Гвоздарь затряс головой.

— Ты хочешь взрезать ее, и это твое право. Она пр-ролила к-кровь.

У него стучали зубы, и он едва не терял сознание. Пима и Нита глядели на него.

— Т-ты хочешь ее к-крови, имеешь п-право.

Ему становилось все хуже и хуже, голова кружилась все сильнее. Судорожно вдохнул, пытаясь вспомнить, что именно он хотел сказать. С трудом заговорил, стараясь не запинаться:

— Мать Пимы помогла мне вытащить тебя в ураган. Никто другой нам не помог. Да и не стал бы.

Он пожал плечами.

— Мы в долгу у Садны.

— Проклятье, парень, — вскинув голову, ответил Ричард. — Похоже, ты все-таки пытаешься учить меня жить.

— Возможно, девчонку надо проучить. Но не убивать, — рыкнул Тул. — Научить молодых уму-разуму.

Гвоздарь с удивлением поглядел на получеловека, но решил воспользоваться моментом.

— Я просто говорю, что мы задолжали ее маме, кровно, и все это знают. Если мы не отплатим, люди тоже будут знать это. Плохая карма.

— Плохая карма, — скривившись, повторил отец. — Думаешь, мне не плевать?

— Плата по кровному долгу — не знак слабости, — рыкнул Тул.

Ричард поглядел на него.

— Только посмотрите. Похоже, все хотят, чтобы девчонка осталась в живых.

Ухмыльнувшись, он отвел нож и ткнул в живот Пиме.

Пима вскрикнула, но Ричард быстро остановил удар. Только проткнул ей кожу и ухмыльнулся, глядя на разрез в коже.

— Сегодня тебе поблажка, девочка.

Он схватил ее за руку и поглядел в глаза.

— Равняем счет, ради твоей мамы, — сказал он. — Но если еще хоть раз наставишь на меня нож, удушу тебя твоими же кишками. Поняла?

— Поняла, — ответила Пима, медленно кивнув, не моргая и не отводя взгляд.

— Хорошо.

Ричард разжал ей руку и схватил за мизинец. Пима ахнула. Затрещала кость. Гвоздарь вздрогнул от ужасного звука. Пима закричала, а потом захлебнулась от боли и беззвучно заплакала. Ричард схватил ее за безымянный палец. Пима прерывисто дышала. Ричард улыбнулся и наклонился, снова глядя ей в глаза.

— Теперь ты подумаешь, правда?

Пима резко кивнула, но он продолжал выкручивать ей палец. Снова сломалась кость. Пима вскрикнула.

— Усвоила урок? — спросил Ричард.

Пима дрожала, но, собравшись с силами, сумела кивнуть.

Ричард ухмыльнулся, обнажив желтые зубы.

— Я рад, что ты не сможешь это забыть.

Поглядел на ее сломанные пальцы, потом снова ей в глаза.

— Сегодня я был добр к тебе. Мог бы отрезать у тебя все пальцы, и никто мне слова бы не сказал про кровный долг, — тихо сказал он, холодно глядя на нее. — Помни, что я не взял с тебя столько, сколько мог бы.

Он сделал шаг назад и кивнул получеловеку.

— Отпусти ее, Тул.

Пима рухнула на палубу, тихо плача и держась за руку. Гвоздарь заставил себя не пытаться встать, не ползти к ней, чтобы утешить ее. Очень хотелось просто свернуться клубком на горячей палубе и закрыть глаза. Нельзя. Еще не все.

— А теперь ты х-хочешь зарезать богачку? — спросил он. Его трясло.

Отец глянул на плененную девочку.

— Тебе и тут есть что сказать?

— Она ч-чертовски б-богата, — выпалил Гвоздарь. — Если ее люди ее ищут, то она дороже живая.

Его снова заколотило.

— С-сильно д-дороже. М-может, дороже всего к-корабля.

Отец оглядел девочку, раздумывая.

— За тебя будет вознаграждение? — спросил он.

Нита кивнула.

— Мой отец будет искать меня. Заплатит, если со мной все будет в порядке.

— Точно? И много?

— Этот клипер мой. Личный. Как думаешь?

— Думаю, у тебя есть влияние, — с хищной улыбкой ответил Ричард. — Но сейчас ты можешь лишь спасти свои потроха.

Он показал ей нож.

— Если твой папа не заплатит достаточно, мы тебя выпотрошим, как свинью, и послушаем, как ты вопишь.

Он повернулся к подручным.

— Ладно, мальчики, девочки. Давайте собирать добычу. Я не хочу оставить Лаки Страйку больше, чем следует. Снимаем все ценное и легкое.

Обернулся и поглядел на море.

— И побыстрее. Прилив и Бог-Мусорщик ждать никого не будут.

Засмеялся.

Гвоздарь позволил себе откинуться на палубу. Палило солнце, но его знобило. Отец присел рядом с ним. Коснулся его плеча. Гвоздарь вскрикнул. Ричард покачал головой.

— Проклятье, Везучий Парень, похоже, тебе нужны лекарства.

Он поглядел в сторону берега и разбитых кораблей.

— Как только соберем добычу, отправимся договариваться с Лаки Страйком. У него должен быть какой-нибудь «циллин». Может, даже коктейль жаропонижающий.

— П-пос-скорее б-бы, — прошептал Гвоздарь.

Отец кивнул:

— Понимаю, сын. Понимаю. Но, когда мы туда придем, надо будет объяснять, чем мы будем расплачиваться за лекарства. Будут вопросы, откуда вдруг у твоего старика все это серебро и золото.

У него в руке сверкнуло одно из колец Ниты.

— Только погляди.

Он поднял добычу, глядя на нее в лучах солнца.

— Алмазы. А это, наверное, рубины. Богатую ты девочку нашел, уж точно.

Сунул кольцо в карман.

— Мы не сможем это продать, пока не найдем себе защиту. Иначе они все у нас отнимут.

Поглядел на Гвоздаря совершенно серьезно.

— Удачная находка, парень. И надо распорядиться ею с умом, иначе все потеряем.

— Ага, — тихо ответил Гвоздарь, но уже не хотел продолжать разговор. Он устал. Замерз и устал. Накатил новый приступ озноба. Отец крикнул остальным, чтобы принесли одеяла.

— Скоро вернусь, — сказал он. — Как только все устроим с добычей, будут тебе лекарства.

Он потрепал Гвоздаря по щеке, глядя на него пронзительно-голубыми, безумными глазами. Такими же, как у самого Гвоздаря.

— Я не дам тебе умереть, сын. Не бойся. Мы о тебе позаботимся. Ты — моя кровь, и я о тебе позабочусь как надо.

Он исчез, а Гвоздарь провалился в омут лихорадки.

— Так это твой отец, а?

Гвоздарь открыл глаза и увидел Ниту, стоящую рядом с ним на коленях. Он лежал на земле, не на палубе, и шум океана был еле слышен вдали. Поверх него лежало одеяло из грубой ткани. Темно. Ночь. Рядом потрескивает костер. Он попытался сесть, но плечо заболело, и он не стал продолжать попытки. Почувствовал на себе повязки, новые, не те, которые сделала Садна. Казалось, целую жизнь назад.