шопинг на Оксфорд-стрит, музеи-галереи и всё такое. Видимо, папа решил наконец уделить время старшей дочери.

– С чего бы это? – недоверчиво прищуривается Саммер.

– С того, что Шарлотта позвонила ему и попросила оказать Ханни «отеческую поддержку», – грустно произносит Скай. – Вряд ли бы папе самому пришло в голову что-то подобное.

– По крайней мере, Ханни повеселела, – резюмирует Коко.

– Надеюсь, на этот раз папа не отменит встречу, – говорит Скай, – иначе нам совсем житья не станет от старшей сестрицы.

В этом с ней все полностью согласны.

Неизвестно, как долго продержится благодушие Ханни, однако её позитивный настрой помогает развеять тёмную тучу, нависшую над Танглвуд-хаусом со дня нашего приезда. Всё кажется не таким сложным и даётся меньшими усилиями.

Специально нанятый электрик помогает провести электричество в бывший гараж; постепенно привозят оборудование, хотя установку полной линии по производству шоколада придётся отложить до окончания «Фестиваля еды». Сейчас папа разрабатывает рецептуру начинки восьми видов конфет, которые будут приготовлены к фестивалю. Свёкла и карри в рецепт не входят, зато есть чудесная начинка из вишен, тех самых, которыми усыпаны ветви деревьев над кибиткой.

Мы – и Ханни в том числе – придумываем, как назвать конфеты. Выходит очень даже завлекательно: «Клубничный вихрь», «Тайна мокко», «Бочка виски» и «Влюблённая вишня». Последнее название заставляет меня смущённо краснеть, потому что оно довольно близко к правде, ведь моё имя значит «вишня».

До «Фестиваля еды» всего неделя, и суеты становится всё больше. Шарлотта почти закончила оформление веб-сайта, мы украсили деревья в саду дополнительными фонариками, а ещё смастерили и развесили целые километры гирлянд. Приезжает большой ящик картонных заготовок под коробочки, которые папа с Шарлоттой покрывают яркими мазками акриловой краски. Ханни предложила использовать капиллярные ручки золотого и серебряного цветов, чтобы расписывать коробочки цветами и сердечками, а также добавлять слова «вкус», «восторг» и «шоколадный рай».

– Отлично, – хвалит её папа. – У тебя настоящий талант.

– Ты правда так считаешь? – мило улыбается Ханни. – Спасибо. Всегда рада помочь.

Странно, почему мне до сих пор хочется зарядить ей пощёчину? Наверное, я слишком вредная и злопамятная девочка.

Ну вот, я застряла: склеиваю расписные коробочки. Это самое противное занятие! Мы с близнецами и Ко ко целыми днями аккуратно сгибаем картон по линиям-насечкам и вставляем «хвостики» в пазы, потом выстилаем готовые коробочки золотистой папиросной бумагой и аккуратно складываем их друг на друга, чтобы в день праздника наполнить свежими шоколадными трюфелями. Нам приходится нарезать миллион алых шёлковых ленточек, сложить миллион красочных рекламных брошюр, рассказывающих, что такое «Шоколадный сюрприз» и как заказать наши конфеты через интернет. Да, все эти действия мы выполнили по миллиону раз – во всяком случае, так нам кажется.

Папа по десять часов в день трудится в цехе, делает шоколадную массу и начинки, окунает, украшает, охлаждает – в общем, готовится к субботе. В глазах у него светится надежда, он выглядит очень счастливым.

Скай воплощает в жизнь свой замысел насчёт гадания на шоколадных конфетах. Старый аквариум Пирата она набила серебряной фольгой, остатками золотой бумаги, щедро обсыпала блёстками и перевернула: получился магический шар.

– Я буду читать судьбу по линиям на руках, вглядываться в хрустальный шар и сообщать человеку, трюфель с какой начинкой принесёт ему удачу, – поясняет она. – И тогда, надеюсь, все побегут к Пэдди тоннами скупать наши конфеты.

– Ты – гений, – говорю я.

– Как думаешь, надо принарядиться? – советуется со мной Скай. – Может, надеть огромные серьги в форме колец и цыганскую шаль?