Я проснулась ночью — Анфисы уже не было. В углу, на письменном столе горела лампа, прикрытая зеленым платком.

Не знаю, что двигало тогда мной, откуда взялись все эти мысли, возможно, некоторые наши мысли, подсознательно признанные нами особенно важными, в какой-то момент обретают невероятную значимость и подталкивают нас к действию. Вот и в ту ночь случилось то, что случилось. Зацепившись за оброненную Анфисой фразу «…накоплю денег, найму водолазов и попрошу проверить озеро…», я вдруг поняла, чего ради она так старается и живет, пусть медленно, но продвигаясь к своей цели, — она копит деньги, чтобы заняться поисками белой «десятки»!

Я вскочила с постели, включила свет, бросилась в спальню, где под кроватью был спрятан пакет с деньгами. Почти сто тысяч евро. С тех пор как я приехала, я не перепрятывала деньги, разве что полы под ними помыла.

Вытащив пакет (он по-прежнему был тяжелым, как и положено), я откуда-то знала, что их уже нет.

В пакете была тяжелая пачка журналов.

«Ну вот, собственно говоря, и все», — подумала я.

Он побледнел, когда увидел выходящую из ювелирного магазина «Нину Бретт».

— С ума сойти! — с трудом выговаривая слова, надавливая на них всеми своими нервами, проговорил Борис.

Мы сидели с ним в машине, в самом центре Москвы, на Новом Арбате, прямо напротив «Якутских бриллиантов».

— Что, так похожа?

— Да не то слово! Вот так люди с ума и сходят! Я сколько раз видел, как она выходит из этого магазина… Она любила здесь бывать, что-нибудь выберет, потом зовет меня, а я сижу в машине. Показывает мне, примеряет… Господи, это просто невероятно!

Я знал, что профессиональный, нанятый мною фотограф наблюдает за переодетой в платье Нины Бретт домработницей Леной и щелкает своим аппаратом, стараясь, чтобы в кадр не попало полностью ее лицо. Уже была договоренность с моим другом журналистом, Аркашей Кольцовым, который пообещал выставить эти и другие снимки в двух глянцевых журналах, ну и в интернете, конечно. Причем весь этот материал был не касаем личности Нины напрямую. Так, к примеру, «Бриллианты Якутии» шли по своей рекламной теме, и упоминание оперной дивы Нины Бретт, предпочитающей бриллианты Якутии другим бриллиантам (причем это было чистой правдой!), шло как бы вскользь, между прочим. Ну и другие варианты появления в СМИ и сети снимков так же были ненавязчивы, скромны, поскольку имя Нины лишь упоминалось, но вместе с тем они были роскошны, поскольку наша Елена появлялась тоже не в джинсах, а в разных чудесных нарядах, входящей или выходящей из дорогих ресторанов, консерватории, шикарных авто…

Единственным человеком из окружения Нины, которая была посвящена в наш план, была подруга Стелла. Мы вынуждены были рассказать ей всю правду, чтобы в результате наших усилий не вылезла истина. Стелла оказалась совершенно адекватным человеком, оценила нашу фантазию, одобрила наш план, сказала, что и сама постарается так же ненавязчиво, аккуратно поддержать хрупкую иллюзию присутствия Нины «где-то рядом». Я не мог в знак благодарности не прислать ей цветы.

Что же касается личности Олега Барвина, коллеги Липкина, которому он одолжил свой «Фольксваген», то здесь мне не повезло — девушка, проживающая в его квартире, сказала, что он улетел в Париж, где будет принимать участие в съемке клипа. Я еще переспросил, фотограф ли он, на что она (ее звали Вероника, такой нежный темноглазый подросток с коротко подстриженными светлыми волосами, в шортах и белой распашонке) утвердительно кивнула головой. Потом объяснила в двух словах, что в клипах наряду с видеоматериалом часто можно увидеть фотографии, и что Олег — большой мастер, причем высокооплачиваемый.

Вероника мало того, что впустила меня в квартиру, так еще и напоила кофе с молоком. Квартирка была небольшая, но в самом центре Москвы, светлая, в большой комнате, напоминавшей студию, стоял белый пухлый диван, все остальное пространство было устлано красным мягким ковром. На стенах же висели репродукции редких акварелей Репина, Врубеля, Серова, что показалось для меня несколько необычным для современного, так модного сейчас стиля контемпорари.

— Это моя идея, — улыбнулась Вероника, веселым кивком головы, при этом поднимая тонкие брови и кося глазами, показывая на репродукции. — Обожаю акварели. Не понимаю, как можно при помощи воды и нескольких граммов краски создавать целые миры! Жаль, что у меня нет таланта, а то бы рисовала акварелью… Нашла вот эти работы известных художников, восхитилась, заказала рамки…

Я спросил ее про «Фольксваген».

— А… Знаю, о какой машине вы говорите. Да, точно, это же машина Геры, раньше ею пользовался его отец, но потом у него возникли проблемы со зрением, машина стояла в гараже, ржавела… Вот Олег и попросил ее на время. Он часто пользуется ею, когда ему нужно, чтобы его не заметили. Вообще-то, Олег любит дорогие машины, у него вообще бзик, у него их две, он относится к ним, как к любимым женщинам, холит их и лелеит. Совсем, как меня! — Она рассмеялась звонким девичьим смехом, я же снова восхитился ее ямочками на щечках. Уж не знаю почему, но подумал тогда, что в свое время, когда был молод, обходил таких красивых тонконогих девушек стороной, мне всегда казалось, что меня засмеют, а то и ущипнут, чтобы только посмеяться, пошутить. Сейчас же, когда я был немолод и воспринимал сам себя, как раскормленного поросенка, мне оставалось лишь любоваться издалека этими гибкими, спортивными нимфами или же общаться с ними исключительно на профессиональой ниве. Вот как сейчас с Вероничкой.

— Вы не знаете, когда он последний раз пользовался этой машиной и где он ее обычно оставляет?

— Да она стоит у нас во дворе, вон там, под деревом. Он в шутку называет ее «красная калоша». Но машина исправна, просто зверь. А что случилось-то? Неужели угнали?

Вот есть же такие люди, которым просто весело. Причем не важно, что происходит. Даже в самые трудные моменты жизни они умудряются смеяться над бедой, проблемой. У меня есть один такой знакомый, у него одна почка, и время от времени пошаливает оставшаяся, единственная. Он испытывает кошмарные боли, знает, как это опасно, и однажды перед операцией, уже в машине «Скорой помощи», опутанный трубками, он сетовал на то, что ему с минуты на минуту должны привезти новую мебель, а его дома нет, а жена одна не справится. И при этом смеялся, шутил с врачом! К счастью, беда обошла его стороной, и он по-прежнему живет весело, легко, словно у него вместо сердца — солнце.

Таким же солнечным человеком была и Вероничка. Я позавидовал Олегу Барвину, что из миллиона девушек он выбрал именно ее, она будет освещать его жизнь до тех пор, пока он сам этого будет хотеть. И так не хотелось произносить в ее присутствии такие страшные слова, как убийство, проститутка…

— Возможно, что угнали, а, может, ваш Олег сам одолжил кому-нибудь эту машину. Дело в том, что несколько дней тому назад, а точнее — одиннадцатого сентября, вечером ее видели рядом с рестораном «Дункан», и за рулем сидела женщина. Это случайно были не вы?